Анатолий Борзов - О чём молчал Будда [СИ]

Едва захлопнулась дверь, как я рухнул на диван. Дрожали ноги. В голове — туман и вопросы, вопросы, вопросы. Дима Скворцов не мистик, он — циник. Встаю, беру в руки Будду — он уже не улыбается. Будда сделал свое дело. Как я не додумался? Крохотная фигура подсказывала — если у тебя нечего взять, значит, тебе что-то принесли. Доллары! Я о них забыл. Мне подбросили доллары! Сколько — сейчас узнаем.

Считаю, сбиваюсь, вновь считаю. Иду на кухню, курю — двадцать тысяч! Ничего не понимаю. Мне подбросили двадцать тысяч долларов!

Олегу Николаевичу я позвонил на третий день. Есть варианты? Приятно иметь дело с профессионалами. А цвет? Красный? Боюсь, красный не подойдет. Жаль? И мне тоже жаль. Что еще? Купер? Ах, мини Купер — шустрая такая машинка. Как же, знаю. Можно глянуть и даже прокатиться? Сегодня? Вы даже сами подъедете — очень мило с вашей стороны. Документы в порядке? А кто хозяин? Снята с учета — понимаю. Договорились, буду ждать, до встречи.

Брился я основательно и не спешил. Напевал себе под нос и думал, сколько заломит Олег Николаевич. Три дня — срок не малый. Уже на третий день с меня требовали отработать несколько версий. Никому не было дела, чем я занимался, куда бегал и с кем общался. Мне могли поручить задание, не имеющее отношения к моим обязанностям — в зачет они не шли. Я должен был взять под козырек и выполнять. А потом меня возили мордой об стол и спрашивали, почему я валяю дурака и где результаты.

Если бы Дима Скворцов был секретным агентом, он вычистил бы авгиевы конюшни и дал бы триста процентов плана. А что вы думаете, у них тоже имеется план. Они считаю несовершенные преступления, поломанные судьбы, угнанные машины. Они сидят, переписывают, правят, уточняют, согласовывают, затем вновь переписывают, а уж только потом подписывают. Они носятся с бумагами, куда-то их отправляют, получают, проводят планерки, совещания, заседания — городские, республиканские, региональные. А жизнь происходит вдали от кабинетов, где они сидят, заседают и подписывают. У Димы Скворцова был стул, стол и сейф — ничего больше не было. Если что и было, так это жена, которая в один день встала и сказала, как она устала. Дима Скворцов не понял — а как же боевые подруги? Наш надежный тыл? Вечерняя похлебка и тусклая линза издыхающего телевизора советских времен?

Дима Скворцов остался в прошлом. И немолодой мужчина, что оценивал себя в зеркале, явно на него не похож. Я еще не знаю, на кого он похож — не решил.

Я уже собирался открыть дверь, как а нее постучали. Не позвонили, а постучали. Вновь бежать за скалкой?

Дверь едва не вылетела с петель — столь стремительно я ее распахнул.

Кажется, мы знакомы. По крайней мере, уже однажды виделись. Они всегда ходят парой.

— Скворцов, есть разговор, — произнес старший и прошел мимо меня в комнату. — Спешишь? — бросил через плечо, — ничего, много времени мы не займем.

В избытке приятных манер их не заподозришь. Башмаки хоть бы вытер — вон сколько грязи оставил. Но и предлагать тапочки я не собирался — нет их у меня — моль сожрала.

— Где вы находились в ночь с пятое на шестое сего месяца?

Господи! Что за наказание! Сколько раз в жизни я задавал этот вопрос! Уверен, окажись я на небесах, апостол Петр задаст мне тот же самый вопрос — Скворцов, — спросит он, — где ты находился в ночь с пятого на шестое?

— Пил горилку и ел пельмени «Сибирские» — могу показать чек. Алиби? Без проблем — записывайте, к слову сказать, Костя ваш бывший коллега. Он как раз вышел в отпуск. Мы это событие отметили. Еще вопросы?

— Вы недавно оформили лицензию? Как быстро это вам удалось?

— Старые связи. Кое-кто, оказывается, меня еще помнит. Однако все в рамках закона.

— Оружие?

— Только под роспись и только в интересах службы — дома не держу. Учебные стрельбы в арендованном тире — запишите адрес.

— Учись, — сказал старший, вероятно, обращаясь к своему более молодому товарищу. — На Скворцова где залезешь, там и слезешь. А что ты делал у Алика с Гороховой?

— Простите?

— Да ладно Ваньку валять. Ты что, не знаешь Алика?

— Олега Николаевича? А как же — по делу проходил, как свидетель. Афтондила Иосифовича, помнится, прищучили, а Олег Николаевич был чист. Я же вам уже говорил, что ищу машину. Компаньон — да, ну и что? Каждый волен выбирать себе партнера по бизнесу. Обратился я в связи с вынужденными обстоятельствами — машину у нас угнали. Желтый Пежо. Вы, наверно, уже читали заявление? Понимаю — не ваша епархия, у вас другие обязанности.

— Смотри, Скворцов, не споткнись.

— Аккуратней, — посоветовал я.

— Что?

— Статуэтка, вы с ней аккуратней.

Оперативник поставил Будду на место — он не улыбался.

— Прошмонать бы тебя.

— А постановление?

— Грамотный больно. А живешь ты, Скворцов, бедно — не на чем взгляду зацепиться. Баба, говорят, от тебя ушла.

Я молчал — пусть выговорится. Разговор не под протокол, а пинать под зад — меня уже пинали, как свои, так и чужие. Одной оплеухой больше, одной меньше — спокойствие и хладнокровие. Будда был спокоен, только шепнул — терпи. Бог терпел и нам велел.

— Природу любим?

Он стоял и смотрел на картинку, что я прилепил на стену — место, куда выстрелил Тимур.

— Пейзажи успокаивают, — ответил я.

— И ночные прогулки по городу. Алиби, говоришь, проверим мы твое алиби, и оружие проверим.

— Простите, но мне действительно нужно идти.

— А что — хороший пейзаж. Купил или подарили?

— Из календаря вырезал. Год прошел, а календарь остался — не выбрасывать же.

Явно, он не знал, о чем еще спросить — все вопросы по делу были заданы. Тянул время на удачу, которая от него отвернулась. Вероятно, вскоре он и сам сообразил, бросил взгляд, полный презрения и вышел. Второй — за ним.

Я сел и закурил. В чем-то он прав. Главное, — не споткнуться на ровном месте. Они шерстят покойного Афтондила, ходят кругами и, как всегда, не успевают — плетутся в хвосте событий. Дима Скворцов уже неоднократно мозолил им глаза. И они не решили, как с ним поступить. Либо привлечь к сотрудничеству, либо повесить на него чьи-то грехи. Сегодняшний визит — лишнее тому подтверждение. И придумывать повод для визита нет необходимости — Афтондил ехал ко мне на встречу.

Позвонил Олег Николаевич — видно, нервничает.

— Десять минут, — извинился я, — вынужденная задержка. Коллеги бывшие зашли, как отказать?

— Я вас жду. Марку машины вы знаете.

— Хорошо, до встречи.

Не думаю, что меня пасут — в чем смысл? А вот за Олегом Николаевичем может запросто работать наружка. Кто скажет, какие за ним грехи?

Машину я не покупал никогда. Как-то не довелось, и вот он — шанс, почувствовать, что чувствуют миллионы счастливчиков. Покупка железного друга — событие. Никакой оговорки — кусок металла на четырех колесах. Именно таким было мое мнение, пока я не оказался за рулем желтого цыпленка — земля ему пухом. Новая машина не произвела должного впечатления — слишком она неказистая, хотя шарм присутствовал. Маленький, но гордый Купер, чья слава появилась за долго, чем я впервые его увидел. А дело было так.