Лана Прозак - Очищение

– Осознавать.

– Да! Я опять в дом зашёл, выпил сразу две подряд, постоял, подумал и пошёл.

– Сколько рюмок было на стуле?

– Одна. Я хорошо это помню.

– Продолжайте.

– Я вышел, прошёл по тропинке к припорошённой снегом одежде, немного счистил снег и увидел волосы. Дальше как во сне. Я пытался поднять его, кричал: «Лёша! Лёша!» Пытался перевернуть, но не получалось, он тяжёлый такой был и как будто примёрз ко льду. Он был холоднее самого снега. Ох… Я… Я не смог его поднять и побежал к себе домой вызывать скорую. Ну а потом приехали скорая, полиция, допросы и так далее.

– Алексей лежал лицом вниз?

– Да.

– Понятно. На нём была верхняя одежда?

– Нет, только его дурацкий цветной свитер с оленями. Мы ещё смеялись над ним: «Сам олень и свитер с оленями». Глупо было.

– Ясно. А почему вы считаете, что это не несчастный случай, а убийство?

– Да не стал бы он уходить с праздника, чтобы напиться одному! Не стал бы, и точка. Я потом понял, что он не меня на опохмел ждал, а ночью сидел пил! Не стал бы он один сидеть пить! Не стал! Нет! Он, конечно, спивался, в иной раз мог выпить в одиночестве, но уходить с праздника, чтобы сидеть пить одному? Нет! Он сказал, что у него дела! Какие? Сидеть пить в одну будку? Не поверю никогда! Он был не самым лучшим человеком, но крысой никогда не был. Он бы не зажал бутылку, чтобы одному её выпить. Вот так.

– Но рюмка же была одна.

– Я не экстрасенс, – мужчина начинал злиться, – и не детектив! Говорю, что знаю. Хотите моё мнение? Вот оно! Как там что было, не знаю! Но, думаю, его убили! Не пошёл бы он в туалет, чтобы поссать! Простите, пописать. Мы, мужики, делаем проще: если холодно, вышел и пописал с крыльца! И удобрение, и задницу морозить не надо. Не пошёл бы он в туалет, как полиция сказала. Знаю, что не пошёл. Почему? Один раз даже подрался с ним! Сидели у меня, жены не было, пили. Вдруг он встаёт и уходит, через минуту я за ним иду, а этот козёл стоит ссыт у меня в прихожей! Ну, я ему и надавал тумаков. Так что нет, не пошёл бы он.

– И в тот вечер вы не замечали подозрительных людей у его дома или свет в окнах?

– Ох, рыба моя, я в тот вечер вообще больше ничего не замечал, – Топалов опрокинул стопку. – Ну, что скажешь? Убили его?

– Нет. К сожалению, нет. Ваш друг был алкоголиком, который замёрз на улице. Мне неприятно вам это говорить, но это так. Мне жаль.

– Хоть у тебя и один глаз, но лгунья из тебя так себе.

– Спасибо, – Тайнова встала со стула и протянула собеседнику визитку. – Ваша информация была очень полезна, если вспомните ещё что-нибудь, позвоните по этому номеру.

Мужчина с интересом посмотрел на визитку и аккуратно положил её в карман своей куртки, свисающей со спинки стула.

– Я сейчас куплю вам обещанную водку, выбирайте…

– Вот ещё! Мне ничего не надо! Сам всегда на водку себе зарабатывал, не хватало, чтобы мне девчонка, пусть и полицейская, её покупала. Не надо мне. Как там тебя?

– Ева Александровна.

– Ева, ты единственная, кто мне поверил. Ты молодая, конечно, но найди уж убийцу, а? Лёха был не самым лучшим человеком на земле, но и смерти такой сволочной не заслуживал. Найди его.

– Вы звоните, если вспомните «неважное».

– А ты глаз вылечи. Мой батя покойный тоже с повязкой ходил и всё говорил, что само пройдёт… Не прошло… Царство ему небесное.

– Спасибо за совет. Хотите мой? Идите домой к жене. Если не хотите умереть в одиночестве на улице, как ваш друг Лёха.

Дверь захлопнулась, и влажный воздух весеннего вечера заставил Еву дышать. Она была в этом кабаке раньше. В этом или ему подобном – это не важно. Она помнила, как ублюдок отчим взял её с собой на свою пропахшую спиртом вечеринку. Она помнила этот запах сигаретного дыма и вонючего перегара, она помнила лица смеющихся и тискающих её мужчин. Каждый хотел посадить её к себе на коленки, ещё бы, привели такую игрушку в розовом платье. Все хотели побыть папочками.

Ева до боли зажмурила глаза и потрясла головой, отталкивая болезненные воспоминания. Что касается боли, то по десятибалльной шкале глаз болел на двадцать, голова – на девять, и то только благодаря тому, что один процент у боли украли мысли о хромом человеке. Теперь она знала, что это не просто догадка – это зацепка. Этот урод хромой, и она к нему приближается.

Зазвонил телефон.

– Это Робокоп на проводе? – в трубке раздался голос Дениса.

– У тебя плохие шутки, Зобов. Тебе об этом говорили?

– Я двадцать минут пытался тебе дозвониться. Здесь криминалисты рвутся в бой, и понятые вовсю охают. Ты когда будешь?

– Пешком минуть пятнадцать, можете без меня начинать.

– Ну уж нет. Чтобы ты потом нас разнесла? Мы тебя подождём. Кстати, здесь недалеко делают вполне себе отвратительную шаверму, я себе купил и тебе купил, ты хоть и биоробот, но питаться надо.

Тайнова отключила телефон.

– Тайнова Ева Александровна? Здравствуйте.

– Здравствуйте. Спасибо, что нашли время.

– Эйнштейн рвётся в бой. Где будем искать?

Сумрак приближающейся ночи медленно обволакивал до этого момента одинокий дом, постепенно наполняя сердца собравшихся около его стен людей тревожной тишиной. Позванные понятые сбились в небольшую группку и с нескрываемым ужасом озирались по сторонам, иногда что-то шепча друг другу на ухо. Криминалисты подготавливали своё оборудование у ворот дома, а Тайнова, Зобов и участковый Кармилин стояли на дороге около только что подъехавшей полицейской машины. С Евой поздоровался молодой кинолог, держащий на поводке очаровательную немецкую овчарку по кличке Эйнштейн.

– Что собачка будет искать? – вмешался в беседу изрядно нервничающий участковый.

– То, что он умеет лучше всего, – кинолог присел на корточки и потеребил ухо любимого пса, – источники трупного запаха.

– Трупного?

– Да, – Тайнова повернулась к Кармилину. – И если вы не хотите в одиночку перекапывать весь двор, то позвольте поработать Эйнштейну. Пора приступать. Мы с Зобовым и криминалистами в дом, все остальные – во двор.

– Следователь Тайнова, обратите внимание: печать на входной двери дома не сорвана. Мы снимаем печать и заходим внутрь дома.

– Странно, что печать не сорвана, – Зобов осмотрел входную дверь после криминалиста.

– Странно, но не невозможно.

– Есть вероятность, что бомжи и наркоманы не оккупировали дом.

– Есть вероятность, что они разбили окно на заднем дворе дома и так туда проникли. Не узнаем, пока не зайдём, – Тайнова слегка отодвинула Дениса и зашла внутрь.

Всё это долгое время дом хранил внутри себя застывшую в тишине тайну. Оказавшись в полупустом зале, Ева буквально кожей ощутила, как его голые промёрзшие стены уставились на неё с безмолвной насмешкой, словно бросая ей вызов и с молчаливым ехидством спрашивая: «Хватит ли тебе сил? Разгадаешь загадку в этот раз?»