Анатолий Силин - Перстень шаха

Выйдя из машины, я и Павлов степенно, вразвалочку ступили через калитку во двор. Поротиков остался в машине. Дверь в дом была открыта, изнутри слышались крики, смех, но мы спокойненько вошли. А там вся шарага в сборе, сидят и пьют спиртное четыре парня и две девицы. Наше бесцеремонное появление их явно насторожило. Вижу -- притихли. Пока они шурупили своими пьяными мозгами, что к чему, я как можно внушительнее изрек:

-- Так-так, пацаны, и кто тут будет хозяин?

-- А что надо? -- спросил один, внешне не ахти какой амбал, но, в общем-то, смахивающий на полублатного местного авторитета.

-- Давай-ка на минутку, -- небрежно махнул я рукой и вместе с Павловым вышел во двор. Вскоре появился и уже встревоженный хозяин (потом я узнал, что это как раз был Антонов). В полуоткрытую калитку была видна моя дорогущая машина; Антонов ошарашенно присвистнул и покачал головой, потом что-то сказал своим дружкам, гуртом вывалившим из дома и бросившимся разглядывать «Мерседес». Похлопав Антонова по плечу, я подошел с ним к его шараге. Видел, как они удивленно пялились на нас с Павловым, этаких франтоватых качков с золотыми цепями на шеях.

-- Вы кто? -- спросил наконец Антонов. Напряглись, приготовившись ловить каждое мое слово, и его друганы.

-- По балде получишь -- узнаешь, -- грубо рыкнул я.

Антонов побледнел:

-- За что? -- Э-э-э, подумал я, да ты, оказывается, еще и трус. И начал гнать понты: представляться корешем Алехина и с претензией «наезжать», что того не по понятиям избили. Пожаловался, Санек, говорю: ни за что отдубасили. Вы же дружбаны?! Нет, не по понятиям, бурчал я недовольно и качал головой.

-- Да он первый, козел, базар затеял! -- взвизгнула стоявшая недалеко от Антонова размалеванная девица. Таким, как она, обычно нормальные, порядочные парни не нужны, ищут себе таких же и в клубок с ними сворачиваются. А она между тем всё кукарекала: -- Ко мне приставал и вот к ней! -- махнула рукой на вторую особу женского пола.

-- Верно говорит, -- уцепился за спасительную подсказку девицы Антонов. -- Сам всю бузу затеял! Сидели, бухали как положено, и вдруг -- бабу ему захотелось...

-- На мою глаз положил, -- встрял (как выяснилось позже) Фирсов. -- «Хошь, -- говорит мне, -- на твоей девке женюсь?» -- Да ты, козел, чего буробишь? -- говорю этой харе. А он -- «Сам ты козел. Она тебе рога понаставляет!» Во как оскорбил меня, -- пожаловался Фирсов. -- Заткнись, харя! Прошу пока по-доброму, -- сказал ему. А моя, не думавши, схватила черенок от лопаты да как треснет его по башке. Он свалил ее и стал душить. Тут мы подоспели и этой самой палкой лупить его стали где попадя. Куда палку подевала? -- обернулся Фирсов к своей девице.

-- За сараем валяется, -- ответила та. -- Хошь, принесу? -- Вскоре принесла и протянула почему-то мне. Палка вся в засохшихся пятнах крови, кое-где к ней прилипли волосы. Вещдок -- стопроцентный. Я сунул палку Павлову, а сам думаю -- или спьяну, или еще не знаю с чего девица ту палку мне отдала. Их вообще ничего не насторожило. Как будто так и должно быть. Они просто оправдывались передо мной, что весь сыр-бор разгорелся из-за Алехина, вот он за дело и получил.

Я решил подыграть честной компании и признать вину Алехина, согласиться, что тот был неправ.

-- Да-а, -- киваю, -- зачем было к занятым девкам приставать да еще и душить?

-- Взаправду душил, -- подтвердили Фирсов и его деваха. -- Еле оторвали. -- Девица стала показывать, как Алехин ее душил, а она отбивалась. А потом все наперебой стали хвастаться, как лупили «этого козла»: кто по горбу, кто по шее или по башке.

-- Ты, мамочка, права, -- подхвалил я разгоряченную и раскрасневшуюся деваху. -- Жлобярой Алехин оказался. А с виду вроде тихоня, все ти-ти-ти да ти-ти-ти -- и не подумаешь, что какой наглец. -- Говорю, а сам думаю, что пора Антонова и Фирсова отрывать от всей гоп-компании и доставлять их в райотдел. Нас трое, их двое -- справимся. Я, в принципе, уже обдумал, как все это обставить. План был таков. Я говорю, что Алехин пиво пьет в детском парке, а сюда идти боится, но готов с друганами помириться. Но не получится, так напишет заявление в милицию. Пускай, говорит, менты разбираются, кто прав, кто виноват. Ох, как зацепил я этими словами братву! Что тут поднялось, какие только проклятья не посыпались на голову Алехина!

-- Да он, сука, на кого катил! Он -- тварь, козел! Уж мы его уделаем, отдубасим, влепим, на куски порвем!..

-- Ладно, мужики, тогда покатили, -- перебил я, а вылезший из «Мерседеса» Поротиков открыл дверцы, от себя по-барски пообещав пару пузырей всем поставить. Кто-то радостно заорал, что будут ждать, так как пора и им трубы промочить: они, мол, тоже, блин, водки желают!

-- Только смотри не жмотничай, -- напутствовали меня. В машину посадили Антонова и Фирсова, остальным велели ждать и не расходиться.

Ну, а как только Антонов с Фирсовым уселись в «Мерседес», так вообще обалдели. По-моему, в их мозгах пошло полное завихрение. Перед отъездом я тихонько спросил Павлова:

-- Палка с тобой?

-- А как же, -- кивнул он.

Но вместо парка мы подъехали к Центральному РОВД. Антонов и Фирсов заерзали, догадываясь, что происходит что-то не то, но особо не напирали, так как особой вины за собой не чувствовали. Антонов почти равнодушно хмыкнул:

-- А зачем же в милицию-то?

-- Так надо, -- отрезал я и наконец-то представился. Потом представил своих сослуживцев.

-- А я давно понял, что вы из милиции, -- пожал плечами Фирсов. -- Так бы сразу и сказали. Ну, подрались, с кем не бывает. Сами промеж собой и разберемся. Может, мы в чем и погорячились...

Зашли в кабинет. Я вызвал заместителя начальника отдела дознания Журавлеву, пояснил, что за кадров привез, и ввел в курс дела. Антонову и Фирсову сказал, что весь наш разговор записан на диктофон. Напомнил, что черенок от лопаты, которым избивали Алехина, тоже с нами. Но они по-прежнему не проявляли особой обеспокоенности: Ну подумаешь -- подрались. Когда же я открыл свой главный козырь, что Алехин от побоев умер и им придется за это отвечать, Антонов и Фирсов просто онемели. Уж этого они никак не ожидали, потому и лепетали что-то невразумительное, вроде того, что я их на понт беру, да не может быть, мы его сильно и не били...

Пришлось зачитать им заключение судмедэкспертизы, а потом прокрутить запись диктофона. Павлов с Поротиковым съездили туда, откуда мы только что вернулись, и привезли девицу, которая больше всех верещала, как она лупила «козла Алехина». Когда же пришло время ответа на вопрос -- кто же именно убил его, все сразу стали валить вину друг на друга. Этой троицей занялась Журавлева: приступила к проведению допросов. Мы же свою работу выполнили с блеском и все необходимые материалы для продолжения следствия ей представили.

Несколько слов о том, что представляли собой Антонов, Фирсов и другие местные авторитеты, вокруг которых крутилась вечно полуголодная блатная уличная мелюзга. Антонов и Фирсов были не так просты, как казалось на первый взгляд. У каждого за плечами уже имелось по паре ходок в места лишения свободы. Те, кто попадал в их сети, к нормальной жизни, как правило, не возвращались и продолжали жить по «понятиям» своих паханов. Алехину же вроде удалось вырваться из этой шайки, но ненадолго. Как тут не вспомнить трагическую гибель героя повести Василия Шукшина «Калина красная» Егора Прокудина. Он тоже захотел жить, как все нормальные люди живут, но бывшие друганы ему этого не позволили и убили. Так случилось и с Алехиным, убийцы которого всячески пытались уйти от ответственности. Состоялся суд, и каждый, кто был причастен к убийству, получил по 9-10 лет лишения свободы. Было также внесено представление о формальном подходе к своей работе отдельных сотрудников травматологического пункта больницы скорой помощи, в результате чего тяжелая черепно-мозговая травма была ими не замечена и обратившийся за помощью больной Алехин умер.