Дэй Кин - Шаг к убийству

— Вы верите, что мы с Марвой убили ее дядю?

Ханна засмеялась:

— Не говорите глупостей. Ребята просто потеряли головы вчера ночью. Да и все мы, я думаю.

— Но вы не любите Марву?

— Мы никогда не были закадычными подругами, но нельзя сказать, что я не люблю ее, просто безразлична к ней. Я думаю, она сделала глупость, что вернулась домой. Ее жизнь в Нью-Йорке не мое дело, но нечего ей выпендриваться перед нами.

— А что скажете о Тэйере?

— Что вы имеете в виду?

— Он очень хочет стать шерифом?

— Да, очень.

— Так сильно, что готов фальсифицировать доказательства?

— Нет, не до такой степени.

— А я думаю, до такой.

— Почему?

— Он предложил сегодня сделку. Предложил отпустить меня, если я брошу Марву на растерзание.

Ханна закончила с сортировкой почты первого класса и начала разбирать второй класс по почтовым ящикам.

— Ну, нельзя же обвинять человека за стремление продвинуться. Если Хи сумеет быстро все распутать, это будет значить для него очень много — ведь осенью состоятся выборы.

Феррон облокотился на почтовый 'шкаф.

— Послушайте, Ханна. Вы знаете этот город, а я нет. Допустим, Марва и я не имеем отношения к убийству и ограблению ее дяди, — кто бы мог убить старика ради денег?

Ханна засмеялась:

— Это сложный вопрос. Восемнадцать тысяч долларов — это куча денег для работника на плантации, получающего пять долларов в день. Это куча денег для мелкого торговца, выручка которого в год состав- ляет три-четыре тысячи долларов в год после вычета налогов. Это куча денег для арендатора, доход которого за год меньше двух тысяч налич- ными, при работе по четырнадцать часов в сутки. Это куча денег для каждого. — Она изобразила, как будто размахивает палкой. — Если бы я знала, что у старого полковника столько наличных денег дома, я бы, пожалуй, и сама пару раз стукнула его по голове.

— Это не очень смешно, — сказал Феррон.

Ханна очнулась:

— Действительно не смешно. — Она провела тыльной стороной ладони по лбу. — Я думаю, мы все как-то особенно взвинчены в последнее время. В Бэй-Байу никогда ничего подобного не было.

Закончив с почтой второго класса, она помыла руки и вытерла чистым полотенцем.

— А что вы можете сказать об этом фермере по имени Бемис? — спросил Феррон. — Как далеко он живет от дома Миллера?

— Примерно в полумиле. Это ближайший- сосед Миллера.

Они были в дружеских отношениях?

— Старик не водил дружбу ни с кем, только с бутылкой. Но я полагаю, поскольку они соседи, он проводил с Бемисом какое-то время.

— Ббмис мог знать, что у него есть деньги.

— Если и знал, то был единственным человеком, которому это известно. А что?

— Бемис прибыл на место прошлой ночью очень быстро.

— В этой части страны мы все стараемся помочь друг другу.

— Даже при таких обстоятельствах! Мне помнится, он один из первых завел речь о линчевании.

Ханна натянула белые перчатки.

— Я знаю. После того, как вы уехали вчера ночью, мистер Оппенхайм и Хи — оба горячо урезонивали его. Хи собирался упечь его и Келси в тюрьму за подстрекательство к бунту, но шериф Филлмор отговорил.

— Это очень помогло бы мне, если бы толпа не вышла из повиновения.

Ханна взяла свой молитвенник.

— Да вряд ли помогло бы.

Она потянулась, чтобы закрыть окно.

— А теперь прошу извинить меня…

— Еще только один последний вопрос, — сказал Феррон. — Этот местный босс — Оппенхайм. Действительно ли у него так много денег, как можно предположить по его виду?

Снаружи раздался длинный автомобильный гудок, и Ханна закрыла окошко. Ее голос звучал из-за матового стекла слегка приглушенно и с ноткой гордости.

— Еще больше. Хочу сказать, что у него действительно очень много денег.

Девушка вышла из двери с надписью «ход воспрещен» и закрыла ее за собой. Феррон и Ханна прошли вместе до тротуара. Там, возле автомобиля последней модели — «Линкольн Капри» стоял Джил Оппенхайм.

— Я полагаю, вы встречались прошлой ночью, — улыбнулась Ханна, — не так ли? Впрочем, все так перепуталось, Джил, это мистер Феррон. Мистер Феррон — это мистер Оппенхайм — мой жених.

Ни тот, ни другой не протянули руки. Оппенхайм помог Ханне сесть в машину, сел сам и медленно отъехал. Феррон стоял, прислонившись к борту своего грузовика и следил глазами за желтой машиной, которая вскоре исчезла за углом. Он размышлял, прислушиваясь к ритмичному стуку печатного станка в типографии и мелодичному звону колокола в церкви.

Теперь, когда в. машине рядом с ним не было Марвы, дорога выглядела совсем иначе. Домишки на южных окраинах города оказались очень жалкими. Это были типичные поселки для цветных, группы хибарок и лачуг, чуть лучше крольчатников. Дома белых рабочих, занятых на хлопчатобумажной фабрике и на табачном складе были не лучше. Покосившиеся столбы изгороди, сломанные доски крылец. Все нуждалось в ремонте. Он обратил тогда внимание на дешевый вид дорожного ресторана, у которого они останавливались с Марвой. Его неокрашенный фасад, выходящий на реку, был обвешан щитами с рекламой напитков, пива, виски. Даже при ярком солнечном свете он выглядел не просто унылым, а прямо-таки тоскливым.

Дюжина машин запаркована напротив стойки. Еще пять-шесть машин оставлено поддеревьями. Два официанта занимались с клиентами, но ни в одной машине Феррон не увидел женщин. Когда он проезжал по кольцевой дорожке, мужчина в одной из машин отчетливо произнес:

— Опять этот проклятый владелец аттракционов!

Пассажиры, сидевшие в машине, промолчали, но Феррон почувствовал, как его окатило волной враждебности. В монотонности повседневной жизни жителей города убийство полковника Миллера стало желанной разрядкой. Было, наконец, о чем поговорить, помимо погоды и цен на хлопок. Это вносило в их жизнь оживление и возбуждение. На него и на Марву, вторгшихся сюда из другого мира, сельские соседи покойного могли возложить вину за давно накопившееся чувство неудовлетворенности собственным бесцельным существованием.

Когда он почти выезжал с дорожки, знакомый хриплый фальцет, который он слышал раньше, закричал:

— Выходи из машины, Феррон. Мы тебя знаем. Что это ты задумал? Разве ты не получил достаточно прошлой ночью? Или же днем цены дешевле, как в кинотеатре?

Никто не посмеялся над шуткой.

Феррон хотел» было остановить мршину, но раздумал. Слишком их много. Драка не принесет никакой пользы — ни ему, ни Марве. Есть надежда: если следствие прислушается хотя бы к половине имеющихся свидетельств, то их оправдают.

Надо стоять на своем: старика убили за два часа до их приезда.

Самое лучшее, по совету Ханны Мерри, до расследования вести себя смирно. '