Александр Архипов - Нескучная жизнь майора Чапаева

— За мной сказали не занимать, Андрюша.

А так по малой нужде хочется, аж шары на лоб.

Но сволочной будильник знает своё дело. Тихо пробрался в ванную, «шёпотом» поплескался, поскоблил лицо, оделся, но по инерции забрёл на кухню. Нет, мысль о завтраке не посещала, у меня на работе Лядова есть и вообще. Но вдруг внимание привлёк небольшой свёрток на кухонном столе и записка. В записке было написано: «Не забудь, пожалуйста!» Интересно! На стекле кухонной двери тем же почерком, но уже губной помадой было написано «Не забыл?» Улыбнулся, сунул свёрток в карман и выбежал в подъезд: нужно было ещё за Эрнесто заехать.

Товарищ Че уже топтался возле своего подъезда, нервно посматривая на часы. Быстро сел в машину и, опережая меня, сказал:

— Привет, начальник! Кто первый начнёт? Давай ты, думаю, у тебя информация короче. А я тебе свою за утренней чашкой кофе. Идёт?

— Эрнест, моя информация к служебной не относится. Может, опустим? — не очень желая распространятся о своей «командировке» в Ярославль, предложил я.

— Ты знаешь, как сказать… Думаю, тебе будет интересно узнать, что гражданин Бессонов, по кличке Бес, имеет прямое отношение к каталам-гастролёрам. Это одно из коммерческих направлений его обширной деятельности. Молдаван, пропавших после игры с Кубиком, помнишь? Что-то мне подсказывает, что парни из Ярославля приехали, — выдал информацию Черных.

— Интересно. Когда накопать успел? — поинтересовался я.

— Вчера принимал участие в допросе свидетелей по делу убиенного Трубача. «Убойщики» по горячим следам взяли двоих участников той ночной игры в ресторане «Нестор». Все задержаны на трое суток. Так вот, один из них, некто Ниткин, погоняло «Циркач», — приезжий из Ярославля. Сегодня хочу его по поводу Беса попытать, — сообщил Чегевара.

— Вместе попытаем, — предупредил я.

— Идёт, — согласился Черных.

К нашему удивлению, на служебной стоянке возле отделения уже красовался красным пятном «купер» лейтенанта Лядовой.

— Отчёты пишет, — пояснил Черных. — Вчера у неё много работы было. В задержании гадалки принимала участие, обыск производила. А под конец рабочего дня успела принять участие в допросе этого упыря — гинеколога Котова.

— И как она? — поинтересовался я, останавливая машину на стоянке возле отдела полиции.

— Горячая! Адреналин аж из ушей! Не успеет дослушать ответ, следующий задаёт. Злится, если замечание делаешь, — улыбаясь, рассказывал Эрнесто.

— А по ушам?! Рано ей ещё… пусть сидит и слушает, — немного возбудился я.

— Ну, это ты сам, шеф. Ты начальник, тебе и уши в руки! — усмехнулся Эрнесто.

Было сравнительно рано, поэтому ненормированный рабочий день постепенно проистекал из такой же ночи. Во внутреннем дворе собирались дежурные экипажи ППС. Вернувшиеся с ночных вызовов парни вяло кучковались в курилке, делясь новостями прошедшей смены. Кабинет «убойного» отделения ещё был опечатан, значит, Вася Крепченко и его неугомонные «ковбои» эту ночь спали до утра. В нашем кабинете горел свет. Это ж когда наш стажёр на службу приехала?

— Доброе утро, сотрудница внутренних органов. Ты что, ночевала здесь? — поздоровался я, выключая свет.

— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — ответила Лядова и приветливо помахала рукой Чегеваре, — хотела до вашего приезда с отчётами закончить. Не успела. Мне ещё полчасика.

— У тебя ещё будет время. А пока сваргань-ка нам. — хлопнул в ладоши от предвкушения полицейский майор.

— А ваши кружки у вас на столах, товарищи офицеры, — не поднимая головы от клавиатуры компьютера, бодрым голосом оповестила стажёр. — Я, Андрей Васильевич, как вашу машину услышала, так чайник и включила. Вы извините, но вашего «барсика» за километр слышно.

— Извиняю, — буркнул я, проходя к себе в «аппендикс», — а за кофе спасибо.

На столе, действительно, парила моя кружка, источая неповторимый аромат непрозрачного растворимого кофе. Неожиданно вспомнил записку на кухне и достал из кармана свёрток. Это ж надо… еда! В смысле завтрак! Мощного вида бутерброд, нафаршированный всякой всячиной. Тут тебе и ветчина, и сыр, и несколько кружочков огурчика с помидорчиком, и даже листик салата. Неожиданно захотелось с кем-нибудь поделиться. Ну не так чтобы поделиться… похвастаться, что ли.

— Эрнесто, ты завтракал? Могу угостить, — торжественно предложил я.

— Андрюх, ты забыл? Я — женатый, определившийся в этой жизни мужчина. А такие голодными не бывают, — весело ответил напарник. — Но я несказанно рад тому, что теперь по утрам ты будешь сытым, а не злым, как амазонский крокодил.

— А мне можно? — неуверенно спросила Лядова. — Я рано из дому уехала, не хотелось родителей будить.

— Без проблем, — с ноткой гордости ответил не совсем одинокий мужчина, разрезая сложное кулинарное произведение на две равные части.

За кружкой кофе, хрустя салатом и огурчиками, я послушал рассказ лейтенанта Лядовой, как она с двумя сотрудниками, обеспечив мероприятие понятыми, произвела обыск квартиры и задержание гражданки Ларионовой Валентины Германовны. И надо сказать, что так я давно уже не смеялся!

— Я, Андрей Васильевич, по такому случаю форму надела. Чтобы эта мадам случайно меня с кем-то не перепутала, — начала свой рассказ Светлана. — Кошкин мне двух парней выделил с машиной, я у Эрнеста Анатольевича документы взяла и поехала. Соседей долго уговаривать быть понятыми не пришлось, они на эту тётку зуб имели. Говорят, что задолбали их посетители гражданки Ларионовой. Галдят на лестничной площадке, ругаются, мусорят. Один раз даже памперс оставили переполненный. Короче, звоню… думала, не узнает, а она: «Ой, деточка! Вы так быстро обернулись. Денежки принесли? Мы сейчас с вами договор составим.» А я погонами перед её носом сверкаю и говорю, типа, «А ничего, что я по форме к вам пришла? Вопросы никакие не возникают?» А она мне, мол, «А при чём здесь форма? Ко мне и генералы с генеральшами приезжают, и министры с любовницами». А тут парни мои заходят и спрашивают у меня басом: «Светлана Ивановна, откуда обыск начинаем?» «С комнаты», — говорю. Тут моя гадалка и поползла по стенке. Я её пытаюсь с постановлением ознакомить, а она, зараза, на полу сидит, глазами вращает, руками какие-то пассы в воздухе делает и цедит так сквозь зубы: «Проклинаю тебя, проститутка!» Представляете? Я при исполнении, а она мне… Смотрю, мои понятые на выход пятятся со страху, одна тётка даже креститься начала! Я давай скорую вызывать.

— И что дальше? — отсмеявшись, спросил я.

— Андрей Васильевич, а я могу рапорт написать на неё за оскорбление во время выполнения? — возмущённо попыталась спросить Лядова.

— Дальше, говорю, униженная и оскорблённая моя. Воспринимай всё с юмором, Лядова, — посоветовал я, — и экономь бумагу. На хрен тебе лишние мозоли на пальцах!