Николай Леонов - Мертвопись

«Вряд ли за ней было наблюдение, – сам себе возразил Гуров. – Хотя я представления не имею, что с ней творится, что вообще творится в городе. Но если наблюдение было, то моя физиономия у наблюдателей во всей красе теперь есть. Установить мою личность не составит труда. И то, что я ушел с кладбища с пакетом Моревой, тоже не скрыть. Но теперь уже ничего не изменишь». И он поспешно направился в сторону своей гостиницы.

Заперев дверь своего номера изнутри, Лев снял пиджак, распустил узел галстука и уселся за стол. Как он и ожидал, в пакете не было косметички и другого чисто женского хозяйства. Их в пакетах для продуктов с символикой сети магазинов «Магнит» не носят, для этого у женщин есть сумочки. В карманах куртки, которую он на кладбище сворачивал и прижимал ею рану, тоже, кажется, ничего не было. У него появилось ощущение, что в такую погоду летнюю курточку Светлана надела с одной-единственной целью – скрыть под нею пистолет. Наверное, она его принесла, заткнув за пояс джинсов. Да, он помнил это движение, которым она достала пистолет. Из-за пояса.

В пакете Лев обнаружил большой конверт, формата А4. В нем оказались все документы Светланы Алексеевны Моревой, даже свидетельство о рождении. Он раскрыл диплом Академии МВД. Его догадка подтвердилась – Света действительно пошла по стопам отца. Служебного удостоверения офицера полиции в пакете не было, но, судя по тому, что девушка окончила полицейский вуз два года назад, она вполне могла быть офицером полиции. Но зачем она все эти документы носила с собой? Или куда она их несла?

Ответ напрашивался сам собой. В конверте лежала небольшая фабричная бутылочка бензина для зажигалок. А вот и зажигалка… Светлана хотела сжечь все свои документы? Зачем? И почему не сожгла, если было такое намерение? Ведь ей никто не мешал сделать это, например, там же на кладбище. И никакой записки. Часто люди, решившиеся на самоубийство, все же оставляют записку, хоть какое-то послание или объяснение, почему они приняли такое решение. Эх, Светлана, Светлана! Что же с тобой все-таки произошло?

Гуров покрутил в руках смартфон. Включил, полистал историю звонков, список контактов. Не такой уж и большой был список для молодой девушки. Он на скорую руку пролистал номера в памяти и убедился, что они местные. Ладно, телефон придется изучать основательно, но не сейчас, решил сыщик и положил его в карман пиджака. А пакет с документами Моревой спрятал в самое надежное место, которое только мог придумать, – он арендовал банковскую ячейку. Пусть девушка лежит в больнице инкогнито. Ничего страшного, может, даже так безопаснее для нее. А он пока попробует понять, что случилось. Лишь бы она выжила…

В местное Управление внутренних дел Гуров заявился только в четыре часа дня. Ничего, подумал он, пусть считают это капризами столичного начальства. Начальника управления на месте не было, он уехал к областному начальству, а полковника Гурова встретил его заместитель по оперативной работе. Подполковник Семанов был полным высоким мужчиной с редкими светлыми волосами и бесцветными водянистыми глазами. Смотреть Олегу Васильевичу Семанову в глаза было неприятно – они ничего не выражали. Зато его бархатный баритон выражал полную готовность угодить московскому проверяющему, создать все условия и даже более того. Лев не стал уточнять, что конкретно кроется под словами «более того». Он не первый день работал в главке, это его не первая выездная проверка, и все уловки и старания руководителей на местах он знал прекрасно.

Кабинет к приезду проверяющего был готов. Судя по следам на линолеуме, отсюда вынесли два стола. Значит, тут размещались трое оперативников, и их куда-то «выселили». Да, тесно и неудобно тут работают люди, невольно подумал Лев, осматривая помещение и слушая пояснения Семанова.

– Кофеварку вам поставили, электрочайник. Бывает, что и задерживаться приходится, я ведь понимаю. А если надо, то и бутерброды можно из буфета приносить. Это помимо обычного питания в нашей столовой. Я распоряжусь, чтобы вам в буфете оставляли. Компьютер чистый вам собрали, к Интернету подключен. Городской телефон, а вон тот белый аппарат – это внутренний. На тот случай, если надо будет с дежурной частью или со мной связаться срочно. Мобильная связь в здании берет хорошо. Никто не жаловался.

Дивана тут не хватает, усмехнулся про себя Лев. Или кресла для отдыха. Умные, понимают, что уставшего проверяющего не в кабинете устраивать надо, а вести отдыхать в гостиницу или в другие места. Знаем, проходили все это.

– Хорошо, – кивнул он, усаживаясь за стол в глубокое кресло и включая компьютер. – Мне нужна следующая документация…

Отчеты, статистику ему прислали на компьютер по локальной сети. Проверку использования оперативных средств Гуров оставил на другие дни, такие документы лучше по кабинетам не таскать, а розыскные дела решил проверять, как обычно, выборочно.

И началась рутина. Документы, документы, электронные, бумажные, оперативные установки, рапорты, объяснения, отказные материалы… Сколько полковнику Гурову пришлось собственноручно готовить таких документов, вести подобных дел, работая оперативников в МУРе. Знал он и сложности, и основные ошибки видел, когда ему в руки попадали материалы, подготовленные откровенным разгильдяем.

Есть нарушения, которые нельзя назвать серьезными. Например, если ты ежедневно не вкладываешь какую-то бумагу, какой-то документ в розыскное дело, то начальство тебя обвинит в том, что ты по этому делу не работаешь. И план работы составляется тоже обычно так, чтобы убедить начальство, что объем предполагается большой, что оперативник загружен. А некоторые планы составляются чуть ли не на колене за пять минут до начала утренней «оперативки». И продумать толком некогда, и пишется так, чтобы хоть пунктов было побольше. Начальство посмотрит такой план, пожурит за что-нибудь и утвердит. И легла очередная бумага в дело. А потом оперативник закрутился и, вдруг вспомнив, что три дня уже ничего не добавлял, начинает сочинять правдоподобные рапорты о том, что выезжал туда-то и туда-то, по таким-то адресам, что по показанию свидетелей удалось выяснить то-то и то-то, но самого нужного человека, которого необходимо было допросить, дома не оказалось, что уехал он в командировку или к родственникам в другой город.

Имитация работы? Вообще-то да, но куда деваться и как все успевать, когда на каждого опера по восемь-двенадцать дел, а иногда и больше. И на каждое – жесткий срок. И ты должен успеть собрать сведения, провести оперативные мероприятия и принять решение о необходимости возбуждения уголовного дела. Иными словами, должен раскрыть это преступление или составить документы об отказе в возбуждении уголовного дела в соответствии с теми-то и теми-то пунктами Уголовно-процессуального кодекса. А тебе начальство уже снова и снова отписывает дела и заявления. А там еще из «алфавитки» на тебя сыплются новые заявления по принадлежности, то есть по той территории города или района, что за тобой закреплена.