Кара Хантер - Выхода нет

– В офисе говорили, что он приходил в начале недели, – говорит мужчина, протягивая ей бумагу. – Кажется, это было во вторник.

На следующий день после отъезда Филиппа. И через два дня после того, как она рассказала его брату о том, что в доме кто-то есть. Только Майкл ведь об этом ничего не знает… Или знает?

– Видите? – продолжает мужчина. – Вот его подпись.

Сэм смотрит на бумагу. Он прав. Подпись действительно Майкла.

– И что, еще раз, вы собираетесь делать?

– Установлю новые боковые ворота, поставлю последнюю систему сигнализации, новые замки на двери и окна. – Он бросает взгляд на дом. – То есть сейчас сюда могут зайти все кому не лень, так? А в это время года вы вполне можете быть где-то наверху, с открытой задней дверью, и кто угодно, включая убийцу с топором, может спокойно войти внутрь. В таком большом доме вы можете этого вообще не заметить. Ведь это же ваш муж, по-моему, говорил что-то об ограблении?

– Не об ограблении. – Сэм заливается краской. – То есть не совсем…

– И тем не менее, миссис Эсмонд, как я уже сказал, осторожность никому не помешает. Особенно в наши дни. Некоторых придурков совсем не интересуют кражи. Они тащатся от осознания того, что находятся там, где им находиться не положено.

– Так какого черта он нам ничего не сказал?

Нетрудно догадаться, что это говорит возмущенный до глубины души Куинн.

– Я серьезно, – продолжает он, оглядывая сидящих в комнате. – Филипп Эсмонд с самого начала знал об этом завещании, но так и не удосужился упомянуть о нем. Ни словом.

– Но как это все взаимосвязано? – интересуется Верити. – Филипп вообще не мог поджечь дом, потому что в это время находился посреди гребаной Атлантики.

– А мы в этом уверены ? – уточняет Куинн.

– Ну, знаешь… – Эв краснеет.

– Вот тебе и «ну».

Я поворачиваюсь к Сомер.

– Когда вы говорили с Филиппом в первый раз?

– В четверг днем, сэр. Вскоре после пожара.

– Отлично. А вы можете еще раз проверить координаты этого спутникового телефона? Так, на всякий случай.

В этот момент у Эверетт открывается второе дыхание:

– В любом случае почему Филиппу надо было уничтожать это место? Ничто не говорит о том, что он нуждается в деньгах.

– Даже сто штук и даже при сложных процентах когда-нибудь заканчиваются, – замечает Асанти. – Особенно при его способностях тратить деньги.

В этом он прав – речь не только о новехонькой яхте, но и о его беззаботном образе жизни, и при этом без всяких видимых средств к существованию.

– Может быть, все и так, – мрачно заявляет Бакстер, – но это, черт возьми, дает мотив Майклу, не так ли?

И он тоже прав: поджог дома решил бы раз и навсегда все его финансовые проблемы. Но смог бы он на это решиться? Решиться на то, чтобы сжечь здание, столь тесно связанное с его чувством собственной идентичности и, образно говоря, с ощущением своего места под солнцем? По мне, так это очень непросто. Даже если бы внутри не было членов семьи. Даже если бы я был в это время на расстоянии пятидесяти миль.

– А почему бы мне не спросить об этом его самого? – предлагает наконец Сомер. – Я имею в виду Филиппа. Могу ему позвонить…

– Нет, – говорю я. – Надо встретиться с ним лично. Я хочу знать, как он на это среагирует. Но, прежде чем вы туда отправитесь, позвоните в «Ротерхэм Флеминг и Ко.». Я хочу знать все, что они готовы рассказать об Эсмондах.

– Скорее всего, они скажут, что это конфиденциальная информация… – У Сомер на лице написано сомнение.

– Знаю. Но за спрос денег не берут. – Я осматриваю сидящих в комнате. – У кого-нибудь еще есть что-то новое или полезное?

– Звонил Чаллоу, – сообщает Гислингхэм. – По поводу отпечатков пальцев на гаражной двери. Большинство из них принадлежат Майклу и совпадают с теми, что найдены в кабинете; но есть и другие. И, для вашего сведения, ни один из них даже отдаленно не напоминает отпечатки Йюрьена Кёйпера.

– Мне позвонил из Оксфорда друг Майкла, с которым мы пытались связаться, – сообщает Эверетт. – Он мог бы встретиться со мной сегодня днем, но, к счастью, будет на месте и завтра утром.

Она даже не удосуживается объяснить, почему вторая половина дня сегодня не подходит, потому что ответ нам всем хорошо известен. Надо будет поискать в ящике черный галстук.

– Могу я вам чем-то помочь? Вы хотите увидеть кого-то из резидентов?

Санитарка в приемном покое дома для престарелых улыбается аккуратной профессиональной улыбкой, которая совсем не затрагивает ее глаз.

Сомер достает удостоверение.

– Детектив-констебль Эрика Сомер из Управления полиции долины Темзы. Насколько я понимаю, мистер Эсмонд в настоящий момент встречается со своей матерью?

– Они в боковом холле. – Женщина кивает.

Она ведет детектива по коридору, и ее пластиковые туфли скрипят по деревянному настилу пола. Место напоминает чем-то сельскую гостиницу, которая знавала лучшие времена. Изгиб подъездной дорожки, засыпанной щебнем, слегка великоватая деревянная лестница, парчовые шторы с разукрашенными подхватами и тяжелая мебель, которая вполне подошла бы дому на Саути-роуд. Сомер приходит в голову мысль, что все это сделано специально – что Майкл Эсмонд намеренно выбирал для своей матери место, где она проведет свои последние дни, как можно больше похожее на ее собственный дом. Единственная разница состоит в том, что все стулья здесь закрыты пластиковыми накладками и в воздухе витает тяжелый запах искусственного освежителя воздуха, маскирущий еще более тяжелые запахи.

Эсмонды сидят в эркере, выходящем на сад. На наружной веранде, совсем близко к окнам, расставлены горшки с крокусами – так, чтобы их всем было видно, – а на столике перед ними стоит чайник и две чашки. С блюдцами. Филипп сидит спиной к ней, но Сомер уже видит, что он успел переодеться в костюм для похорон. Он явно рад ее видеть, несмотря на все обстоятельства. Мужчина встает.

– Констебль Сомер! Спасибо, что приехали.

– Никаких проблем, – улыбается она в ответ. – Я знаю, что у вас сейчас масса дел.

– Это моя мама, Алиса.

Миссис Эсмонд поднимает на нее глаза. Она, должно быть, одна из самых молодых резидентов этого дома. Ей не больше семидесяти, а может быть, слегка за шестьдесят пять. Но у нее совсем старые глаза.

– Здравствуйте, миссис Эсмонд, – произносит Сомер и протягивает руку.

– Это твоя девушка? – спрашивает миссис Эсмонд, игнорируя протянутую руку и всем телом поворачиваясь к сыну. – А она красотка…

– Нет, Ма, – быстро отвечает Филипп, краснея и глядя на Сомер. – Эта леди из полиции.

Миссис Эсмонд открывает рот и собирается что-то сказать, но в это время ее прерывает санитарка, которая спрашивает у Эрики, не хочет ли она чаю: