Сьюзен Хилл - Этюд на холме [litres]

– Я не собираюсь ничего бросать, я выйду за тебя замуж, только не сейчас.

– Давай пойдем на улицу и найдем какое-нибудь место… Разбудим кого-нибудь.

– Не говори глупостей.

– У тебя нет никого из приятелей, кто бы сейчас уходил со смены?

– Нет, все мои приятели либо спят у себя в кроватях, либо работают. Как и твои.

– Точно, мы можем пойти в участок. Или в больницу.

– Они нам спасибо не скажут. Мы можем сказать всем завтра утром.

– Давай тогда просто сходим выпьем.

– Куда?

– Мы что-нибудь найдем.

– Ничего легального мы точно не найдем.

– Эй, знаешь что, у нас есть та бутылка шампанского, которую ты выиграла в лотерею.

– Сейчас уже слишком поздно начинать, от него ужасное похмелье.

– Нет, если выпить совсем чуть-чуть, а мы выпьем совсем чуть-чуть, потому что мы им поделимся.

– С кем?

– Я скажу тебе, с кем. Знаешь, кто навел меня на все эти «выйдешь ли ты за меня?» мысли?

– Ты хочешь сказать, что это была не твоя идея?

– Да, но я просто как-то сам до нее не доходил.

– Я заметила.

– Я и не знаю, когда дошел бы, если честно, тут то одно то другое, и ты знаешь, какой я застенчивый.

– Что-что?

– Да, вот так, на самом деле я очень застенчивый человек. Это сержант Грэффхам заставила меня задуматься об этом. Я не помню, почему это всплыло, – как-то в связи с этими пропавшими женщинами, видимо. Только она сказала не тормозить с этим, и насела на меня, все говорила, какая ты у меня хорошая… и каким я буду хорошим мужем, и все такое. Правда, ты ей обязана, Эм.

– Я не забуду ее поблагодарить.

– Ты можешь сделать это сейчас, мы пойдем прямо к ней. Мы будем танцевать рядом с ее домом и возьмем с собой эту бутылку. Пошли!

– Нейтан, не будь дураком. Ты не можешь просто вламываться в дом к своему сержанту и будить ее.

– Ой, да она еще не спит, она никогда не ложится раньше двух часов ночи, она сама мне говорила, и к тому же она сегодня поет на каком-то вечернем концерте в соборе, так что точно еще немного посидит и выпьет.

– Скорее завалится в постель.

– Не… Давай я потолкаю твой велосипед.

– Не надо меня толкать. Ты уверен насчет этого, Нат? Я не знаю…

Но Нейтан схватил ее руку, бутылку шампанского и вытащил ее за дверь.

На улицах было тихо и спокойно. Их велосипеды издавали бархатистое шуршание, проезжая по сухому асфальту.

– Чувствую себя как в детстве, когда делаю что-то такое вот глупое, как когда сбегаешь, пока мама с папой думают, что ты в постели.

– Ты никогда не говорила мне, что так делала.

– Я много о чем тебе не говорила. С чего бы?

– Потому что я коп. Ты будешь женой копа. Накладывает кое-какие обязательства.

Они лихо объезжали углы узких улочек, совсем не натыкаясь на людей, только время от времени пропуская бродячих котов, которые стремительно перебегали им дорогу, и хихикали.

– А знаешь что, почему бы нам не поехать по длинному пути, кругом, по дороге мимо Холма?

– Зачем?

– Там сейчас действительно жутко, хочу напугать тебя до смерти.

– Нужно что-то посерьезнее, чем Холм темной ночью, чтобы напугать меня, Нейтан Коутс.

– Если я скажу тебе, что здесь происходило, то нет! Если я скажу тебе, что…

– Ладно, наперегонки!

Эмма рванула вперед, обогнав его, так что ему пришлось яростно крутить педали, чтобы поспеть за ней.

Фрея добралась до кухни, отперла дверь и кинулась вперед по проходу. В конце концов ей удалось застать его врасплох.

Он не мог поймать ее до того момента, пока ее рука не оказалась на задвижке двери на улицу, но потом она почувствовала боль в центре спины, куда опустился его кулак, отчего у нее перехватило дыхание, а потом еще, когда он отвел ее запястье от замка. Он не выглядел сильным, не настолько сильным.

Фрея начала кричать. Она кричала, пока он не прижал руку к ее рту и горлу, одновременно грубо волоча ее обратно на кухню, обратно в гостиную. Она подвернула ногу и упала, ударившись лицом об пол.

«Помни, помни, что ты должна делать, не дай ему застать тебя врасплох, подставь ему подножку, развернись и пни его посильнее, не…»

Ее плечо почти что вышло из сустава с убийственной болью, когда он резко поднял ее на ноги. Она увидела его лицо, абсолютно белое, с двумя алыми пятнами на щеках, и глаза, которые жутко глядели на нее, и шприц, который, поблескивая, нависал прямо над ней. Почему-то она ожидала, что он будет смеяться, но нет, во всех его чертах отражалась мрачная и ужасающая концентрация, когда он смотрел на нее. Фрея ударила его ногой со всей силы и одновременно подняла колено, попытавшись достать до его паха, но он снова взял ее руку и вывернул ей за спину так сильно, что она услышала, как хрустнули кости. Тошнота подкатила к ее горлу.

«Не дай, не дай, не дай ему…»

Несколько секунд боли, настолько сильной, что она уже не ощущалась как боль, а была как сияющая вспышка света, пронзившая ее череп.

«Не…»

А потом – ничего.

В итоге они не стали останавливаться на дороге у Холма, а просто, обгоняя друг друга, проехали мимо него в темноте, и их смех пронесся над Камнями Верна и деревьями, разогнав призраков.

– Э-ге-ге-гей… – прокричал Нейтан, выпрямив обе ноги на педалях велосипеда.

Эмма все еще была впереди него, когда они свернули на улицу Фреи.

– Ну вот, я же тебе говорил, у нее включен свет, – крикнул Нейтан.

Они проехали последние несколько ярдов мимо припаркованных машин и темных домов к единственному с зажженным приглушенным светом. Нейтан спрыгнул со своего велосипеда и прислонил его к низкой ограде.

– Что будем делать, петь? Давай исполним ей песню.

– Замолчи, ты разбудишь всю улицу. Просто тихонько постучись в дверь, и если она не ответит…

– Конечно, она ответит, – Нейтан открыл калитку и зашагал по дорожке, размахивая бутылкой шампанского, смеясь и таща Эмму за собой.

В доме Грэффхам было очень тихо. Он чувствовал обычный прилив сил, и всплеск адреналина довел его возбуждение и физическую мощь до предела. Но после этого, как он и ожидал, энергия иссякла в нем настолько быстро, что ему пришлось присесть и глубоко, медленно отдышаться. Его руки тряслись. Он прекрасно знал, что больше алкоголя ему не нужно, но вылил остатки воды из кувшина в свой стакан и быстро его осушил.

Она лежала на полу в нескольких шагах от него с неестественно выгнутой назад ногой, лицом уткнувшись в ковер. Из нее начала сочиться кровь, образуя липкое пятно. Он не любил, когда появлялась кровь, не в этот момент. Он избегал крови и был зол на себя за собственную нерасторопность.

Все произошло слишком быстро, она схватила его за руки, когда он этого не ожидал. Это была ее вина. Но не о ней он беспокоился. С ним все должно было быть в порядке. Они почти не произвели никакого шума, не считая пары моментов в проходе, и никто не пришел, ни одно окно не зажглось.