Стюарт Макбрайд - Ледяной дождь

– Складно брешешь, – сказал Даг и улыбнулся, обнажив десны.

– Ты так думаешь, Даги? Черт, я как-то видел, что остается от тех, с кем разбирался Молки. Руки, ноги, причинные места… У тебя еще найдется, с чем можно поработать. – Логан дружески подмигнул старику. – Вот что я тебе скажу. Ты расскажешь нам все о Саймоне и Колине Маклаудах, о том, как они собирают долги, а мы тебе поможем, запрем так, что Молки тебя не достанет.

И тут Даг рассмеялся.

Логан нахмурился:

– Что?

– Ты не… – Старик резко захрипел и закашлялся. – Не понимаешь… – Снова кашель, еще более глубокий, как будто пробивающий грудь насквозь. – Ни хе… – Кашель. – Не понимаешь ни хера. – На этот раз даже кровать зашаталась. Приступы кашля сотрясали все тело Дага, худой трясущейся рукой он почти полностью закрыл рот. Приступ прошел, он откинулся на подушку и вытер руку о пижаму. На ней остался черно-красный след. – Понял, мистер Кабан?

– Хочешь, доктора позову? – спросил Логан.

Старик грустно рассмеялся, смех тоже перешел в кашель.

– Не нужно, – прохрипел Даг; дыхание его стало резким и прерывистым. – Приходил тут ко мне один лепила местный, сегодня утром. Я же тебе сказал, мистер Кабан: у меня рак. Только осталось не год или два. Этот доктор сказал, что месяц, не больше. – Выпачканной в крови рукой он постучал по груди. – Сплошная раковая опухоль…

В воцарившейся тишине пылинки, плававшие в воздухе, поочередно вспыхивали золотом под лучами яркого солнца.

– А сейчас пошел вон! – выдохнул Даг. – Дай мне умереть спокойно.

У Бернарда Данкана Филипса не было отдельной палаты. Его поместили в палату на двоих в отделении реанимации. Узкая больничная кровать была окружена мониторами, вентиляторами; чего только не натыкали в израненное тело несчастного Труповоза. Логан и Ватсон стояли в дверях, прихлебывая чуть теплый кофе с привкусом пластика, который наконец-то принес дежурный полицейский. Отчаянный Даг выглядел плохо, но Труповоз еще хуже. Белые бинты чередовались с синяками. Обе руки и нога были в гипсе.

Вместо кислородной маски – дыхательная трубка, вставленная в нос. Тонкая пластиковая лента поддерживала трубку, проходила за ушами и скотчем крепилась к щекам.

– Чем могу вам помочь?

Посетителей заметила невысокая женщина в форме медицинской сестры: хлопчатобумажные штаны небесно-голубого цвета, куртка с короткими рукавами и наручные часы, вверх ногами приколотые к левому нагрудному карману.

– Как он? – спросил Логан.

Сестра окинула его профессиональным взглядом:

– Семья?

– Нет. Полиция. Как он?

Она сняла со спинки кровати историю болезни, пробежала глазами и ответила:

– Значительно лучше, чем мы ожидали. Операция прошла успешно. Он очнулся утром, около часа был в сознании. – Она улыбнулась. – Мы даже немного удивились. Я ставила на кому. Вот так: кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.

Это был последний раз, когда Логан видел Труповоза живым.

Детектив-инспектор Стил не удивилась тому, что из отчаянного Дага ничего не удалось вытянуть. Она сидела в кресле, положив ноги на стол, и пускала в потолок кольца табачного дыма.

– С вашего позволения один вопрос, мэм, – сказал Логан, ерзая на стуле. – Почему вы сами не захотели его допрашивать?

Она вяло улыбнулась сквозь облако дыма:

– Наши отношения с Даги уходят в далекое прошлое. В те времена, когда я только надела полицейскую форму, а Даги был в расцвете сил. – Улыбка сползла с лица. – Можно сказать, что мы сцепились.

– И что нам теперь с ним делать?

Она вздохнула, и сигаретный дым, подобно болотному туману, заструился над ее рабочим столом.

– Мы пойдем к прокурору и предъявим ему все имеющиеся у нас доказательства. Он их рассмотрит, скажет, что да, этого достаточно, чтобы передать дело в суд, и мы скажем, что это здорово. А потом адвокат Даги скажет, что сможет изучить дело только через месяц. Тогда прокурор пошлет всех в жопу. Зачем деньги тратить? – Она поковыряла в зубах обкусанным ногтем. – Старик сдохнет до того, как дело передадут в суд. Не будите спящих Даги, дайте им умереть. Мне так кажется. – Она внезапно замолчала, как будто почувствовала себя плохо. И добавила: – Ты говорил с его лечащим врачом? Он действительно умирает? А не просто тебя за член дергает, дурака изображает?

– Я проверял. Он на самом деле умирает.

Она кивнула:

– Бедный старый Даг.

Большой симпатии к старику у Логана не было, но он предпочел об этом не распространяться.

Вернувшись в свою комнату, Логан взял фотографии Джорди Стефенсона. Одну, которую прислали из Эдинбурга, и другую, сделанную в морге. Сейчас, когда Отчаянный Даг Макдаф умирает, уже никто и никогда не найдет виновного в смерти Джорди. У человека не было ни жены, ни детей, сестер или братьев. Никто не затребует его тело. Никто не будет оплакивать одного из быков Молка-Ножа. А что можно сделать с Даги? Старикан перекинется через месяц самое большее. И смерть его будет болезненной, как сказал доктор. Молки может лишь сократить его мучения, и Даг знал это. Наверное, именно поэтому он и рассмеялся, когда Логан сказал о расплате. С какой стороны ни посмотри, это все уже не важно.

Он сложил в папку все, что относилось к Джорди Стефенсону, включая свой доклад о вчерашних событиях. Кое-что придется доработать, кое-какие бумажки дописать, но дело уже было мертвым, как сам Джорди.

Теперь в маленьком кабинете Логана оставалось только одно неизвестное – неизвестная девочка. Ее мертвое лицо смотрело на Логана пустыми глазами.

Одно ушло, другое пришло.

Логан сел за стол и еще раз просмотрел отчеты. Один из тех, кто жил в зоне прямого доступа к муниципальным мусорным бакам, убил девочку, раздел ее, пытался расчленить, обмотал ее тело коричневой упаковочной лентой и засунул в мусорный мешок. И кто это сделал, если Норман Челмерс ни при чем?

Еще нет и пяти вечера, а закат уже раскрасил в фиолетово-оранжевые и огненно-красные цвета небо над Роузмаунт. Его узкая яркая полоса была видна констеблю Ватсон и Логану, когда они проезжали по улице, между длинными рядами серых жилых трехэтажных домов. В морозном декабрьском воздухе гудели и мигали уличные фонари, придавая зданиям желтушный оттенок.

Вопреки неприятным предчувствиям, констебль Ватсон смогла найти свободное место и припарковаться напротив дома, где жил Норман Челмерс. Общественная мусорка находилась как раз у входной двери – громадный черный ящик, высотой почти с человеческий рост, слегка придавленный с боков и прикованный цепью к столбу. Сюда девочку выбросили. Мусорщики забрали ее и отвезли на городскую свалку, вместе со всем остальным мусором.

Криминалисты облизали помойку сверху донизу и установили, что в доме кто-то увлекается порнографией в стиле садо-мазо, с кожаной атрибутикой.