Питер Чейни - Вечер вне дома [сборник]

Дело подвигалось медленно. За один час они обследовали всего три дома… и безрезультатно. Владельцы лавок, портье в отелях, таксисты, официантки — все, в ответ качали головами.

— Очень жаль, приятель, но я никого, подходящего под описание, не знаю. Я впредь буду внимательным, но в чем, собственно, дело?

Хаген всем рассказывал одну и ту же историю о наследстве и мнимом наследнике и о награде тому, кто его найдет. Он полагал, что это скорее даст результат, нежели правда. Обитатели Фэдем-стрит защищали друг друга. Неудачи не лишили Хагена мужества. Под конец поисков даже стали доставлять ему удовольствие.

Дагна тоже заметила это и, когда они остановились закурить у входа в грязный театр, спросила:

— Вы получаете истинное удовольствие, занимаясь этим делом. Вам оно нравится?

— Ну, это моя работа, и мне она нравится.

— И вы очень хорошо выполняете ее, — добавила она. — Основательно, хотела я сказать. Я бы уже давно бросила этим заниматься.

— Устали, бэби?

— Оставьте это! — недовольно воскликнула она. — Терпеть не могу, когда женщину так называют. Да, я устала. Мне не нравится, что все на меня смотрят как на публичную девку. Еще часик — и я стану в самом деле чувствовать себя ею. Знаете, недавно в казино один мужчина похлопал меня по заднице, когда вы смотрели в другую сторону.

— Наверно, он вас с кем-то спутал, — ответил Хаген. — Идемте, я приглашаю вас немного выпить.

Он взял ее под руку и повел в бар возле театра.

После угнетающей уличной жары маленькое помещение показалось холодным и темноватым. Они были единственными посетителями. Бармен отложил в сторону газету и, зевая, приблизился к ним.

— Хелло, как поживаете? — приветствовал он их. — Что вам угодно?

Хаген заказал два «хайболла».

— Это ваш друг? — хмуро спросила Дагна, пока приготовлялась смесь.

— Скорее, ваш.

Хаген указал на газету, которую только что читал бармен.

— Ставлю пять против одного, что на титульном листе фото Хильды.

— До сих пор «двойняшки Кристи», — пробормотала Дагна и стала потягивать напиток, поданный барменом.

Хаген залпом выпил половину бокала, а затем задал бармену свой обычный вопрос. Неожиданно тот не покачал головой, как все остальные, а кивнул в ответ.

— Вы знаете этого человека? — забыв про коктейль, спросил Хаген.

— Вероятно. Он подходит под описание. Это Док.

«Док». Теперь, по крайней мере, он может узнать его имя.

— Док чего?

— Кто его знает.

Бармен пожал плечами.

— Ребята называют его Док — это все, что я знаю. Не думаю, что он в самом деле доктор каких-то наук, кроме, возможно, науки о похмелье.

— А где его найти? Мне нужно с ним поговорить о деле.

— Сейчас подумаю. В последнее время я его поблизости не видел.

Заметив, что Хаген положил на стойку пятидолларовую бумажку, он добавил:

— Попытайтесь поискать его в ближайшем театре. Там он часто слоняется. Рассказывал, будто раньше был актером.

Хаген кивнул, взял Дагну под руку и вывел ее на улицу, на солнечный свет.

— Мы кое-что узнали. Теперь будьте серьезны, мое сокровище. Да, я сказал «сокровище»… или вы против такого обращения?

Хаген был возбужден, настроение его поднялось.

— Не возбуждайтесь из-за пустяков, —; заметила Дагна, которой пришлось бежать, чтобы поспевать за ним. — Может быть, он водил вас за нос, чтобы заработать пять долларов.

— Жаждущему и пруд кажется морем, гласит старая испанская поговорка.

Главный вход в театр был закрыт, билетная касса пуста.

— Пойдемте, здесь, наверно, есть служебный вход.

Они нашли его. Хаген стал стучать, пока не услышал шаги. Дверь открылась, и мужчина с лицом ласки выглянул из нее. Он был старый, небритый, и от него пахло винным перегаром.

— Приходите позже! — огрызнулся он. — Здесь никого нет, кроме меня.

— Но вы-то здесь, — сказал Хаген и сунул ногу в приоткрытую дверь, чтобы старик не мог ее закрыть. — Я ищу Дока.

— Здесь вы его не найдете, — ответил старик, очевидно портье.

Затем его голос перешел в бормотанье, и Хаген смог разобрать лишь слово «неблагодарный».

— Вы были с ним знакомы? — настойчиво допытывался Хаген. — Где мне его найти?

— Верно, я знал его. Мы с Доком были друзьями, это вам всякий скажет. Я всем с ним делился.

Он буравил грудь Хагена указательным пальцем.

— Это была настоящая дружба.

— Верю, дедушка. А где сейчас ваш друг?

Старик сделал передышку и поманил Дагну.

— Хотите здесь танцевать, милочка?

— Нет, благодарю, — презрительно возразила она.

— Были друзьями, всем делились друг с другом, — бормотал старик с отсутствующим взглядом. — Все, что у меня было, принадлежало и Доку… я следил за этим. Можете любого спросить, это вам всякий скажет.

— Он напился, — прошептала Дагна. — Давайте зайдем сюда попозже.

— Я не напился! — громко и со злом возразил старик. — Я только разочаровался, с болью в сердце.

Его голос снова перешел в бормотанье. Хаген осторожно потряс его за плечо.

— Вы хотели рассказать мне о Доке. Где он?

— Док?

Старик откашлялся.

— Не произносите при мне его имени. Он больше не друг мне. Знаете, что в Библии сказано? Что истинный друг может за тебя жизнь отдать. Вот это настоящая дружба.

Он испытующе посмотрел на Хагена.

— Верно?

— Верно, — терпеливо согласился тот. — Док больше не ваш друг.

— Нет, он не друг. Когда он получил эти деньги, то что он дал мне? Он забрал все себе и стал важничать передо мной, хотя я всем с ним делился. Какой же он друг?

Из-за такой несправедливости из его глаз вдруг потекли слезы.

Хаген посмотрел на Дагну.

— Это подходит. Откуда же он получил эти деньги?

— Но они ему не пригодились, — заявил старик. — Об этом позаботился Бог. Он заботится о своих чадах, он разгневался.

— Правильно, — согласился Хаген. — Придет и ваша очередь, дедушка. И, наверно, раньше, чем вы думаете. Где теперь Док?

— Это с ним уже произошло! — прокаркал триумфально старик. — Рука Божья покарала его, точно как в Библии сказано!

Хаген вдруг почувствовал, как ему свело живот. Холодное предчувствие охватило его. Настроение упало. Он схватил старика за поношенный пуловер и спросил:

— О чем вы говорите?

— О руке господней, — ответил старик. — Сегодня утром она поразила его. Я сам видел «скорую помощь». Его отвезли в пригородную больницу.

Итак, только что появившаяся надежда растаяла как дым. Хаген реагировал на это подобно большинству мужчин.

— Боже мой, — с уважением заметила Дагна, — я не думала, что кто-нибудь сможет так долго ругаться, ни разу не повторяясь.

— Я только начал, — проворчал Хаген.

Он не сожалел о своей вспышке, теперь он чувствовал себя гораздо лучше.