Никита Серков - Ночной охотник

— Хорошо, — приглушенно ответил молодой человек, пытаясь прийти в себя от удара. — У меня есть информатор в уголовном розыске.

— А сам я не догадался, — повысил тон Виктор Демьянович. — Кто? Как зовут?

— Я не могу этого сказать.

Миронов сделал резкий замах для еще одного удара, но молодой человек его опередил.

— Я скажу! — вскричал он. — Это ваш новый криминалист, фамилия у него еще такая животная — Лисицын.

— А ты, мальчик, ничего не перепутал? — серьезно произнес МВД. — Ты понимаешь, на кого собак вешаешь?

— Это точно он! Абсолютно. Чем угодно клянусь!

— Верю. — Виктор Демьянович прищурился и пристально посмотрел в глаза, которые искрились страхом, гневом и несломленным самолюбием. — А теперь пойдем! — И Миронов, схватив журналиста за шиворот, потащил его со двора.

— Куда? — взмолился тот. — Я же все рассказал!

— Ты знаешь, где живет ваш редактор?

— Да.

— Вот к нему меня и отведешь!

Им предстояла долгая прогулка под ночным небом. Миронов уже начал трезветь, чего ему не хотелось совсем, поскольку в подвыпившем состоянии он был способен на более отчаянные шаги, чем в трезвом. Минут через сорок они были на месте. Миновав входную дверь в подъезд, в котором пахло кошками, они поднялись на десять ступенек вверх до дверей квартир первого этажа.

— Звонить будешь ты. Меня здесь нет. Уговори его, чтобы впустил, — приглушенным голосом приказал Виктор Демьянович, нажал на кнопку звонка и присел под дверью.

Через мгновение за дверью раздался голос редактора:

— Кто там?

— Это я… Андрей.

— Чего тебе нужно?

— Поговорить. Я волнуюсь из-за статьи, — произнес журналист, пытаясь придать голосу оттенок испуга, чего делать было и не нужно, ведь он и без того боялся.

— Если ты будешь ходить ко мне по ночам, из этого действительно ничего хорошего не выйдет, — сказал редактор, посмотрел в глазок и открыл дверь.

Миронов одним движением толкнул внутрь журналиста, шагнул сам, прикрыл дверь и вытащил из кобуры оружие, направив его точно в голову Владимира, который настолько обомлел от неожиданности, что казалось, сейчас расплачется.

— Не шумим! — тихо и властно произнес Миронов. — Один живешь?

— Да, — дрожащим голосом произнес редактор.

— Не трясись — это так, для дрессуры. Давайте в комнату… оба.

Владимир и Андрей спиной вошли в комнату-гостиную и забились в угол. МВД сел на ветхий диван. Комната была обставлена по-стариковски. Редактор «Городского вестника» любил простоту и изысканность в одежде, в жизни, в интерьере, но то, что предстало перед следователем, нельзя было назвать стилем «винтаж» даже с большой натяжкой, так что становилось понятно: молодой человек владеет квартирой недавно либо надеется на скорый переезд.

— А теперь подробно и обстоятельно рассказывайте мне, чем же я вам так не угодил? — спросил Миронов.

— Дело не в вас, — начал Владимир, — дело в убийце. Он приходил ко мне.

— А ты уверен? — окончательно перейдя на «ты», гаркнул МВД.

— Да. Точно. На нем была такая же маска…

— Это не показатель! — перебил его Виктор Демьянович. — Сейчас как раз пойдет волна последователей.

— Это был он, — с нажимом и какой-то робкой остервенелостью произнес редактор. — Я садился в машину, он приставил мне к горлу нож и потребовал, чтобы я опубликовал в газете клеветническую статью, в которой будете опозорены конкретно вы. А если я этого не сделаю…

— То что?

— …то хоронить меня будут по частям.

Повисла томительная и тяжелая пауза, после чего Миронов тихо пробормотал себе под нос:

— Так, значит, это все-таки месть… Были еще какие-то детали, которые мне надо знать?

— Он говорил через какой-то прибор, который может изменять голос. Больше ничего…

— Шрамы, татуировки, манера говорить, одежда? — не отставал Виктор Демьянович.

— Этого я ничего не успел заметить. Только маску и прибор.

Еще немного подумав, МВД встал с дивана и направился к выходу. У входной двери он остановился и обернулся, но его никто не провожал.

— Эй, — крикнул он в комнату, — писаки! А дверь закрыть не хотите?

Из гостиной показался редактор. Он был сломлен. Руки безвольно свисали вдоль тела, а спина ссутулилась под тяжестью навалившихся обстоятельств.

— Есть что выпить? — коротко бросил Миронов.

— Коньяк, — тихо отозвался Владимир.

— Неси.

Через пару минут Виктор Демьянович уже шагал по ночному городу в гордом одиночестве и попивал из горла дорогой французский коньяк. Перед тем как закрыть за ночным гостем дверь, Владимир окликнул его и коротко произнес: «Простите нас!» Миронов на это ничего не ответил, а просто развернулся и, миновав дверь подъезда, шагнул в ночь.

Думать об убийце МВД больше не мог. Поток сознания был похож на карусель, которая вертится с безумной скоростью, и видно только размытые огни.

Виктору Демьяновичу захотелось почувствовать себя нужным. Он мог бы пойти домой к коту, но кот — это не совсем то, что ему сейчас было необходимо. Миронов, шагая по какой-то малознакомой улице, вдруг вспомнил мальчика Степу, а точнее, его детский, немножко скептический, но чистый взгляд, когда он, Виктор Миронов, назвал себя другом Степана. «И что же? Сказал, а выходит, что обманул. Нет, это нельзя оставлять просто так, — подумал МВД. — Вот кому я нужен! Вот кто не будет заглядывать ко мне в карман, кто не будет презирать меня за то, к чему не имею никакого отношения! Ну и мама у него ничего из себя бабенка!» — подсказало пьяное сознание и направило его прямиком к дому мальчика.

Заявляться подвыпившим и с пустыми руками было неприлично, и если с первым ничего не сделаешь, то со вторым еще можно что-то придумать. К полуночи Миронов отыскал круглосуточный магазин, где купил диск, содержащий в себе, как сказал продавец, «зачетный шутер, в который можно рубиться по сетке». С этим гостинцем он отправился к конечной точке своего маршрута. Где-то на подступах к глубокой ночи он стоял на лестничной площадке у двери квартиры Степана и звонил в звонок. Дверь открыла мама мальчика.

— Доброй… ночи, — произнес Миронов с интонацией провинившегося школьника.

— Доброй, — удивленно откликнулась женщина.

— А я вот пришел проведать вашего сына.

— Сейчас без десяти час. — Недоумению мамы Степана не было конца.

Вдруг из комнаты донесся мальчишеский голос:

— Мама, кто там пришел? — и в коридоре показался сам Степа.

— Сына, иди спать, — шикнула мама, но мальчик уже заметил своего друга, и сон совсем пропал.

— Привет, — протяжно произнес Степа.

— Витя… Можешь называть меня Витей. Или дядей Витей.

— Ну а ты тогда можешь меня дядей Степой, — сказал мальчик и улыбнулся. — Мам, а Вите можно зайти?