Дэй Кин - Шаг к убийству

— Ты слишком устал, чтобы немного поговорить?-

— О чем?

— О нас, — она всплеснула руками. — Я не хочу быть просто вежливой с тобой. Не хочу испытывать стеснения, когда ты смотришь на мое тело. — Она отошла от бара и села на край койки, на которой он лежал. — Между нами многое произошло. Ты значишь для меня слишком много, чтобы все продолжалось так, как сейчас. После того, что произошло в «Эльдорадо», мне казалось, что я никогда больше не захочу видеть тебя. Думала, что ненавижу. Но как только ты вошел в мою квартиру сегодня утром, я стала понимать себя лучше.

Реннер пытался взять ее за руку, но она ее отдернула.

— Нет, пожалуйста. Не сейчас. Мне нужно во всем быть уверенной. Ты любишь меня?

— Да, люблю.

— И ты действительно передумал? Ты не хотел, чтобы Келси использовал меня?

— Клянусь тебе.

— Ты очень устал?

— Нет, не очень.

— Ты правду говоришь?

— Я вполне уверен.

— Когда вернется этот капитан Йенсен?

— Не раньше вечера.

— До тех пор мы будем одни?

Да.

— И дверь каюты заперта?

— Да.

Тамара обладала весьма практичным умом.

— Тогда почему бы, Курт, не подумать обо мне? Ведь если мы по- прежнему любим друг друга, между нами должен быть секс.

— Я знаю.

Тамара встала, расстегнула кофточку и сняла бюстгальтер.

— Помоги мне. Дай мне снова почувствовать себя чистой. Делай со мной все, что хочешь.

Ее Юбка и трусики последовали на пол следом за кофточкой.

— Делай со мной все, что делал он, но с любовью, с нежностью, потому что ты любишь меня.

— Ты действительно хочешь этого? — неуверенно спросил Реннер.

Тамара легла на койку рядом с ним.

— Да. — Она пыталась объяснить ему, что она чувствовала. — Я не хочу, чтобы секс был для меня чем-то грязным, Курт. Не хочу испытывать чувство стыда, когда ложусь в постель. Помоги мне преодолеть это.

Реннер попытался, но был так возбужден, так измотан за день, что у него ничего не получилось. Во второй раз ему все удалось. И после этого было хорошо. Воспоминания о Келси испарились. Исчезла полиция, туристский комплекс, этот пирс и даже то, неясная перспектива того, что их ожидает. Все ушло. Они были одни в царстве любви, нежно вздымаясь и опускаясь, в такт движению пришвартованного корабля.

После полудня они немного поспали.

Когда Реннер проснулся, в каюте царил полумрак. Свет пробивался лишь через открытые иллюминаторы со стороны пирса. Тамары рядом не было. Он почувствовал запах кофе и увидел ее хлопочущей возле плиты.

Тамара слышала, как он приподнялся на локте, и подошла к койке поцеловать его. Она больше не стеснялась своего тела и стояла перед ним обнаженная.

Реннер рывком спустил ноги на пол, сел и притянул ее к себе, положив руку на бедра.

— Все в порядке?

Тамара потерлась своим носом о его.

— Теперь все в порядке. Ничего не произошло. Теперь только мы.

Она поймала его руку на своей ноге и слегка пошлепала ее.

— Как раз сейчас мы будем с тобой пить кофе!

— В таком наряде?

Тамара надела трусики и бюстгальтер.

— Я это делаю лишь для того, чтобы еще какие-нибудь крамольные мысли не пришли тебе в голову.

Она подошла к плите налить кофе, когда кто-то тихонько постучал в каюту. Реннер схватил рубашку и брюки:

— Кто там?

— Это Йенсен.

— Одну минуту.

Реннер передал Тамаре ее юбку и кофточку. Торопливо одевшись, он отпер дверь. Даже в тусклом свете верхнего фонаря на пирсе он * видел, что лицо Йенсена сплошь покрыто потом.

— _ Смотри-ка, парень, что это с тобой, ведь не так уж и жарко? — удивился Реннер.

— Неужели не жарко? — спросил как-то напряженно Йенсен и, прорвавшись мимо Реннера в каюту, задернул иллюминаторы.

— Хорош же ты друг, Курт! Одно дело оказать услугу товарищу, но совершенно другое — прятать убийцу. Я ведь могу лишиться судна и даже угодить в тюрьму за укрывательство и пособничество убийце.

Хорошее настроение Реннера мгновенно улетучилось:

— О чем ты говоришь?

Йенсен зажег настенную лампу над плитой и бросил вечернюю газету на умывальник из нержавеющей стали.

— Вот, посмотри-ка сам. «Я немного в замазке», — сказал ты мне.

Но почему ты не сообщил, насколько глубоко ты в замазке?

Тамара застегнула блузку и теперь стояла около Реннера. Они прочли заголовок вместе:

БЫВШИЙ ПРИВРАТНИК ПРЕСТИЖНОГО ОТЕЛЯ

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА УБИЙСТВО.

Подзаголовок пояснял:

«Местный шериф обнаружил пропавшего Келси Андерса в багажнике машины его отца. Мистер Андерс-старший предлагает десять тысяч долларов в награду за поимку убийцы его сына».

— Понимаешь, что я имею в виду? — сказал Йенсен.

Реннер пытался прочитать сообщение, но не смог: буквы так и плыли перед глазами. Он отошел от умывальника и присел на край койки, осторожно держа сломанную руку, которая распухла и была вдвое толще здоровой.

— Давай ты, Тамара.

Она взяла газету и стала читать.

— «Сегодня рано утром Джонни Табор из Мишн-Бей передал полиции важную информацию, в результате чего было найдено тело Келси Андерса».

Она запнулась перед незнакомым словом.

— «Сайен» — отпрыск… — подсказал Реннер.

Тамара продолжала:

— … «одной из богатейших семей в Южной Калифорнии. До того, как его тело обнаружили в багажнике машины отца, молодой Андерс находился в обществе все еще не найденной блондинки-певички, ради которой, как полагает Андерс-старший, его сын прикарманил восемьдесят тысяч долларов из домашнего сейфа».

Йенсен сдвинул свою капитанскую фуражку на затылок.

— Боже мой! Ты высоко взлетела, не так ли, крошка?

— А из-за чего вся эта шумиха? — спросил Реннер.

— Дай ей дочитать. Она дойдет до этого, — сказал Йенсен.

Тамара откашлялась.

— «Шериф округа Муриэтта Уильям Причард допросил Джонни Табора. Прошлым вечером шериф попросил Табора посмотреть, стоит ли спортивная машина, принадлежавшая убитому, у того номера, где, как полагают, разыгралась трагедия. Табор вспомнил, что видел Реннера, который производил какие-то подозрительные манипуляции возле «паккарда» мистера Андерса-старшего. Открыв багажник машины, шериф Причард сделал свое мрачное открытие.

До сих пор ни машина убитого, ни пропавшие восемьдесят тысяч долларов не найдены, хотя эксперты полиции штата, вызванные по требованию шерифа Причарда, сделали несколько важных находок».

Тамара в смятении шарила глазами по колонкам и вдруг перестала читать.

— Продолжай, — сказал Реннер.

Она замотала головой:

— Не могу» Я слишком потрясена, — и передала ему газету. — Читай сам. Это была твоя идея.

Реннер взял газету, поднес ее к лампе и с трудом продолжал:

— «…сделали несколько важных находок. Запятнанные простыни на кровати мисс Дараний свидетельствуют о том, что незадолго до трагедии она имела три или четыре раза сексуальную связь Либо с молодым Андерсом, либо с мистером Реннером, или даже с ними обоими. Кроме того, обнаружены кровавые пятна на ноже для бифштекса, находившемся на подносе с грязными тарелками в комнате певицы, и на ржавом куске обода колеса, использовавшегося в качестве подпорки для окна в комнате Реннера. Оба предмета тщательно вымыты и вытерты, чтобы не осталось отпечатков пальцев, но оба имеют прямое отношение к убийству. Обод, возможно, был использован для того, чтобы оглушить жертву, а затем ей вонзили в грудь нож».