Николай Леонов - Привычка к темноте

– Понял вас, Лев Иванович, – ответил начальственный голос. – А кто эти граждане, в отношении которых вы хотите получить санкцию на арест?

– Все трое являются сотрудниками частного охранного предприятия «Квадрига».

– Ах, они охранники… Что ж, это случается, случается… Данная категория сотрудников иногда путает охрану с преступными действиями… Но я надеюсь, что этими гражданами ваше расследование ограничится? Не хотелось бы, знаете, чтобы все это превращалось в какую-то «охоту на ведьм», чтобы страдали предприниматели, ни в чем не повинные люди. А то до меня, знаете, доходят слухи о вашем желании переквалифицировать гибель Павла Евгеньевича Саблина с несчастного случая на убийство…

– Нет, об этом в данном случае речь не идет! – заверил Гуров.

А про себя добавил: «Пока не идет». Он же не был обязан раскрывать перед прокурором области все свои планы.

– Ну, в таком случае мы, конечно, окажем вам содействие, – заверил его областной прокурор. – Я сейчас же дам указание нашему прокурору Геннадию Михайловичу Аблязову, чтобы он вас принял. Вы ему еще раз изложите суть дела, и если у него не будет возражений, он напишет вам представление в суд. Вы где сейчас находитесь?

– Я нахожусь возле вашего здания, прямо перед входом, – ответил Гуров.

– Ну, так смело входите! Я дам указание, чтобы вас пропустили. Поднимайтесь на второй этаж, в кабинет 27. Геннадий Михайлович вас примет!

Лев спрятал телефон и сказал Крячко:

– Придется тебе подождать. Меня направляют к тому самому прокурору, который благополучно закрыл дело Павла Саблина. Обещали, что дело об убийстве Лугового и гибели двух девушек он закрывать не будет и выдаст нам нужные документы. Хотя я не исключаю, что они попытаются меня заболтать, затянуть все это.

– И не только затянуть, – подхватил Стас. – Может, пока ты будешь писать всякие рапорты и ждать здесь ответа, наших троих молодчиков кто-то предупредит, и они все скроются из города.

– Такой вариант, конечно, не исключен, – тяжело вздохнул Лев, – но маловероятен. Ведь областной прокурор не случайно сразу спросил меня, кто эти трое подозреваемых. И сразу успокоился, когда узнал, что речь идет всего лишь о сотрудниках ЧОПа. Это мелкие сошки, разменная монета. Это ведь не помощники директоров и депутатов. Мне кажется, ради них наши уважаемые прокуроры стараться не будут. Разве они против раскрытия обычных преступлений? Нет, они только «за». Ну, я пошел.

Гуров вошел в здание прокуратуры и поднялся на второй этаж. Прокурор Геннадий Аблязов оказался крупным мужчиной, по виду весьма добродушным. Он усадил гостя в кресло, предложил ему чаю и заявил, что внимательно его слушает. Гуров, не упоминая фамилии Метелкина, рассказал о подозрениях в отношении троих сотрудников ЧОПа.

– Разумеется, нам надо будет провести ряд следственных действий, – добавил он. – Прежде всего речь идет об опросе многочисленных свидетелей. Затем нужно будет осмотреть машины, на которых ездили подозреваемые с осени прошлого года. Пройдут разного рода экспертизы. Все эти действия будут совершать сотрудники вашего управления внутренних дел, я не сомневаюсь, что они окажут мне всю возможную помощь. Но пока будет идти расследование, подозреваемые, то есть граждане Сухоруков, Тарасов и Курицын, должны находиться под стражей. Иначе девушки, бывшие подруги Востоковой и Ярцевой, не дадут нам никаких показаний. Вы же понимаете, что эту категорию свидетелей легко запугать…

– Да, я понимаю ваши доводы, – значительно произнес прокурор. – И я склонен… да, я склонен с вами согласиться. Но скажите, пожалуйста, откуда вы получили сведения о роли этих трех сотрудников ЧОПа в данных преступлениях? Кто вам это рассказал?

Да, это был важный вопрос! И, конечно, прокурор Аблязов никак не одобрил бы то, что Гуров и Крячко сегодня проделали – вывоз Метелкина в лес, его допрос, а затем доставку в соседнюю область. И он бы встревожился, узнав, что речь идет о допросе ближайшего помощника такого важного человека, как Вячеслав Лучинин. Однако Лев твердо решил не упоминать фамилию Метелкина в этой беседе, поэтому ответил:

– Сведения получены оперативным путем, нашими полицейскими методами. В основном – через наших информаторов в преступной среде. Вы должны понимать, что я не имею права называть этих информаторов и вообще говорить о них.

– Да, понимаю… – кивнул прокурор. – Но… откуда у вас информаторы в Шатровске? Ведь вы приехали сюда всего лишь два дня назад!

– Большой опыт работы в криминальной среде иногда позволяет добиться нужных результатов в самое короткое время! – с важным видом произнес Лев. – Именно опыт и еще раз опыт! Могу вас заверить: несмотря на короткий срок моего пребывания в вашем городе, я успел уже многое узнать. Сожалею, но больше сказать не могу. Так вы напишете предписание для суда?

– Да, конечно! – воскликнул прокурор. – Сейчас же составим нужный вам документ. Будьте добры, подождите несколько минут в приемной, я все сделаю.

Покинув кабинет, Гуров почти полчаса прождал в приемной. И уже начал думать о том, что Крячко оказался прав и его хотят здесь мариновать несколько часов, пока у него терпение не кончится и он не закатит скандал. А потом, под предлогом этого скандала, вообще откажутся что-либо делать. Но тут дверь кабинета приоткрылась, и Геннадий Аблязов вновь пригласил гостя к себе.

– Вот, Лев Иванович, вам три документа, – сказал он, вручая сыщику нужные бумаги. – Надеюсь, вы ими правильно распорядитесь и не злоупотребите моим доверием.

– Нет, о злоупотреблении и речи нет! – заверил его Гуров, пряча документы. – Мы арестуем только тех, кого нужно…

Из прокуратуры сыщики проехали сначала в суд. Там все сделалось далеко не сразу, но все-таки они наконец получили судебную санкцию на задержание троих подозреваемых, обыск в их квартирах и других принадлежащих им помещениях. Затем друзья отправились в управление.

В приемной генерала Соколова Гурова встретил юный помощник генерала. Он попытался не пустить сыщика в кабинет, заявив, что у начальника проходит важное совещание. Однако Лев не стал его слушать, чуть ли не силой отодвинул помощника и прошел в кабинет.

Генерал Соколов сидел у себя в кабинете совершенно один и с кем-то говорил по телефону. Видимо, этот разговор и был тем «важным совещанием», которому никто не должен был мешать. При виде Гурова на лице генерала промелькнуло недовольство, однако он не стал жаловаться, что сыщик нарушил его запрет. Вместо этого спросил:

– Что-то важное, Лев Иваныч?

– Да, я не за пустяками пришел, – ответил тот. – У меня вот что имеется, – и выложил на стол перед генералом все три полученных судебных постановления.