Никита Серков - Ночной охотник

— А другие? — устало вздохнув, спросил Миронов.

— Что другие? — не понял Леха.

— Ну, ты сказал, одни говорят так… А другие?

— А другие не лучше. Говорят, что правильно все этот ублюдок делает, что давно пора «чистку» устроить! Ты представляешь, «чистку»! Я им говорю: вы совсем из ума выжили, что ли? Какую чистку? Он же людей убивает! Завтра и вас убить может! Нет, говорят они мне, меня не убьют. Не за что, мол, меня убивать! А он убивает за что-то, не просто так! В общем, их слушать — уши вянут. А ты чего скис?

— Я это дело веду.

— Серьезно? — удивился Леха. — Но хотя да… Ты ж у нас следователь. И чего?

— Да ничего! — громко сказал Миронов. — Абсолютное ничего. Он убивает, а мы и предпринять ничего не можем, потому что он всегда впереди, потому что мы не видим того, что у нас под носом, потому что из профессии, видимо, надо уходить! Этот урод разгуливает по улицам, а я никак и помешать не могу. Он хладнокровно убил сына моего начальника, снял это на видео и утверждает, что играет с городом и, в частности, со мной в какую-то извращенную игру, но игры не выходит, потому что он нам даже шаг сделать не дает. Вот теперь он молчит уже третий день, планирует, видимо, что-то новое, и мы молчим… Потому что разборчиво говорить не научились. После смерти этого парня меня нагрузили делами: я в отсутствие начальника стал исполняющим его обязанности, в итоге я не мог ни минуты позволить себе хотя бы толково подумать о том, что нам предпринять. А сегодня прислали из столицы помощничков. Считай, довесок. А с ними вместе знаешь, кто приехал? Мария!..

— Да неужели?! Та, о которой я думаю? — воскликнул Леха и лихо рассмеялся.

— Да, она…

— О, помню я, сколько нервов она попортила и тебе, и мне заодно.

— И вот что мне теперь делать?! Почему все наваливается одним махом и бьет тебя по голове, тычет, как кота в твои же?..

— Успокойся. Не требуй от себя невозможного.

У Лехи была удивительная особенность. Он никогда глубоко не вникал в чужие проблемы и никогда не давал больших, сложных советов. Да это и не нужно было. Его особенность была в том, что он умел слушать и всегда в ответ либо кивал, либо отвечал одной простой фразой. Этого хватало вполне. Настроение, конечно, не взлетало до заоблачных высот, да и проблемы не решались, но собеседнику, другу всегда становилось немного легче, проще, что ли… А потом он начинал говорить о себе. Если, конечно, было что сказать. Он занимался наукой, которая поистине была делом всей его жизни. Не то чтобы он придавал много значения своим научным изысканиям или пытался отыскать истину, просто служил своему делу верой и правдой, основательно, с умом. И хотя, в сущности, жизнь его была довольна скучна, Миронов всегда ему немного завидовал, по-доброму, конечно же. Завидовал, потому что Леха часто ездил на всякие конференции в другие города и страны, потому что он занимался тем, что его безумно увлекало каждый день. Во всяком случае, так казалось со стороны. А вот интерес Миронова не то чтобы угас, просто все было так сложно и запутано, что уже не доставляло удовольствия, а только отягощало.

— А я что… — произнес после некоторого молчания Леха. — Я книгу написал…

Похороны состоялись на следующий день. В качестве места было выбрано кладбище в нескольких километрах от города, спокойное и тихое, но пропитанное духом воинского долга и благочестия — здесь хоронили военных, в том числе и работников органов внутренних дел, погибших при исполнении или умерших своей смертью. Небо, усеянное серыми тучами, свисало над пригородом и давило на головы скорбящих. Сегодня к целому батальону фотографий усопших военных, рядовых, сержантов и офицеров в парадных кителях на эмалевых овалах добавится еще одна — фотография молодого парня со строгим и цепким взглядом бойца — именно та фотография, бережно хранившаяся в столе начальника столько времени, как будто ждавшая своего часа.

Гроб был открыт — это было требование семьи, огромную рану на шее прикрыли белым платком. Миронов присутствовал; несмотря на то что он абсолютно не знал этого парня, сердце щемило, и в тот момент, когда Егор Макарович в храме осторожно подошел к телу сына и, приложив к своему виску руку, совершил воинское приветствие, по щеке МВД стекла слеза.

Никто не знает, что находится по ту сторону смерти, поэтому нельзя утверждать, что конец телесной жизни — это завершение духовного пути. Но что может быть страшнее для родителей, чем смерть ребенка? Когда мы хороним кого-то из близких, мы хороним не их, а себя, часть своей жизни и душу своего прошлого, воспоминания о котором будут больно жалить всю оставшуюся жизнь.

Похороны, как обряд погребения усопших, существуют с древних времен. Говорят, что целью этого обряда служило желание помочь усопшему, достойно его проводить в иной мир. Возможно, отчасти оно и действительно так, но «прощание» нужно не мертвым, это нужно тем, кто остался в мире живых.

Гроб несли Миронов, Александр, Сергей и сам Егор Макарович. Хотя по традиции гроб нельзя нести родственникам, Туманов-старший отказался от помощи четвертого человека и взялся все сделать сам. Для него это было важно, а священник не только не отказал, но и поощрил такое желание отца.

— Это правильно! Провожать должен самый близкий человек. Не бойтесь. Это всего лишь суеверия, — спокойно и тихо произнес он.

Спокойнее всех на похоронах был Арсений. Его тоже позвали. Он привык к смерти, но в данном случае его спокойствие, пожалуй, было обусловлено несколько иными фактами. Он стоял в стороне и вообще не очень хорошо понимал, что здесь делает. Арсений никогда не работал с Тумановым-младшим и абсолютно его не знал.

Стоя поодаль и наблюдая за тем, как родственники кидают в могилу горсти земли, Арсений заметил нечто странное. Кладбище располагалось как бы на двух холмах, не очень высоких, между которыми была низина. На другом холме, метрах в ста от места погребения Туманова-младшего, среди деревьев стоял человек в черном и, казалось, наблюдал за происходящим. Арсений отогнал эту мысль. Она показалась ему параноидальной и какой-то бессмысленной. «До этой темной фигуры слишком далеко, сложно разглядеть. Может, кто-то просто пришел навестить могилу близкого, а я тут напридумывал ерунды!» — говорил себе Арсений. Взглянув еще раз через минуту в сторону другого холма, он заметил, что незнакомец приблизился, но все еще держался в тени деревьев. Теперь можно было отчетливо разглядеть, что этот некто наблюдал именно за похоронами Туманова-младшего.

Арсений как можно более спокойно и непринужденно подошел поближе к Миронову и шепнул ему на ухо:

— Виктор Демьянович, осторожно посмотрите чуть левее, через низину… Среди деревьев видите?