Саймон Бекетт - Запах смерти

Как всегда.

Поскольку главный вход находился в зоне оцепления, я вошел в морг через боковую дверь. Только очутившись внутри, сообразил, что тело Одуйи, скорее всего, тоже лежит здесь, в одиночестве, в темноте холодильной ячейки. Ощущение нереальности происходящего усилилось, когда я пошел расписаться в журнале и увидел фамилию Мирза, накорябанную строчкой выше моей собственной вчерашней росписи. При виде ее все навалилось на меня с новой силой. И не только то, что случилось, но и то, как легко все могло получиться по-другому, если бы наши фамилии стояли на странице в ином порядке.

Я вздохнул и отправился переодеваться.

Вспыхнул свет в смотровой. Подойдя к одному из шкафов-холодильников, я достал контейнер с останками женщины. Уходя, Мирз уложил кости с тем же педантизмом, с каким раскладывал их на столе. Вынув разобранный женский скелет из контейнера, я выложил кости на стол в нужном порядке. Должен признать, это было не так аккуратно, как у Мирза, но мне этого и не требовалось.

Мне нужна была информация, а не эстетика.

Желто-коричневые ожоги казались просто грязными потеками. Мирз уже срезал их образцы для исследования под микроскопом, и мне не терпелось посмотреть их самому. Однако всему свое время. В первую очередь от меня требовалось доказать, что это Мария де Коста.

Процедура ничем не отличалась от той, которую я проделал с Кристиной Горски. Собрав заново ее скелет, я произвел анализ зубов, записывая все повреждения, пломбы, коронки и прочие следы лечения. Покончив с этим, полез в карту Марии де Коста. Уорд говорила, что им повезло выйти на ее дантиста со второй попытки. Вчитываясь в карту, я удивлялся все больше. Когда при встрече в пабе я спросил Мирза насчет идентификации – Господи, неужели это было всего день назад? – он едва не растерзал меня на клочки. Но почему – понять я не мог. Сравнение с картой было еще проще, чем в случае с Кристиной Горски. Зубы находились в гораздо лучшем состоянии, чем у молодой наркоманки, из чего следовало, что вне зависимости от того, торговала она наркотиками или нет, тяга ее не носила хронического характера. А главное, все до единой пломбы и коронки на очищенных от мягких тканей челюстях совпадали с отмеченными в стоматологической карте Марии де Коста.

То есть идентификация была такой простой, о какой в нашей профессии можно лишь мечтать. Мирз не мог не видеть этого. Но почему же тогда топтался на месте?

Я снова всмотрелся в зубы мертвой женщины. Единственная деталь, упоминаний о которой я не нашел в карте, – трещины на коренных зубах. Причем повреждены были зубы с обеих сторон, верхние и нижние, однако никаких сколотых кусков, позволяющих предположить, что трещины явились следствием удара по лицу, я не нашел. Они походили скорее на те, что возникают в результате давления, словно она стиснула зубы слишком сильно и они потрескались.

Ее пытали и замуровали в недрах старой больницы, ее оставили, связанную, умирать в темноте. Ты бы тоже стиснул зубы до трещин.

Но что-то начинало понемногу брезжить у меня в мозгу. Я подумал о травмах на запястьях и лодыжках обеих жертв, где бинты врезались в плоть почти до кости. Разумеется, они пытались освободиться, не обращая внимания на боль, которую сами себе причиняли. С учетом охватившей их паники это представлялось естественной реакцией. Хотя…

Я замер.

Естественная реакция…

Я взял одно из ребер с отметиной от ожога. Грязно-желтым цветом она напоминала следы никотина на пальцах заядлого курильщика. Маленькая и для ожога необычно локальная. Сердце мое забилось быстрее, а понятие о том, что произошло, наконец сложилось окончательно.

Господи, неужели это? Неужели?

Положив ребро на место, я сорвал латексные перчатки и натянул чистую пару. Из другого холодильника достал контейнер с разобранным скелетом Даррена Кроссли.

Мирз упаковал кости с обычной своей аккуратностью, а то, что я искал, находилось почти на самом верху. Достав череп и нижнюю челюсть, я поместил их под увеличительное стекло и включил подсветку. На зубах Кроссли тоже явственно виднелись трещины.

В дверь постучали, и от неожиданности я вздрогнул. Я повернулся к двери, но прежде чем успел произнести хоть слово, она уже отворилась.

Это был Эйнсли.

– Доброе утро, доктор Хантер! Вы не будете возражать, если я войду?

Поскольку он уже вошел, смысла отвечать я не видел. Коммандер выглядел бодрым и свежим и одет сегодня был не в мундир, а в синий костюм с накрахмаленной белоснежной сорочкой и светлым галстуком. Приталенный пиджак подчеркивал безукоризненную фигуру. Остановившись в паре шагов от меня, Эйнсли поднял руки.

– Знаю, я не переоделся, но обещаю ни до чего не дотрагиваться. Я лишь на минуту.

– Все в порядке?

– Новых кризисов не случилось, если вы об этом. Я просто решил посмотреть, как у вас дела.

Даже на таком расстоянии запах его туалетной воды перебивал все запахи смотровой.

– Я только начал. – Я аккуратно убрал череп и челюсть обратно в контейнер. Осмотрю останки Даррена Кроссли более детально, но позднее. Пока я увидел все, что хотел.

– Что слышно про Дэниела Мирза?

Эйнсли глядел на скелет женщины.

– Нового пока ничего. Вы слышали, что он потерял ногу?

– Старший инспектор Уорд сообщила мне.

– Ужасно. Насколько я понял, вы там были?

Я кивнул. Обсуждать это мне не хотелось.

– В новостях говорили, вы разыскиваете Кита Джессопа?

Я не стал добавлять того, что мне уже сказала Уорд: полиция намерена допросить его и в связи с другими убийствами в Сент-Джуд. Эйнсли чуть скривил губы. Наверное, вспомнил, как подрядчик ударил его по лицу.

– Это решение далось нам нелегко – огласить его имя на столь ранней стадии, но ему место за решеткой. Этот человек представляет опасность для себя и других. Жаль, что кое-кто не понял этого раньше.

Под этим «кое-кем» он явно подразумевал Уорд. Травля козла отпущения началась.

– Так чей это скелет? – поинтересовался Эйнсли, глядя на выложенные кости. С таким же выражением лица он мог бы обсуждать автомобильные запчасти.

– Эту женщину нашли с Дарреном Кроссли.

– А, да. Та, которая была, как мы полагаем, его подружкой-португалкой. Вы работаете сейчас над ее идентификацией?

– Совершенно верно.

С формальной точки зрения я ему даже не солгал. Анализ зубов показал, что это Мария де Коста, однако мне предстояло еще проверить другие кости на наличие отмеченных в ее медицинской карте переломов или иных индивидуальных примет. Только по окончании этого анализа идентификация считалась бы законченной.

Я мог сказать это Эйнсли, но мне не понравилась завуалированная критика в адрес Уорд. Разумеется, чин он имел на порядок выше, и все же она оставалась пока старшим инспектором.