Тана Френч - Тень за спиной

— Откуда мне знать?

— Попробуй предположить.

— Сувениры на память?

Я расхохоталась.

— Ты серьезно? — Я забрала телефон у Стива и помахала им перед носом Маккэнна. — Думаешь, девочки такое хранят в качестве сувениров?

— Я не знаю, что делают девочки и чего они не делают.

— Поверь мне. В качестве сувениров они это не хранят. Так для чего же они понадобились Ашлин?

Немного подумав, Маккэнн сказал:

— Может, она думала показать их моей миссус?

— Ты же говорил, что она была счастлива, ее все устраивало.

— Я так считал. Это не значит, что я был прав.

— Ты сказал, что был осторожен на тот случай, если Ашлин захочет разнести все в клочья. — Я крутанула телефон на столе. — Похоже, не зря.

— Недостаточно осторожен, — добавил Стив.

— Сдается мне, что у Ашлин имелись планы. Она догадывалась, что если твоя жена все узнает, то тут же даст тебе пинка под зад, тогда ты прилетишь прямо ей в руки.

— Дала бы твоя миссус тебе пинка? — спросил Стив.

— Не-а.

Стив удивленно приподнял брови:

— Не-а?

— Ни за что.

— Приятель, ты только что сказал, что она вышвырнула бы тебя, если бы узнала о твоих поездках с Ашлин. А если бы узнала, что ты не с ней, а на ней катался несколько месяцев…

— Она бы устроила мне адскую жизнь. Проклинала всеми проклятьями мира. Я бы ночевал в гостевой комнате Бреслина несколько недель, а то и месяцев. Бог свидетель, я все это заслужил. — Злость в голосе Маккэнна свидетельствовала о его искренности. — Но мы бы в конце концов все уладили. Без вариантов.

Теперь я удивленно приподняла бровь:

— Ну теперь-то легко говорить.

— Это факт. Она заставила бы меня ползать у нее в ногах, унижаться, но она бы меня приняла. Дети…

— Да. И не забудем про детей. Такая травма.

Его челюсти сжались.

— Они уже достаточно взрослые, ну почти. Несколько недель ругани между мамочкой и папочкой не стали бы для них концом света.

— А как бы они отнеслись к тому, что папочка трахал девочку, которая им в сестры годится?

— Боже, — сказал Стив. — Да они бы с ним навсегда общаться перестали.

Маккэнн рявкнул:

— Они бы не узнали!

— Нет? Твоя миссус сохранила бы все в тайне? Она святая?

— Похоже на то, — сказал Стив.

— Она бы очень захотела святой стать, — добавила я.

— Она слишком любит детей. Она бы не причинила им боли.

Мы увеличили натиск, стреляя вопросами без пауз. Маккэнн встретил атаку достойно — без пауз стрелял ответами, голубые глаза сверкали. Был уверен, что мы выложили ему все. Что теперь он ясно видит, к чему мы клоним и на какую версию поставили. Осталось уничтожить ее, и он в дамках.

— В любом случае, — сказал Стив, — гораздо лучше было бы не допустить этого хаоса. Не так ли?

— Так. Мое счастье, что до этого не дошло.

— Счастье? — поразилась я. — Так ты это называешь? У нас тут мертвая девушка в морге, но эй, какой же ты счастливчик!

Маккэнн прожег меня взглядом, полным отвращения, и ничего не ответил.

— Если начистоту, — сказал Стив, — Маккэнну тут и вправду подфартило. Так что вполне себе счастье.

— А он так и называет. Ашлин угрожала пойти к твоей жене, Маккэнн?

Он покачал головой, уверенно. Тут под ним твердая почва. Нет нужды бояться содержимого телефона Ашлин, потому что он говорит правду.

— Никогда.

— Только намекала?

— И не намекала.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Спросите эту лесбу Люси, спросите кого хотите. Посмотрим, сможете ли найти хоть какое-то доказательство, что Ашлин угрожала, что пойдет к моей миссус. Хоть какое-то.

— У нас есть несколько дюжин.

— Эти записки? — Маккэнн разразился лающим смехом мне в лицо. — Господи, Конвей, скажи мне, что у тебя есть что-то получше, чем это. Эти записки ровным счетом ни о чем не свидетельствуют. Может, Ашлин и планировала их использовать, чтобы выкрутить мне руки, а ты и этого доказать не сможешь, но она даже не подступилась к тому, чтобы пустить их в ход. Я не догадывался о существовании снимков записок. У меня и доступа к ним не было, сама же сказала, что они были запаролены. Киберпреступления могут проверить, когда эту папку открывали, и время точно не совпадет с моими посещениями Ашлин. Эти записки — пшик, и только.

Я покачала головой:

— А какая разница, знал ты о них или нет. Ашлин могла отправить их твоей жене.

— Но она не отправила. Проверьте ее компьютер, ее принтер, рабочий принтер, к которому у нее был доступ. Готов поспорить — их никогда не распечатывали. Отправила по электронной почте? Вперед, проверьте ее ящик. И вы думаете, у Ашлин был адрес моей жены? Я что, выгляжу совсем идиотом?

— А может, она заскочила к тебе домой, когда ты был на работе.

— Она этого не делала. Отследите ее передвижения, найдите того, кто видел ее в окрестностях моего дома. Удачи.

— И твоя жена скажет то же самое?

Маккэн стремительно вскочил, перегнулся через стол и оскалился прямо мне в лицо:

— Не смей вмешивать сюда мою жену. Она ничего не знает про Ашлин, и так это должно остаться. Ты поняла?

Я подняла руки:

— Обычная процедура. Я обязана проверить все возможные направления в расследовании.

— Проверяй что хочешь. Но если пикнешь хоть слово моей жене про Ашлин, я тебе шею сверну. Уяснила?

— Вы только посмотрите, — сказала я насмешливо. — Сдается мне, что если миссус узнает о твоих похождениях, у тебя все-таки возникнут проблемы.

Маккэнн бешено раздувал ноздри, ему отчаянно хотелось мне врезать. Я смотрела на него в упор, продолжая ухмыляться, надеясь, что именно так он и поступит.

Секунду спустя он отвел глаза, упал на стул, покрутил головой.

— Если мечтаешь побеседовать с моей женой — пожалуйста. Только про мой роман не упоминайте. Даже такие придурки, как вы, способны это провернуть. Спросите ее, получала ли она анонимные письма или странные звонки. Я могу вам точно сказать, что она ответит, но если вам невтерпеж почувствовать себя звездами сезона…

— Если ты не хочешь, чтобы мы говорили с твоей миссус, дружище, то просто не заставляй нас это делать. Говори сам.

— А чем, по-твоему, я занимаюсь?

— Ну хорошо, — сказала я. — Где ты был в субботу вечером?

И снова верхняя губа дернулась в зверином оскале. Но он тут же откинулся назад, скрестил руки и рассмеялся в потолок.

— Вот теперь мы дошли до дела. Вовремя, мать вашу.

— Где ты был?

— Вы собираетесь зачитать мне мои права?

— Если настаиваешь. Ты не обязан что-то говорить, если не хочешь, но все, что ты скажешь, будет записано и может служить доказательством.

Новый приступ смеха.

— Где ты был в субботу вечером?

— Не ваше дело.

А вот это умно. Нет алиби — значит, мы не можем ничего опровергнуть.

— Без комментариев. Ты это имеешь в виду?