Николай Леонов - Миллион в лохмотьях

– Зоя, вы даже представить себе не можете, насколько стоящая, – искренне проговорил Гуров.

– Могу, полковник, могу. Я ради этой новости у соседа с нижнего этажа телефон сперла. Теперь ору будет! Да пофиг, оно того стоило. Езжай к нам, полковник, лови момент!

Зойка, не прощаясь, оборвала разговор. Гуров на ходу сунул телефон в карман и помчался к выходу. Возвращение Димарика к жизни и правда большая удача. Даже если он ничем не поможет, все равно появится определенность и в ожидании больше томиться не придется.

На Северную Лев примчался минут за десять. Разумеется, во дворе Димарика уже не было, зато Зойка высовывалась из окна, карауля полковника. Не успел Гуров припарковать машину, как она принялась кричать на весь двор:

– Привет, полковник! Долго булки мял, Димарик в магаз поперся. Иди вылавливай, а то он и по дороге наклюкаться может.

– В какую сторону идти? – быстро отреагировал Лев.

– К желтой новостройке. Видишь, там еще вывеска красными буквами? – Зойка старалась вовсю. – В этом доме с левой стороны. Гони, полковник, а то все мои труды прахом пойдут!

– Как он хоть выглядит? – Гуров вдруг понял, что понятия не имеет, за кем собрался бежать.

– Как, как? Как Димарик! – рассердилась Зойка. – Беги, говорю, как увидишь, так сразу поймешь.

Гуров на самом деле побежал, так убедительно звучали слова Зойки. Пробежав через узкий проход между новостройками, он на бегу обогнул невысокое ограждение из окрашенных яркими красками труб, свернул с асфальтированной дорожки на тротуарную плитку и оказался перед дверью магазинчика. Яркая вывеска гласила: «Все для дома. Напитки на розлив». Спустившись на три ступени вниз, Лев оказался в полуподвальном помещении, с трех сторон заставленном стеллажами, заполненными преимущественно алкоголем. Чуть поодаль от входа располагалась барная стойка. За стойкой колдовала симпатичная девчушка, на вид лет шестнадцати. Русые косички торчали в две стороны, яркий румянец на гладкой коже щек, губки четко очерченные, не тронутые помадой, и все же яркого, насыщенного цвета.

Возраст выдавала кожа на шее, чуть обвисшая, покрытая пигментными пятнами. Одного взгляда на шею было достаточно, чтобы понять, что шестнадцатилетней продавщице далеко за пятьдесят. Контраст не сильно бросался в глаза, так как возрастная дама старательно прятала шею под высоким воротом водолазки.

Перед продавщицей сидел мужик неопределенного возраста. С одинаковым успехом ему могло быть и двадцать пять, и пятьдесят два. Линялый свитер с некогда сине-красной полосой, джинсы впритирку, домашние тапки на босу ногу и встрепанная шевелюра. Он нервно потирал руки, разглядывая стоящий на стойке пустой стакан, теребил кончик носа и что-то бубнил себе под нос. Продавщица не обращала на него внимания. Она усердно терла засаленной тряпкой банки с консервированной рыбой.

– Лидок, плесни еще глоточек, – вдруг жалобно заныл мужик.

– Не клянчи, – беззлобно отмахнулась продавщица. – Ты мне еще за прошлый раз две сотки должен остался.

– Да отдам я, Лидок, – продолжал ныть мужчина. – Ты ж меня знаешь.

– Знаю, потому и не даю, – заявила продавщица.

– Да это было-то один раз. До самой смерти мне вспоминать будешь?

– А ты бы предпочел, чтобы я забыла? Может, сразу поллитру? Ты не стесняйся, проси, у нас ведь здесь благотворительное общество защиты забулдыг.

– Поллитру не надо, глоточек всего. От тебя ж не убудет.

– Отвали, Димарик! Сказала, не дам больше, значит, не дам. – Несмотря на резкий тон, было видно, что Лидок совершенно не сердится.

Гуров услышал достаточно, подтверждение своим догадкам, что мужик у стойки и есть Димарик, он получил и теперь мог начинать действовать. Он подошел к стойке, остановился по правую руку Димарика и начал внимательно изучать этикетки бутылок, выставленных на витрине. Димарик недовольно поморщился и чуть сдвинулся в сторону.

– Помешал? – бросил на него вопросительный взгляд Лев.

– Нет, просто не люблю, когда из-за спины выглядывают, – заявил Димарик. На самом деле его недовольство заключалось в том, что при посторонних сложнее было уговорить продавщицу наполнить стакан даром.

– Могу зайти с другой стороны, – предложил Гуров. – Так-то я ненадолго. Ищу кое-кого. Мне сказали, что найду здесь, вот и пришел.

– И кого же? – насторожился Димарик.

– Вас, Дмитрий. Вы ведь Дмитрий, верно?

– Допустим, – осторожно произнес Димарик. – Что дальше?

– Разговор есть. Вы в тридцать седьмом доме живете?

– Почему спрашиваете? – осторожничал Димарик.

– Чтобы не ошибиться. Мне нужен Дмитрий из тридцать седьмого дома, проживающий в седьмой квартире.

– А для чего он вам?

– Сказал же – есть разговор.

– На поллитру?

– На поллитру. – В подтверждение своих слов Гуров дал знак продавщице, и та живенько выставила перед полковником початую бутылку дешевого вина, из которой чуть раньше наливала выпивку Димарику.

– С этого и надо было начинать. – Глаза у Димарика разгорелись. – Я и есть Димарик из седьмой квартиры. Будем знакомы?

– Будем, – ответил Лев и плеснул в стакан Димарика янтарной жидкости примерно на треть.

Димарик подхватил стакан, поднес к губам и, не спеша, смакуя, выпил. Поставив стакан на стойку, отер губы и весело произнес:

– Вот теперь можно и поговорить.

– Меня интересует ваш сосед с первого этажа, – начал Гуров.

– Это Суслик, что ли? Паршивый человек, лучше с ним дел не иметь, – не дослушав, заявил Димарик. – Жадный до жути, и врать шибко любит.

– Нет, мне нужен Кудряшов Евгений.

– Кудряшов? А это кто? – На лице Димарика читалось искреннее удивление.

– Это ваш новый сосед, переехал примерно год назад.

– Вы про новосела? Так он мне не друг. Вот Заботин, тот да, с тем мы корефанились шикарно. Съехал он, новоселу хату продал и съехал. Продешевил, да кто за наши халупы серьезные «бабосы» отвалит?

– Имени новосела вы не знаете? – в свою очередь удивился Гуров.

– Может, он и говорил, да я не запоминал. Сразу ж видно было, что он мне не товарищ. Холеный весь, руки кремом небось мажет. И брезгливый. Хрен его знает, зачем он у Заботина хату купил. Ему бы на Рублевке жить, а не в нашей халупе.

– Вы говорите про жильца из третьей квартиры? – на всякий случай уточнил Гуров.

– Про него, про кого же еще, – подтвердил Димарик. – Вообще-то он мне поначалу совсем не приглянулся. Когда приезжал квартиру смотреть, все нос от меня воротил, будто я дерьмом пахну.

Запах от Димарика исходил удушающий, но сам он, видно, давно к нему принюхался и считал, что пахнет розами. Гуров не стал переубеждать его в обратном. Его больше интересовал жилец из третьей квартиры.

– Говорите, квартиру ему показывали? Давно?