Ларс Кеплер - Лазарь [litres]

Сага достала из пакета коробку с фалафелем, взяла вилку и села за кухонный стол.

Посмотрела на телефон. Сегодня она не звонила Пеллерине, потому что у нее не было сил снова лгать сестре. Сначала надо спасти отца.

На луга и поля быстро опустилась темнота; краски пейзажа истончились, стали водянистыми.

Голые ветви ивы мотались под юго-западным ветром.

Йона и Люми досиживали последнюю смену перед ночью, пока Ринус отдыхал в своей спальне.

Они находились в главном наблюдательном пункте – самой большой комнате этого дома. На ящике с боеприпасами стояли пустые кофейные кружки.

Из-за жизни, подчиненной расписанию, и однообразных занятий время в этом доме-убежище тянулось, как один бесконечный день.

– Вторая зона, – сказала Люми и задвинула стальной люк, закрывавший окошко.

Она поставила бинокль на простой деревянный стол, оклеенный фетром, потерла глаза и посмотрела на часы.

Зона наблюдений номер два охватывала поля, простиравшиеся в сторону Эйндховена, и отдаленную теплицу.

Все зоны накладывались друг на друга, что было вполне разумно, учитывая сложность ландшафта.

Невозможно держать окрестности под наблюдением, не прерываясь ни на секунду. Но пока обитатели дома-укрытия следуют плану, риск того, что кто-нибудь подберется незамеченным, минимален.

– Третья зона, – отозвался Йона и посмотрел на дочь.

Люми села на стул и уставилась в пол.

– Через девяносто минут разбудим Ринуса, – пообещал Йона.

– Я не устала, – пробурчала Люми.

– И все-таки тебе надо поспать.

Люми молча встала, прошла мимо стола, где заряжался телефон Йоны, и остановилась перед большим монитором. Разные секции экрана показывали, что происходит вне дома и в гараже.

В полутьме гладкие бронированные стены казались сплошными.

Ринус перекрасил металлический каркас, отполированный гидравлической дверью.

Покосившаяся створка ворот покачивалась от ветра.

Люми вернулась, прошла мимо бойниц, выходивших на гараж, и села, не глядя на отца.

– Когда ты решил, что мы должны скрываться, то на какое время рассчитывал? – спросила она наконец.

Йона навел бинокль, задержал взгляд на густом кустарнике возле канавы с водой.

– Это уже похоже на Наттаваару, – продолжала Люми. – Если бы Сага тогда не нашла нас, мы бы так там и сидели?

Йона опустил бинокль и обернулся к дочери:

– Какого ответа ты ждешь?

– …и я бы не уехала в Париж.

Йона снова поднес бинокль к глазам и проверил каждую пядь сектора, поля с овцами и рощу, в которую выходил подземный ход.

– Что, если полицейское начальство не послушает Натана? – сказала Люми ему в спину. – Вдруг они тебе не верят? И Валерию никто не защитит… Как она тогда уцелеет?

– Тогда она не уцелеет.

– А тебе наплевать? В голове не укладывается…

– Я не мог там остаться, мне пришлось уехать, чтобы…

– Знаю-знаю. Чтобы спасти меня.

– Твоя зона – номер четыре.

– Папа, я поехала с тобой потому, что обещала, потому что это важно для тебя, но так не может продолжаться вечно… Я уже отстала по учебе, и у меня своя жизнь, друзья. Я просто впустую трачу время.

– Я могу взять на себя и твои зоны.

– Зачем?

– Чтобы ты могла рисовать, читать, есть…

– Я разве об этом говорю? – перебила Люми. – Что мне хочется сидеть и рисовать, вместо того чтобы выполнять свои обязанности?

– Для меня это не имеет большого значения.

– А для меня имеет. – Люми взяла со стола бинокль, прошла мимо Йоны и сдвинула люк с окошка у шкафа с документами.

У осевшей к земле пристройки высилась водосточная труба, словно гигантская трубочка для коктейля.

На краю пастбища валялась старая тракторная шина. Между деревьями мелькал свет фар – по узкой дороге проезжали машины.

Все спокойно.

Люми закрыла окошко и поставила бинокль на стол. Не в силах назвать зону, которую только что проверила, она прошла к выходу, отдернула занавеску и скрылась.

Йона переместился к зоне номер пять. Он задержал взгляд на отдаленном хуторе по соседству. Там на гравийной площадке стоял автобус.

В своих инструкциях Йона просил Натана устроить так, чтобы в случае смерти Вальтера – если Нолен подтвердит его личность на сто процентов – информация об этой смерти попала в вечерние газеты.

Раз в день Йона, не пропуская ни строчки, читал сетевые издания, но пока там ничего не было. Значит, Вальтер до сих пор жив.

Йона знал, на что способен этот человек.

В ушах стоял шепот, обещания забрать его дочь и жену, втоптать его в землю.

Но Йона понимал и дочь. В последние два года она жила жизнью, о которой раньше могла только мечтать.

И Юрек не казался ей реальной угрозой.

Он не погиб, как они думали, покидая убежище в Наттавааре, и все-таки с ней ничего не случилось.

Люми жила, как любая другая свободная девушка.

Йона еще раз проверил отдаленный хутор с автобусом, после чего задвинул окошко и поставил бинокль.

Он решил выпить кофе. Прошел мимо занавески, мимо лестницы, ведущей вниз, открыл дверь и моргнул от яркого света.

Люми стояла у разделочного стола, прижимая к уху его телефон. Она покраснела и упрямо посмотрела ему в глаза. Йона шагнул к дочери, вырвал из рук телефон и нажал “отбой”.

– Мне надо поговорить с моим парнем. Ты не…

Йона швырнул телефон на пол и растоптал его.

– Ты что, с ума сошел? – закричала Люми. – Что с тобой? Ты все время строишь из себя крутого, но на самом деле просто боишься, как старичок, который забился в бункер с горой оружия и консервов, чтобы пережить войну, которой нет.

– Прости, что втянул тебя в это, но у меня не было выбора, – со спокойной серьезностью сказал Йона и вылил в кружку остатки кофе из кофеварки.

– По-твоему, что бы я ни сделала – все опасно. – Люми закрыла лицо руками и покачала головой.

– Я просто боюсь за тебя.

Люми длинно, прерывисто вздохнула.

– Я не хотела кричать, но разозлилась… Потому что – ну так нельзя, так же можно клаустрофобию нажить, – тихо сказала она и села за стол.

– У нас нет выбора. – Йона отпил из кружки горького кофе.

– Я не рассказывала тебе про Лорана, – продолжила Люми уже спокойнее. – У нас с ним отношения, и он очень много для меня значит.

– Тоже художник?

– Видео-арт.

– Как Билл Виола?

– Браво, папа, – вполголоса сказала Люми. – Как Виола, только современнее.

Йона подошел к раковине и вымыл чашку.

– Не делай так больше, – попросил он.

– Мне плохо от мысли, как он сейчас волнуется. Что ему думать, если я просто взяла и исчезла?

Волосы Люми выбились из хвоста, кончик носа покраснел.

– Если ты позвонишь Лорану, Вальтер убьет его, а перед этим заставит сказать, с какого номера ты звонила.