Саймон Бекетт - Шепот мертвых [litres]

И, будто оно только этого и дожидалось, острое чувство тревоги полыхнуло со всей силы. Что? Что не так? Я никак не мог понять. Пол сидел рядом со мной в мрачном молчании. Дорога впереди ровная и пустая, освещенная солнцем, с полосками теней от деревьев. Я поглядел в зеркало заднего вида. Смотреть было не на что. Позади нас с равнодушной монотонностью тянулись леса. Но тревожное чувство не проходило. Я снова поглядел в зеркало и вздрогнул, когда что-то глухо шлепнулось о стекло прямо передо мной.

Крупное насекомое размазалось по стеклу, превратившись в месиво из лап и крыльев. Я уставился на него, ощущая, что чувство тревоги начинает зашкаливать. Не задумываясь, я резко ударил по тормозам.

Пристегнутого ремнем безопасности Пола швырнуло на приборную панель. Он ошарашенно уставился на меня, когда машина со скрежетом остановилась.

– Господи, Дэвид! – Пол огляделся, пытаясь понять, почему мы остановились. – Что случилось?

Я не ответил, а просто сидел, вцепившись в руль. Сердце бешено колотилось. Стрекоза была огромной, длиной почти с мой палец. Она сильно разбилась, но полоски на ее тельце оставались вполне различимыми. А уж глаза ее вообще нельзя было ни с чем спутать. Как и говорил Джош Талбот.

Ярко-синие глаза Epiaeschna heros.

Коромысла болотного.

Когда я дал задний ход, Пол посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– В чем дело? Что ты увидел?

– Пока не уверен.

Я развернулся, и через заднее стекло внимательно рассматривал окрестный лес, двигаясь по дороге задним ходом. Талбот сказал, что коромысло болотное любит сырую лесистую местность. А тут, среди прочих насекомых, периодически мелькали среди деревьев синие блики, на которые я в задумчивости сразу не обратил внимания. Сознательно, во всяком случае. «Вы только посмотрите на эти глазищи! Невероятные, правда? В солнечный день их можно углядеть за милю».

Он был прав.

Я заехал на насыпь рядом с дорогой. Не выключая двигателя, вышел из машины и остановился у края леса. Меня окружала зеленая тишина. Между ветвями и стволами деревьев пробивались солнечные лучи, освещая пробивающиеся в траве полевые цветы.

Я ничего не увидел.

– Дэвид, елки-палки! Ты скажешь наконец, что происходит?

Пол стоял возле открытой пассажирской двери. У меня во рту появился горький привкус спавшего напряжения.

– О стекло разбилось коромысло болотное. Нимфу этой стрекозы мы обнаружили в гробу Харпера. Я подумал…

Я замолчал, смутившись. Мне казалось, что я видел их тут больше. Теперь это выглядело притянутым за уши.

– Извини. – Я повернул назад к машине.

И заметил синий всполох среди зелени.

– Вон там, – указал я. Сердце глухо застучало в груди. – Возле упавшей ели.

Когда стрекоза вылетала на солнечный свет, ее глаза сияли как неоновые. Они будто выбрали именно этот момент, чтобы показаться, и теперь я увидел среди деревьев и других.

– Вижу. – Пол смотрел в лес, моргая, словно только что проснулся. – Думаешь, это важно?

В его голосе звучала неуверенная, почти умоляющая нотка, и я разозлился на себя, что пробудил в нем надежду. Есть тут болотное коромысло или нет, Йорк не оставил бы тело Ноя Харпера так близко к дороге. А если бы и оставил, я не видел, чем это могло помочь Сэм. Однако нам известно, что Йорк проезжал тут на «скорой», а теперь здесь еще и стрекозы оказались. Это не могло быть простым совпадением.

Или могло?

– Талбот сказал, что они любят стоячую воду, верно? – сказал Пол с возбуждением, порожденным отчаянием. – Значит, тут что-то такое должно быть. Озеро или пруд. У тебя есть карта в машине?

– Есть, но не гор.

Он провел рукой по волосам.

– Должно что-то быть! Может, медленный ручей или речушка…

Я начал жалеть, что вообще раскрыл рот. Горы покрывали полмиллиона акров дикой местности. Стрекозы мигрировали, насколько я знал. И могли оказаться во многих милях от того места, где вылупились.

И все же…

Я огляделся. И чуть дальше по дороге разглядел что-то вроде съезда на узенькую дорожку.

– Почему бы нам не заехать туда и не посмотреть? – сказал я.

Пол кивнул, отчаянно цепляясь за малейшую надежду. Я ощутил приступ вины, понимая, что, вероятнее всего, мы хватаемся за соломинку. Пока он садился в машину, я снял с ветрового стекла мертвую стрекозу, запустил брызговики, и вода смыла остатки со стекла, словно насекомого там и не было никогда.

Съезд оказался всего лишь грязной тропой, вьющейся среди деревьев. Ее даже не удосужились засыпать гравием, и мне пришлось передвигаться чуть ли не ползком по неровной земле. Ветки и кусты царапали стекло. С каждым ярдом они становились все гуще, и в какой-то момент я вынужден был остановиться. Дорога впереди была полностью перекрыта, клены и березы сражались за место с густыми лавровыми зарослями. Куда бы эта дорожка ни вела, дальше проехать мы никак не могли.

Пол раздраженно стукнул кулаком по приборной панели.

– Черт побери!

Он вылез из машины. Я тоже, с усилием открыв зажатую кустами дверцу. И огляделся, надеясь увидеть очередной коромысло болотное или еще что-нибудь, что подсказало бы, что это не пустая трата времени. Но лес был издевательски пуст.

Пол разглядывал густые заросли, и плечи его уныло поникли. Надежда, ненадолго окрылившая его, испарилась.

– Бесполезно, – вздохнул он с полным отчаянием. – Мы далеко от места, где Йорк бросил «скорую». Черт, да мы уже почти там, где он врезался в дерево. Мы зря тратим время.

После этих слов я чуть было не махнул на все рукой. И не уселся обратно в машину, смирившись, что принял желаемое за действительное. Но тут вспомнил слова Тома: «У тебя хорошая интуиция, Дэвид. И тебе следует научиться получше к ней прислушиваться».

А вопреки всем сомнениям, интуиция упорно мне подсказывала, что это очень важно.

– Дай мне еще минутку.

Ветки над головой шелохнулись, потревоженные слабым ветерком, и снова все стихло. Я направился туда, где лежал старый трухлявый ствол, покрытый бледной древесной губкой, и взобрался на него. Кроме заросшей дорожки, по которой мы добрались сюда, и деревьев, смотреть было не на что. Я уже собрался спрыгнуть на землю, когда снова задул ветерок, всколыхнув ветви над головой.

И тут я это уловил.

Слабый сладковатый запах разлагающейся плоти.

Я повернулся лицом к ветру.

– Ты…

– Я его чую.

В голосе Пола звучало напряжение. Этот запах был нам обоим слишком хорошо знаком, чтобы с чем-то спутать. Затем ветерок стих, и в воздухе остались лишь обычные лесные ароматы.

Пол отчаянно крутил головой.

– Ты уловил, откуда его принесло?

Я указал на склон в том направлении, откуда вроде бы прилетел ветерок.

– Думаю, это там.

Ни слова не говоря, Пол двинулся сквозь чащу. Я взглянул напоследок на машину, а потом поспешил за ним. Идти было трудно. Тут не было ни тропинки, ни прохода, а наша с Полом одежда мало годилась для прогулки по чаще. Ветки цеплялись за нас, пока мы пробирались по неровной земле, а заросли кустарников не позволяли идти по прямой. Какое-то время ориентиром служила машина, но как только она пропала из вида, дальше мы могли двигаться только наугад.