Клер Макинтош - Я отпускаю тебя

– Мамин рецепт, – поясняет Патрик. – Она пыталась добавить его в мой репертуар всякий раз, когда ей случалось зайти. Наверное, считала, что без нее я живу на пицце и чипсах, как отец.

Я смеюсь.

– Они сорок лет вместе, осенью будет юбилей, – продолжает он. – Я вот даже представить такого не могу. А вы?

Я тоже не могу.

– Вы были женаты? – спрашиваю я.

Глаза Патрика мрачнеют.

– Нет. Однажды я собирался жениться, но – не судьба.

Возникает короткая пауза. Мне кажется, я угадываю облегчение на его лице, когда он убеждается, что я не стану расспрашивать.

– Дженна, а вы замужем?

Я глубоко вздыхаю.

– Я была замужем. Но оказалось, что мы хотим от жизни очень разных вещей.

Я улыбаюсь скромности своей формулировки.

– В Блэйн Сэди вы живете очень уединенно, – замечает Патрик. – Вам не скучно?

– Что вы, мне нравится! Там очень красиво, а для компании у меня есть Бо.

– И вам не одиноко без соседей?

Я вспоминаю свои дерганые ночи, когда я то и дело просыпаюсь от собственного крика, и никого нет рядом, чтобы меня успокоить.

– Я часто вижусь с Бетан, – отвечаю я.

– Она хороший друг, это верно. Я ее много лет знаю.

Я интересуюсь историей их дружбы. Патрик начинает рассказывать, как однажды они без спроса взяли у его отца лодку и на веслах вышли из бухты в море.

– Нас заметили через несколько минут. Я видел, как папа стоит на берегу, сложив руки на груди, рядом с отцом Бетан. Мы знали, что нам здорово попадет, и притаились в лодке, а они стояли на пляже чуть ли не несколько часов.

– И чем в итоге закончилось?

Патрик смеется:

– Поплыли к берегу, конечно. Добрались и получили по первое число. Бетан, как старшей, досталось больше, но и меня из дома не выпускали две недели.

Я улыбаюсь, когда Патрик скорбно качает головой, якобы удивленный суровостью наказания, и представляю его мальчишкой – растрепанным, как сейчас, и неистощимым на проказы.

Мою опустевшую тарелку сменяет блюдце с яблочным пирогом из песочного теста с жидким кремом. От запаха горячей корицы текут слюнки. Я счищаю ложкой крем с рассыпчатой промасленной верхушки и отщипываю маленький кусочек, стараясь не показаться неучтивой.

– Вам не нравится?

– Очень вкусно, – хвалю я, – просто я обычно не ем всякие запеканки.

Привычку сидеть на диете трудно ломать.

– О, вы многое теряете. – Патрик уговаривает свою порцию в несколько укусов. – Это не я готовил – одна девушка на работу принесла.

– Извините.

– Ничего-ничего. Пусть остынет, Бо доест.

Щенок навостряет уши, услышав свою кличку.

– Милейший пес, – говорит Патрик, – и очень везучий.

Я согласно киваю, хотя нуждалась в Бо не меньше, чем он во мне. Это мне повезло… Патрик опирает подбородок на ладонь, другой рукой поглаживая Бо. Спокойный и довольный. Мужчина без тайн и боли.

Взглянув на меня, он замечает, что я за ним наблюдаю. Мне становится неловко, я отворачиваюсь и вижу новый стеллаж в углу кухни:

– Еще книги?

– Устоять невозможно, – улыбается Патрик. – Здесь в основном кулинарные – мама надарила, но есть и детективы. Я читаю все подряд, лишь бы сюжет был захватывающий.

Он начинает убирать со стола, а я чуть отодвигаюсь на стуле и слежу за ним.

Может, рассказать тебе мою историю, Патрик?

О Джейкобе, об аварии? О моем бегстве, потому что я не видела другого способа выжить, кроме как начать все заново? О том, что я кричу каждую ночь, потому что мне никогда не убежать от того, что произошло?

Рассказать тебе эту историю?

Я представляю, как он слушает, и его глаза расширяются, когда я говорю о визге тормозов и о глухом треске, с которым голова ребенка ударилась о лобовое стекло. Я мечтаю, чтобы Патрик потянулся ко мне через стол, но не могу позволить дотронуться до себя даже в воображении. Я надеюсь услышать от него, что он все понимает, что это не моя вина, с каждым могло случиться, но представляю, как он качает головой, встает из-за стола и отталкивает меня. Его переполняет отвращение. Гадливость.

Я никогда не смогу ему рассказать.

– С вами все в порядке? – Патрик странно глядит на меня, и на мгновение я холодею, решив, что он прочел мои мысли.

– Ужин был прекрасный, – говорю я. У меня есть выбор: уйти от Патрика либо скрыть от него правду. Мне страшно не хочется ему лгать – и невыносима мысль, что он от меня отвернется. Я смотрю на часы на стене: – Мне, пожалуй, пора.

– Не сбежите снова, как Золушка?

– На этот раз – нет. – Я краснею, но Патрик улыбается. – Просто последний автобус в Пенфач уходит в девять.

– У вас нет машины?

– Не люблю водить.

– Я вас отвезу. Я выпил всего бокал, это ничего…

– Я предпочла бы дойти домой сама.

Мне кажется, что в глазах Патрика мелькает раздражение.

– Может, встретимся завтра на пляже? – предлагаю я.

Он расслабляется и улыбается:

– Прекрасно! Очень рад был снова вас увидеть. Я счастлив, что вы вернулись.

– Я тоже.

Он собирает мои вещи, и мы стоим в тесной прихожей, пока я надеваю куртку, едва не задевая стены локтями. Близость к хозяину дома делает меня неуклюжей: я никак не могу застегнуть молнию.

– Дайте-ка я, – говорит Патрик.

Я смотрю, как его рука аккуратно сводит обе полы вместе и тянет вверх замочек молнии. Я напрягаюсь, но Патрик останавливает руку, не доведя до моего подбородка, и кутает меня в шарф.

– Вот. Вы мне позвоните, как доберетесь домой? Я дам вам свой номер.

– Я бы позвонила, но у меня нет телефона, – немного растерявшись от его заботы, отвечаю я.

– У вас нет мобильного?!

Я смеюсь над его недоверчивостью.

– Нет. В коттедж проведена телефонная линия – для Интернета, но аппарата к ней не подсоединено. Обещаю, со мной ничего не случится.

Патрик берет меня за плечи и, прежде чем я успеваю отреагировать, наклоняется и мягко целует в щеку. Я чувствую на щеке его дыхание, и у меня отчего-то подкашиваются ноги.

– Спасибо, – ляпаю я. Не только неуместно, но и неоригинально. Но Патрик улыбается, будто я изрекла нечто глубокомысленное, и я думаю, как легко быть рядом с таким нетребовательным человеком.

Я пристегиваю поводок к ошейнику Бо, и мы прощаемся. Я знаю, что Патрик будет смотреть нам вслед, и когда поворачиваю, следуя изгибу дороги, то вижу, как он все еще стоит на пороге.

Мобильный Рэя зазвонил во время завтрака. Люси решила заслужить кулинарный значок в своих «Браунис» [5] Скаутская организация для девочек. и вкладывала в дело всю душу: высунув кончик языка, девочка осторожно переносила подгоревший бекон и зажаренные до резиновости яйца на тарелки родителей. Том ночевал у приятеля и должен был вернуться только к обеду. Рэй согласился с женой – да, это прекрасно, что у Тома появились друзья, и в глубине души радовался покою в доме без хлопанья дверьми и гневных окриков.