Тана Френч - Тень за спиной

И прежде, чем кто-то из нас смог придумать подходящий ответ на эту дымящуюся кучу дерьма, он кивнул и вышел, сдержанно хлопнув дверью. Послышались удаляющиеся размашистые шаги. Бреслин спешил к Маккэнну с благой вестью.

Стив нагнулся и подобрал фото семейства Мюррей.

— Я думал, что Маккэнн спекся. Когда показали ему эту фотографию. Я действительно думал…

— Я тоже. Это должно было сработать.

Я позволила себе несколько секунд поразмышлять, что все-таки классно мы провели этот допрос. Как здорово работали. Я и Стив. Как читали мысли друг друга. На считаные секунды я позволила себе увидеть, что теряю.

— Без комментариев, — сказал Стив. Он сунул фотографию во внутренний карман, аккуратно, как будто она могла еще когда-нибудь пригодиться.

— Мы должны были сообразить.

Мы должны были сообразить все давным-давно, как только Люси заикнулась о тайном ухажере. Мы гонялись за воображаемыми гангстерами, разыгрывали драму с продажными копами, плели запутанные версии, когда очевидное прыгало перед нами и махало ручками, стараясь привлечь к себе внимание.

— Какой же я идиот. Как я мог оставить тот поиск на экране, — сказал Стив. — Сутки на ногах, шеф дернул нас, и я лажанулся.

— Я ничем не лучше. Хотела выпотрошить Бреслина и сама же спалилась. Не расстраивайся.

— Если бы я не погнал нас по этому дурацкому пути с бандитами…

— Даже если бы не погнал. Я не уверена, что мы бы разглядели.

Стив как-то сказал: Бреслин привык к тому, что он хороший . Каждая его история основывается на этом убеждении. И так не только у Бреслина. Любой детектив знает, просто уверен, что мы, детективы, — хорошие. Без этого убеждения невозможно смириться с закоулками нашей профессии, в которых прячется темный осклизлый ад. Бреслин — продажный, Маккэнн — продажный. Такое мы могли представить. Есть, были и будут полицейские, которые выбрали эту дорожку. Издержки профессии. Но полицейский — убийца, тот, кого мы ловим, это уже что-то совсем другое. Это весь мир переворачивает с ног на голову. Даже мой. А уж я-то давно уложила у себя в голове, что не все полицейские — хорошие ребята. Но когда доказательство очутилось прямо перед глазами, не сумела ничего разглядеть.

Когда Бреслин и Маккэнн на лестничной площадке шептались, как бы поскорее свернуть расследование, даже ребенок мог бы догадаться, что к чему. А мне и в голову не стукнуло.

Может, Бреслин действительно поверил Маккэнну, когда тот позвонил ему среди ночи с мутно правдоподобной историей, — и не только потому, что желал выглядеть благородным рыцарем. Просто другой вариант его мозг отказался воспринимать.

— Могли и разглядеть. — Стив безучастно смотрел туда, где недавно стоял Бреслин. — Но даже пойми мы сразу все, взять его смогли бы только с железными доказательствами. И нас бы все равно прокатили.

Но это было бы важно. Причины, по которым это было важно, плыли в мозгу, исчезая за плотным черным занавесом. Я не умела излить в слова, что именно считаю важным. И медленное течение уносило причины с собой навсегда. И все же эти несколько дней могли бы все изменить. Если бы я только догадалась.

— Я еще не закончила.

Достала телефон и начала перебирать список контактов.

Стив медленно перевел взгляд на меня. В его глазах читалось сомнение.

— Нам его не взять. Рассуждения Бреслина — полное дерьмо, но он прав.

— Знаю.

Он хотел еще что-то сказать, но я подняла палец и нажала кнопку вызова.

— Льюис Краули, — с подозрением в голосе произнес козел Краули. Судя по шуму, он был в пабе.

— Привет. Это Антуанетта Конвей из Убийств. Надо поговорить. И сейчас. Вы где?

Я подбавила в голос немножко скрытого отчаяния, чтобы у этого мудака началось слюноотделение. Сработало.

— Э-э… Не уверен, что у меня есть время.

— Соглашайтесь, не пожалеете.

Говнюк, разумеется, считал, что точно знает, о чем пойдет речь, и намеревался выдавить из этого все, до капельки.

— Хорошо, — он запнулся от предвкушения, — я в «Хоргансе». Буду здесь еще полчаса. Если успеете, уделю вам пару минут.

— Прекрасно. Просто прекрасно. Я успею.

— Это Краули? — спросил Стив.

— Мне же нужно вернуть ему должок, помнишь? И у меня идея. — Я убрала телефон, поднялась, отряхнула одежду. — Пойдешь со мной? Вдруг понадобится поддержка.

Неожиданно Стив ухмыльнулся.

— А от этой идеи великий план не забуксует?

— Очень на это рассчитываю. Так идешь или нет?

Стив задвинул стул.

— Ни за что такое не пропущу.

В коридоре никого не было. В гардеробной, когда мы одевались, — тоже. Из общей комнаты доносились знакомые звуки: щелчки клавиатуры, телефонные звонки, жужжание принтера. И над всем этим плыл хорошо поставленный голос Бреслина, рассказывающего что-то чертовски смешное. Наверху в оперативной комнате С работали практиканты, маленькие трудолюбивые пчелки собирали бумаги, которые прямиком отправятся в архив. Даже приемная была пуста, Бернадетта ушла на обед или прихорашивалась в туалете. Мы покинули отдел, и никто не узнал, что нас там больше нет.

Краули сидел в «Хоргансе» за угловым столом — прихлебывал «Смитвик» и читал книгу, на обложке которой большими буквами, а как же иначе, было написано САРТР — чтобы все знали, что тут к чему. Краули прикидывался, будто не замечает нас, пока мы едва ли не взгромоздились перед ним на стол.

— Краули, — сказала я.

Он плохо изобразил удивление и отложил книгу. Стива он не ожидал, но не подал виду.

— Ах, — сказал он, протягивая руку и обворожительно улыбаясь Стиву, — детектив Моран.

Меня он по-прежнему не замечал, дабы сразу указать мне мое место.

— Здрасьте, — сказал Стив, не обращая внимания на протянутую руку. После чего плюхнулся на стул, раскидал свои длинные ноги, вытащил телефон и погрузился в изучение его содержимого.

Я видела, как Краули пытается понять, что происходит. Я уселась напротив, водрузила локти на стол, устроила подбородок в сплетенных ладонях и ласково улыбнулась.

— Хэй-хэй.

— Ага, — сказал он с приятной смесью тревоги и неприязни. Отчаяние, которое я посулила ему по телефону, не прибыло со мной. — Привет.

— Статьи у тебя одна лучше другой. И я еще никогда не красовалась на первой полосе. Чувствую себя Ким Кардашьян.

— Вряд ли, — буркнул Краули, — тебе понравилось фото.

— Краули, ты совершил крупную ошибку.

Это было совсем не то, чего ожидал Краули, но он сохранил лицо. Ведь это он одержал верх, как бы я сейчас себя ни вела.

— Мне так не кажется. Если не хочешь выглядеть пугалом в глазах нации…

Стив включил какую-то игру, раздалась визгливая какофония из мультяшных взрывов и бибиканья. Краули вздрогнул, но сумел удержаться в русле морального порицания: