Ханс Русенфельдт - Могила в горах

– Вы разговаривали с Чарльзом Седерквистом? – сразу спросила она, когда Торкель замолчал.

– Мы не можем его найти.

Громко вздохнув, Бритта взяла наполовину полную кружку капучино и повернулась к окну. Торкель сидел молча, давая ей время спокойно подумать. Стороннему человеку, возможно, казалось само собой разумеющимся, что разные подразделения полиции должны помогать друг другу, и в большинстве случаев так оно и было. Но это СЭПО. Требовалось очень многое, чтобы получить доступ к их материалам, по крайней мере, при спонтанном визите, без нажима со стороны вышестоящих начальников. Бритта, похоже, все обдумала, поскольку она повернулась обратно к Торкелю и поставила кружку на стол.

– О’кей.

Бритта подвинула к Торкелю досье, лежавшее перед ней на письменном столе. Тот наклонился вперед и взялся за досье. Но прежде чем он успел пододвинуть его поближе, она положила на досье руку. Вопросительно посмотрев на Бритту, Торкель наткнулся на ее решительный взгляд.

– Оно останется здесь, – сказала она, поднимая руку.

Торкель открыл досье и откинулся на спинку кресла. Он настроился на несколько минут интенсивного чтения, пока Бритта будет допивать свой капучино, но, увидев содержимое, понял, что закончит значительно быстрее. Пробежав глазами короткий текст, он закрыл лежавшее у него на коленях досье и посмотрел на Бритту с плохо скрытым недоверием.

– Это все?

– Да.

– Но тут же ничего нет.

Это не было преувеличением. Согласно досье, Адама Седерквиста проинформировали о том, что Хамид и Саид подозреваются в терроризме или, по крайней мере, в связи с террористами, и что поэтому они едва ли исчезли из-за того, что над ними нависла угроза депортации. Последнее, похоже, соответствовало действительности, учитывая тот факт, что Саид уже имел постоянный вид на жительство. Считалось наиболее вероятным, что они уехали за границу с целью проведения новых атак или подготовки к ним. То есть это, естественно, дело СЭПО. Однако Адам Седерквист явно не удовольствовался данной теорией, а продолжил изучать ситуацию. Он, в частности, посетил жен обоих мужчин и там каким-то образом утвердился во мнении, что речь идет не о добровольном исчезновении, скорее, напротив. Что-нибудь дать Торкелю могла, собственно, только последняя запись, в самом конце страницы.

Он наклонился вперед и вернул досье Бритте на стол.

– Здесь в конце говорится об американских агентах…

– Да, я видела и проверила перед вашим приходом. В тот период у нас в стране иностранцы никаких действий не проводили.

– Официально, – добавил Торкель.

– В тот период у нас в стране иностранцы никаких действий не проводили, – повторила Бритта тоном, ясно показывающим Торкелю, что разговор быстро завершится, если он не будет играть по правилам. Ее правилам. Он понял и сменил фокус.

– Откуда поступили сведения о том, что афганцы были причастны к террористической деятельности? – поинтересовался он.

– На это я ответить не могу.

– Мне не нужно конкретное имя.

Бритта молча посмотрела ему в глаза. Торкель мысленно вздохнул. Он прекрасно понимал требования безопасности государства и все такое, но порой скрытность между отделами носила несколько нелепый характер.

– Если я поставлю вопрос по-другому, – попытался Торкель. – Случается ли иногда, что МУСТ делится полученной информацией?

– Случается.

– Это был как раз такой случай?

– Я действительно не знаю.

Торкель всматривался в женщину по другую сторону стола. Она производила впечатление откровенной, но это ничего не значило.

Правды ему не узнать. Он откинулся на спинку кресла, погрузившись в собственные мысли. Допустим, что это так. Что разведка узнала о готовящейся террористической атаке против американских интересов. Возможно, она предстояла в скором времени. Хамида и Саида сочли причастными. Их схватили и позволили американцам… сделать что? Если бы афганцев вывезли из страны, об этом, наверное, стало бы известно? Когда в 2004 году вскрылось, что ЦРУ забрало в 2001 году египтян, поднялся страшный шум. Если бы такое вновь произошло двумя годами позже, это бы наверняка тоже обнаружили. Или они уже были научены горьким опытом? Сумели лучше скрыть. Может, все-таки американские агенты приехали и вывезли Хамида и Саида из страны?

Торкель посмотрел на Бритту. Проверять на ней теорию не имело смысла. Даже если она знает, то ни за что не ответит. Он пошел другим, единственно возможным путем.

– Если Адам считал, что на шведской территории работали американские агенты, почему это не проверили?

– Меня это тоже заинтересовало, когда я прочла дело.

Торкеля поразила внезапная откровенность в ее голосе.

– Вы не знаете?

– Нет.

– А как вы думаете?

– Я думаю, что кто-то позаботился о том, чтобы дальше это не пошло.

Она показала пальцем на потолок. Поскольку они сидели на последнем этаже, никакого физического лица наверху она иметь в виду не могла, и вряд ли хотела сказать, что Бог внезапно решил вмешаться в полицейское расследование. Значит, поднятый вверх палец означал «высшие сферы».

Но кроме того, он означал проблемы.

По пути обратно в Госкомиссию Торкелю пришла мысль выйти и немного пройтись, проветрить голову. Из окна Бритты природа казалась по-осеннему приятной, на улице живописно кружились листья. Как в рекламном ролике, где веселые люди в вязаных свитерах играют в догонялки с детишками и собаками, чтобы затем оказаться перед костром, обнимаясь и наслаждаясь тем продуктом, который необходимо было продать. На мгновение в роли этих веселых людей ему представились Урсула и он, но Торкель немедленно подавил эту мысль. Прогулка, немного кислорода пойдет ему на пользу. Только выйдя через главный вход, он понял, что из окна погода выглядела куда привлекательнее, чем в реальности. Его сразу обдало ветром. Торкель опустил голову, свернул налево, в сторону кафе на углу, и купил стаканчик кофе. Потом пошел, подгоняемый ветром, и сел на скамейку в парке. Она находилась не с подветренной стороны и в тени, поэтому Торкель сразу начал мерзнуть, невзирая на горячий кофе. Но раз уж он решил немного посидеть на улице, сдаваться так легко он не собирался.

Он сосредоточился на их деле.

Так много вопросительных знаков. Никакой целостной картины.

Допустим, военная разведка забрала Хамида и Саида. Зачем привлекать СЭПО? Почему просто не сохранить за делом статус уклонения от депортации и тем удовлетвориться?

«Потому что дело об уклонении от депортации не доведено до конца», – ответил он сам себе. Родственники могли бы убедить кого-нибудь в том, что это не было добровольным исчезновением, и, кричи они достаточно громко, заставить полицию возобновить расследование. Искать. Раскапывать подробности. Кто-то хотел избежать этого любой ценой.