Ларс Кеплер - Лазарь [litres]

– Я понимаю, куда ты клонишь.

– Единственное, что тебе надо было сделать, чтобы спасти мать, – это рассказать кому-нибудь, как обстоят дела у вас дома, – медленно проговорил Юрек. – Но ты по какой-то причине решила, что это будет предательством. Именно это и убило твою мать.

– Ты ничего не знаешь.

Сага облизала пересохшие губы и поняла, что они дрожат.

Вальтер не мог этого знать, но она помнила то утро, когда она не спала уже трое суток, а матери стало лучше, и она испекла на завтрак блины. Перед тем как Сага ушла в школу, мама взяла с нее обещание никому не рассказывать, что случилось ночью.

Это было давным-давно, Сага уже не помнила, что именно произошло, но помнила слова матери: если Сага кому-нибудь расскажет, то попадет в детдом.

Сага медленно встала и отвернулась.

Может, речь шла о совершенной ерунде, но почему мать сказала, что лишится родительских прав, если Сага все расскажет?

– Я не утверждаю, что ты хотела ее убить, – говорил Вальтер ей в спину. – Но ты не стала спасать ее, и это более чем понятно, учитывая, что она с тобой вытворяла.

Сага поняла, что уже впустила Юрека в свою голову.

Она подняла взгляд на обои с простеньким узором, цветочные венки, и попыталась успокоиться.

Ну и что, сказала она себе. Это часть ее плана, все под контролем.

Она знала, что особое умение Вальтера мешать правду с ложью способно отпирать тайные двери, ведущие в катакомбы. Но она, Сага, остановит его сейчас, не пустит его дальше.

Конечно, он прав, говоря, что кто-то в школе должен был заметить плохое самочувствие Саги. Сага помнила, что у нее были синяки на шее и верхней части рук, что она бывала ужасно усталой. Разумеется, в школе с ней пытались поговорить, водили ее к школьной медсестре и куратору.

Сага снова повернулась к Юреку, осторожно кашлянула, встретилась с ним взглядом.

– Мама страдала биполярным расстройством, и я любила ее, даже если это иногда было трудно, – спокойно объяснила она.

Юрек погладил широкой ладонью серебристую крышку ноутбука.

– Эта болезнь не передается по наследству, – заметил он.

– Верно.

– Но ребенок может оказаться уязвим на генетическом уровне. У такого ребенка шансы заиметь то же заболевание в десятки раз выше.

– Генетическая уязвимость? – скептически улыбнулась Сага.

– Отклонения в часовых генах передаются по наследству. Часовые гены “настроены” на двадцать четыре часа, но, если настройка не соблюдается, риск биполярного расстройства возрастает.

– Я хорошо сплю.

– Но у тебя случаются периоды гипомании… ты бываешь исключительно сосредоточенной, быстро соображаешь и быстро раздражаешься.

– Хочешь сказать – я сумасшедшая?

Вальтер не мигая смотрел на нее.

– В тебе есть тьма, которая почти может сравниться с моей.

– И какая она, твоя тьма?

– Темная. – Юрек едва заметно улыбнулся.

– Но ты нормальный или ты сумасшедший?

– Ответ зависит от того, кому ты задашь этот вопрос.

Юрек подошел к двери и прислушался. Он выглянул в коридор, после чего снова повернулся к Саге. Пустой рукав под культей качнулся от движения.

– А болезнь твоего брата не была наследственной? – продолжила Сага, когда Вальтер сел.

– Игоря просто сломали.

– Почему ты не заботился о нем?

– Я заботился…

– Я же была в карьере, с техниками, я видела эти бараки, спускалась в старое убежище, я все видела.

– От техников ничто не укроется, – вздохнул Юрек и откинулся на спинку стула.

– Твой брат жил в абсолютной нищете. Ты когда-нибудь приходил туда? Кормил его горячей едой, спал под одной крышей с ним?

– Да.

– Ты обращался с ним, как с собакой.

– Лучшей собаки, чем он, у меня не было.

– А теперь ты желаешь похоронить его, как человека?

Вальтер безрадостно улыбнулся Саге.

– Я затребовала все файлы касательно твоего брата. Но выдачу должны утвердить, а это займет несколько дней.

– Да я-то не тороплюсь.

– Ты получишь информацию, только если вернешь мне отца. – Сага почувствовала, как задрожал подбородок. – Понимаю, как это звучит, но лучше отпусти его прямо сейчас.

– Ты правда думаешь, что так будет лучше?

– Даю тебе честное слово: ты получишь всю информацию о теле твоего брата. Но если мой отец умрет, ты ничего не узнаешь.

– Тогда не дай ему умереть, – просто сказал Юрек.

Он поднял крышку и развернул серебристый ноутбук к Саге. Программа IP-телефонии с веб-камерой уже была запущена. Система “точка-точка” соединяла компьютер с каким-то другим компьютером. То, что происходило сейчас перед тем, другим компьютером, отражалось на экране у Вальтера.

Камера удаленного компьютера фиксировала какое-то тесное помещение с шероховатыми бетонными стенами. С потолка свисала голая лампочка.

– Это что? – спросила Сага, хотя уже знала, каким будет ответ.

По бетонной стене, словно среагировав на ее голос, задвигались слабые тени, и в следующую секунду на экране появилась какая-то фигура.

Отец.

У него уже начала отрастать седая борода, очки куда-то делись, и он щурился на резкий свет лампочки. Коричневый вельветовый пиджак был в грязи и песке. Отец чего-то боялся, он пригибался, словно ждал, что его сейчас ударят.

– Папа! – закричала Сага. – Это я, Сага!

Услышав ее голос, отец заплакал. Сага видела, как он двигает губами, но не слышала ни слова. Кажется, серьезных ран у отца не было, только немного засохшей крови на лице и белой рубашке.

– Пожалуйста, держись, – сказала Сага картинке.

Отец подошел к компьютеру, свет экрана лег на его лицо. Отец протянул дрожащую руку, снова попытался что-то сказать, но Сага не услышала ни звука.

– Папа, папа! – крикнула она. – Я приеду за тобой, честное слово…

Юрек прервал связь, захлопнув крышку ноутбука, и стать изучать Сагу, словно она была частью какого-то эксперимента. Взгляд светлых глаз с терпеливым любопытством скользил по ее лицу.

– А теперь вокруг него снова сомкнется тьма, – совершенно спокойно проговорил он.

Сага вытащила из замочной скважины ключ, повесила его себе на шею и серебристым скотчем приклеила к ключице. Тем же скотчем заклеила почтовую щель в двери и повернулась.

Свет ночника косо падал на ее сосредоточенное лицо. Резкая морщина залегла между бровей, кожа от недосыпания стала почти прозрачной.

Футболка под расстегнутой курткой потемнела на груди от пота.

Вернувшись домой, Сага первым делом проверила квартиру.

Протиснувшись мимо кресла на кухню, она выдвинула кухонный ящик, отчего вздрогнул лист бумаги с адресом Хассельгордена.

Сага достала два кухонных ножа с негибким лезвием, ушла в спальню и скотчем приклеила один нож с внутренней стороны открытой двери.