Олег Забокрицкий - Волчья стая [СИ]

— Ванька, вы какого лешего на моего гостя вчера налетели?

— Дядя Петя. На такого налетишь. Он и так всем вчера по первое число выписал. Но я вас не за этим ищу. Все мастерские уже обежал. Думал, вы как обычно в домино с мужиками режетесь.

— Ну, говори, что нужно.

— Дядя Петя, вы же знаете, что я на обед домой езжу.

— Ну знаю, и что.

— Пока мать борщ разогревала, я телевизор включил, а там вашего гостя показывают.

— И чем он знаменит?

— А он в бегах, как особо опасный преступник. Его подозревают в убийстве. Я, даже есть не стал, к вам побежал.

— Ванька, врешь ведь паскудник. — встревоженно сказал Петр Сидорович.

— Зачем мне врать, истинный крест.

— Ванька, скажешь начальнику цеха, что я в кузню пошел. За железом, а сам быстро домой смотаюсь.

Петр Сидорович соскочил со скамейки, схватился рукой за сердце и быстро засеменил в сторону деревни. Чем ближе он подходил к дому, тем тревожней у него было на душе. Калитку он открыл ногой и распинывая подвернувшуюся под ноги живность, заскочил в дом. Куры и гуси недовольно кудахтали и шипели. Жена мыла на кухне посуду.

— Дочь, где? — воскликнул встревоженный отец.

— У себя в комнате чистоту наводит.

— А постоялец?

— Взял удочки и на речку ушел.

— Ольгу зови сюда. — Петр Сидорович облегченно вздохнул и сел на табурет.

— Оля. Отец зовет. — крикнула мать.

Ольга с тряпкой в руке вышла из комнаты и с удивлением посмотрела на отца.

— Папа, что то случилось? Ты же обедать домой никогда не ходишь.

— Случилось. Ты нам кого в дом привела? Убийцу. Про него по телику показывали. Беглый он.

Мать Ольги испуганно ойкнула и села рядом с мужем. Ее большие, зеленые глаза наполнились слезами.

— Дочя, ну сколько раз я тебе говорила. Не водись с городской шантрапой. Вон Ванька по тебе сохнет, чем не жених. В деревне его уважают, деньги хорошие получает. А то что пьет, так сейчас все пьют. А ты все свое, что мама не лезь в мою личную жизнь. Нашла сама, а тот убийцей оказался. Нужно в милицию сообщить.

— Мама, если вы сейчас это сделаете, то я уйду из дома. Для меня вы в таком случае не родители. Тимке я сама все скажу.

Ольга бросила тряпку на стол и вышла из дома. Через огород она прошла к реке. Бор сидел на коряге, которую в разлив вынесло на берег. Удилища лежали на ивовых рогатульках, которые вырезал в прибрежных кустах. Поплавки на обеих удочках уже давно утонули, но он этого не замечал, думая о своем. Вроде и смотрел на поплавки, но не замечал их. Он даже не слышал, как подошла Ольга. Очнулся только тогда, когда она его тронула его за плечо. Бор вздрогнул и испуганно оглянулся.

— Ольга, ты меня так заикой оставишь. Подкралась как кошка.

Взглянув на ее встревоженное лицо, по щекам которого катились крупные слезы, он спросил.

— Оля, что случилось?

— Тима, тебе нужно уходить из поселка. Тебя показывали по телевизору. Ты в розыске. Зря мы в клуб ходили. Слишком многие тебя видели. Найдется какая нибудь сволочь, что ментам позвонит.

Бор покачал головой.

— Быстро очухались. Не ожидал от них.

Тимофей начал сматывать удочку. На другом конце что-то брыкалось и трепыхалось. Уже с каким-то нездоровым азартом он подсек рыбу и вытащил на берег. На крючке сидела крупная плотвичка. На второй удочке сидела такая же. Бор аккуратно вытащил крючок и отпустил рыбок в реку. Те, не ожидая такой доброты от человека, на какое-то мгновение замерли на отмели, а затем резко ушли на глубину, блеснув серебристой чешуей.

— Плывите. Может. Хоть это вас научит, что какую бы наживку вам под нос не ложили, клевать на нее нельзя.

Бор поднялся, домотал на удилище леску.

— Вот Оля. Все для нас и закончилось. Слишком поздно я тебя встретил. А ведь могло быть все иначе.

— Тима, может уедем отсюда в Сибирь. У меня там тетка живет. Там нас никто не найдет.

— Оля, это дело времени и желания. А отсчет уже пошел. Пошли в дом, мне собраться нужно. А они об этом пожалеют. — зло сказал Бор.

— Тима, о ком ты говоришь?

— О тех, кто предал нас и продал Россию. Жаль, не до всех дотянусь, руки коротки.

Тимофей забросил удочки на плечо и начал подниматься по по скользкой глинистой тропинке. Ольга, придерживаясь за кусты, которые росли вдоль тропы, поднималась за ним. Красно-желтый шар, заслонивший полнеба, жарил немилосердно. Тимофей и Ольга зашли во двор. Бор закинул удочки на баню и они зашли в дом. Отец и мать Ольги так и сидели на кухне, испуганно глядя на него. Бор иронично усмехнулся.

— Меня можете не бояться. Своих не трогаю Я, убивал только на войне.

— Да, где ты ее видел? Только на картинке. Ты же еще сопляк. — встрепенулся Петр Сидорович.

— У каждого своя война. У вас в Афгане, у меня в Чечне. А самая страшная, где убивают своих друзей. Я, не знаю вашу, а вы не знаете мою.

— Бор зашел в комнату, которую ему отвели. Закинул в сумку полотенце и спортивные брюки. Выйдя из комнаты, он подошел к Ольге, которая стояла, как каменный истукан возле порога. Бор подошел к ней и заглянул ей в глаза.

— Ну, не поминай лихом. Все когда-то заканчивается. Меня не жди. На охоту за мной вышли цепные псы. А те, пока не порвут, не успокоятся.

Забросив сумку за плечо, Бор вышел из дома. Ольга закричав, бросилась за ним, но мать, вскочив с табуретки, с силой затолкнула на кухню. Петр Сидорович вышел на крыльцо и смотрел на удаляющегося Бора, голова которого мелькала за забором. Когда тот скрылся из вида, он вернулся домой. Мать и дочь стояли обнявшись и обе плакали.

— Что разревелись коровы? Солдат ушел в свой последний бой. Вы уже ни чем ему не сможете помочь.

Бор прошел пол улицы в направлении станции. Рядом с ним остановилась праворукая Хонда, блестя лакированными боками. Водитель сразу определив в нем приезжего, опустил стекло и окликнул Тимофея.

— Слышь, братан, ты в город?

— А если так, то что?

— Электричка будет только через три часа. Есть желание, жди. А я, могу тебя до города довезти, если за бензин заплатишь. Мне все равно в ту сторону ехать.

Бор открыл дверцу и сел рядом с ним.

— Согласен шеф.

Иномарка, наматывала километры в сторону города, когда возле дома, где проживала Ольга, остановилась Газель и песчаного цвета УАЗ. Бойцы ОМОН первыми вошли в дом, но кроме двух перепуганных женщин, никого не обнаружили. Старший группы вышел на крыльцо и взмахнул рукой. Сергей вышел из автомашины и зашел в дом. Мать и дочь стояли возле русской печи и испуганно переводили взгляд с одного бойца на другого, одетых в зеленый камуфляж, в черных масках с прорезями для глаз и автоматами в руках. По телевизору они видели такое не раз, но не думали, что будет так страшно и коснется их. Мать Ольги, напоминала Сергею его собственную, которую он не видел почти три месяца. Дачу он органически не переваривал. Предпочитая дергать мусор из другой грядки. Дача, для родителей, которые выросли в деревне, была своего рода Меккой. Только заканчивался сезон, а они уже начинали спорить, что будут садить на участке в следующее лето. Сергей подошел к женщинам и протянул развернутое удостоверение.