Николай Леонов - Привычка к темноте

Его размышления прервал звонок сотового. Звонил начальник информотдела Главка майор Жаворонков. Он назвал номер телефона Цеблентальского и сообщил, что в данный момент экс-депутат проживает в коттеджном поселке Овражное, по улице Яблоневой, дом девятнадцать. Дополнительно Жаворонков сообщил, что полгода назад Цеблентальский перенес инсульт. Сейчас он постоянно находится дома, под присмотром сиделки. Перемещается на инвалидной коляске, но воспринимает окружающее достаточно адекватно, рассуждает вполне логично, память не нарушена.

Поблагодарив майора, Гуров допил кофе и направился к выходу. Когда он был уже в дверях, откуда-то снаружи раздался непонятный хлопок, и тут же, едва не сбив его с ног, в кафе с глазами, полными ужаса, вбежал длинноволосый молодой мужчина лет тридцати. По его лицу было заметно, что он чем-то страшно напуган. Схватив его за рукав, Лев быстро отвел трясущегося в нервном припадке человека в сторонку – следом за этим в кафе вбежали еще несколько человек. Все, в той или иной мере, выглядели такими же переполошенными и напуганными.

– Что там такое? – кивнув в сторону двери, поинтересовался Гуров.

В этот момент вбежали еще трое – два парня и девушка. Видимо, пребывая в панике, они пробежали через обеденный зал кафе и спрятались за стойкой выдачи блюд.

– Там какой-то полоумный стреляет по людям из ружья вон из того дома, что напротив! – тяжело дыша, скороговоркой сообщил длинноволосый.

– Он уже самое малое двоих парней убил и тяжело ранил женщину – она вся в крови лежит на тротуаре! – утирая слезы, сообщила одна из девушек. – Он стреляет с третьего этажа и орет, что никому пощады не будет. Ой, мама! Опять стреляет! – вскрикнула она, услышав три хлопка подряд.

Догадавшись, что у стрелка многозарядное охотничье ружье, Лев оглянулся и, увидев остолбенело застывшую официантку с белым, как мел, лицом у стойки бара, требовательно распорядился:

– Немедленно вызовите полицию!

Та, лихорадочно закивав в ответ, схватилась за трубку телефона. Выбежав из кафе, в течение пары секунд Гуров охватил взглядом общую панораму улицы, сразу же выявив место, где угнездился ненормальный с ружьем. Тот стоял на открытой лоджии, демонстративно водя стволом вправо-влево. Ба-бах!!! – и еще один неосторожный прохожий, бежавший невдалеке от Льва, покатился, обливаясь кровью, по тротуару. Кинувшись к нему, Гуров схватил раненого за руку и оттащил его за толстое дерево, где риск того, что убийца сможет его добить, был минимален.

Ба-бах!!! – грянул с лоджии еще один выстрел, и заряд волчьей картечи с визгом влепился в то место, где только что находился Лев. Судя по всему, картечь предназначалась именно ему.

Ба-бах!!! – и потерявшая от ужаса голову бабуля, которая вела своего внука за руку, споткнувшись, рухнула на асфальт. Насмерть перепуганный мальчик, хватаясь ручонками за бабушку, истошно закричал на всю округу. Лев понял, что добежать до малыша не успеет – негодяй целился в него из ружья, и в любую секунду мог прозвучать смертельный выстрел. Все решали считаные мгновения. Выхватив из подмышечной кобуры пистолет и сняв его с предохранителя, он выбежал из-за дерева и, вскинув свое оружие, несколько раз подряд нажал на гашетку. Встрепенувшись, словно живой, пистолет выплюнул с отрывистыми хлопками выстрелов несколько конических кусочков металла, которые, в долю секунды преодолев разделявшие Гурова и полоумного стрелка шестьдесят-семьдесят метров, вошли в плоть убийцы, оборвав его жизнь.

Выстрелы Гурова слились с последним выстрелом негодяя, который он сделать все же успел. Правда, поразившие его пули не дали выстрелить прицельно, и картечь, выпущенная из ствола, улетела в никуда, никого не затронув. Выронив ружье и, возможно, потеряв ориентацию от болевого шока, убийца шагнул к парапету лоджии и, перегнувшись через него, камнем полетел вниз.

Не теряя времени, Лев кинулся к малышу, торопливо подхватив его на руки, чтобы хоть как-то успокоить. Наклонившись над недвижимо лежащей женщиной, он потрогал ее шейную артерию. Пульсации не ощущалось – она была мертва. В этот момент из-за угла с сиренами и миганием «люстр» вылетели несколько полицейских машин. Примчались и две машины «Скорой». Подойдя к коллегам, Гуров пояснил происшедшее. На вопрос о том, чей у него ребенок, он лишь пожал плечами. В этот момент медики «Скорой», осмотрев тело убитой бабушки мальчика, нашли у нее в кармане паспорт. Как оказалось, она проживала в доме, который высился позади кафе. Молодая пара, объявив, что они – соседи умершей по подъезду, изъявили пожелание проводить малыша домой. Но тот, как видно, своим детским инстинктом ощутив в этом большом дяде добрую, защищающую его силу, намертво вцепился в него своими ручонками и к кому-то еще переходить не согласился.

Отказавшись от предложенной ему помощи, Лев отнес мальчика домой сам и, передав его шокированным родителям, вернулся к кафе. По пути он созвонился с Орловым и рассказал ему о происшедшем. Петр горячо одобрил действия Гурова и попросил держать его в курсе дальнейшего развития событий. Закончив разговор с Орловым, Лев вдруг вспомнил сон, рассказанный ему Марией. Вот и не верь в вещие сны!

Вместе с прибывшими операми здешнего округа Лев осмотрел квартиру стрелка. В ней обнаружился довольно-таки внушительный арсенал: несколько охотничьих ружей разных систем, три пистолета «ТТ», «Парабеллум» выпуска сорок первого года, два «нагана» и автомат «ППШ». Ко всему этому оружию имелось немалое количество боеприпасов. Имелась и большая коллекция холодного оружия – шашки, сабли, кинжалы, ножи, драгунские палаши и даже старинный меч.

Как рассказали соседи стрелка (звали его Аркадий Туз), жил он, что называется, на широкую ногу. Туз любил покутить в ресторанах, а напившись, «наводил шороху» – устраивал драки со всеми, кто ему чем-то не понравился. Было несколько случаев нанесения им случайным людям довольно серьезных телесных повреждений, за что он оказывался фигурантом уголовных дел. Однако неким чудесным образом Туз всегда отделывался штрафом и такой «ужасной» мерой «наказания», как вынесение ему общественного порицания (надо думать, отморозков оно «страшит» куда больше, чем пожизненное заключение!).

Для всякого, кто имел несчастье жить рядом с Аркадием Тузом (в том числе и его семье), этот зарвавшийся самодур представлял собой нескончаемую головную боль. Он мог без всякого повода ударить жену, отвесить подзатыльник сыну, влепить оплеуху дочери. Из-за этого жена и дети месяц назад от него ушли. И не просто ушли, а уехали за пределы Москвы, в тульскую деревню, где проживают родители жены.

По всей видимости, жена была единственным сдерживающим началом, принимающим на себя спорадические вспышки ярости хронически озлобленного психопата, поскольку после того, как Туз остался один, он словно сорвался с цепи. Всякого из соседей, кто ему попадался на глаза, он изощренно унижал и оскорблял, провоцировал драки. Единственное живое существо, к которому Аркадий относился с дружелюбием, был принадлежавший ему крупный питбуль по кличке Рокер. Пес своему хозяину был под стать – непредсказуемо агрессивный, он держал в страхе всю округу. Когда Туз выгуливал Рокера, двор моментально пустел. Но уберечься удавалось не всем. Не было месяца, чтобы пес кого-то не покусал. И опять-таки, несмотря на массу заявлений и жалоб соседей, это Тузу тоже невероятным образом сходило с рук. Он был словно заколдованный – все жалобы и заявления по поводу безобразий, творимых и самим Тузом, и Рокером, уходили словно в никуда.