Песах Амнуэль - Расследования Берковича 3 [сборник]

— Тебе не кажется, Боря, — сказала Наташа, — что в последнее время люди стали какие-то слишком уж агрессивные?

— Ты это к чему? — рассеянно осведомился сержант Беркович, перелистывая газету.

— Это я к тому, — сказала Наташа, — что опять муж убил жену. Что должна была сделать бедная женщина, чтобы заслужить подобное обращение?

— Ты имеешь в виду Галит Орталь?

— Галит Орталь, верно, — согласилась Наташа. — Вот в газете написано: «Шимон Орталь (66) смертельно ранил ножом свою жену Галит (61) во время пикника в лесу Бен-Шемен. Орталь свою вину отрицает, хотя свидетелями убийства стали около двадцати человек, участвовавших в пикнике. Суд продлил срок задержания подозреваемого на семь дней».

— Да, помню я это дело, — вздохнул Беркович, с сожалением откладывая в сторону газету. Он понимал, что, если Наташа заинтересовалась сообщением, то придется рассказывать ей подробности этого нелепого преступления. Беркович и сам знал далеко не обо всех деталях, вел дело инспектор Барнеа, с которым сержант был практически не знаком — здоровались, и только.

— Ну-ка, расскажи! — потребовала Наташа, присаживаясь к Борису на диван.

— Послушай, — запротестовал Беркович, — мы еще с тобой не поженились, а ты уже требуешь, чтобы я открывал тебе служебные тайны. Что же будет потом, когда тебе удастся все-таки повести меня под хупу?

— Боюсь, что мне это никогда не удастся, — грустно отозвалась Наташа, — и придется до самой смерти жить с тобой гражданским браком.

— Ты думаешь? — с сомнением сказал Борис, но не стал развивать тему гипотетического супружества. — А убийство это действительно из ряда вон… Супруги Орталь прожили вместе тридцать семь лет. Никто не понял, что на него нашло. И вину свою Орталь отрицает, что вообще глупо, поскольку против него все улики.

— Какие? — спросила Наташа.

— Во-первых, нож принадлежал Шимону, он и сам это признает. На рукоятке следы пальцев Шимона и ничьи больше. Во-вторых, момент убийства видели семнадцать человек. Все говорят одно и то же: супруги стояли друг против друга и спорили, он поднял руку, в руке что-то блеснуло, Галит упала с криком, к ней подбежали, в груди женщины торчала рукоятка ножа, а муж, как безумный, бормотал: «Ты что? Ты что?» Он и в полиции продолжал болтать какую-то чепуху — про любовь, про то, что жизнь кончена…

— По-твоему, это чепуха? — удивилась Наташа.

— Говорить о любви после убийства… Тоже мне Хозе, — хмыкнул Беркович.

— Хозе? Так он убил ее из-за ревности?

— Какой ревности? Женщина была страшна, как смертный грех. Должно быть, муж действительно ее любил, если жил с ней столько лет… Что-то нашло на него в тот момент… Кстати, много он не получит, психиатры наверняка решат, что Шимон был невменяем.

— Борик, — сказала Наташа, — а почему ты сказал, что они спорили? Их спор слышали? Свидетели ведь находились довольно далеко.

— Никто ничего не слышал, — покачал головой Беркович. — Перед тем, как пырнуть жену ножом, Шимон очень активно жестикулировал, и она тоже — это все видели.

— Кошмар, — сказала Наташа и погладила Бориса по щеке. — Как подумаю, что на старости лет ты тоже мог бы убить из-за ерунды…

— Из-за ерунды? Вряд ли. Но если ты не дашь мне читать любимую газету…

— Тебе нож сразу принести или чуть позже? — осведомилась Наташа.

— Потом, сейчас некогда, — отмахнулся Беркович и нахмурился. Мысль, пришедшая ему в голову, заставила его надолго задуматься. Потом он встал, подошел к телефону и набрал номер.

— Дежурный сержант Сефи Мазаль, — услышал Беркович.

— Сефи, привет, это Беркович. Скажи-ка, инспектор Барнеа у себя в кабинете или отдыхает?

— Отдыхает у себя в кабинете, — буркнул Мазаль. — Соединить?

— Если можешь, а то я не знаю прямого номера…

— Барнеа, — сказал жесткий голос несколько секунд спустя.

— Здравствуйте, инспектор, это сержант Беркович, извините, что беспокою вас в такое…

— К делу, сержант, — прервал инспектор. — Вы хотели что-то узнать или сообщить?

— Скорее узнать, — сказал Беркович. — Я о том убийстве, которым вы занимаетесь. Два вопроса…

— Хутиэли в курсе ваших вопросов? — не очень любезно отозвался инспектор Барнеа. — Я хорошо знаю вашу самодеятельность, сержант…

— В курсе, — не моргнув глазом, соврал Беркович, подумав: «Свяжусь с шефом позже, вряд ли он будет возражать».

— Что вас интересует? — сухо спросил Барнеа.

— Вопрос первый: были ли на рукоятке отпечатки пальцев убитой? И второй: как далеко находились супруги Орталь от ближайших деревьев или кустов?

— Вы наверняка читали протокол, — раздраженно сказал Барнеа. — Сами знаете, что найдены только отпечатки пальцев Шимона Орталя.

— Я просто хотел уточнить, — пробормотал Беркович. — А что кусты?

— Не очень далеко, метра три-четыре, довольно густые заросли, насколько я помню. Почему вас это интересует?

— Если мне память не изменяет, — продолжал Беркович, — Шимон Орталь — владелец предприятия, производящего оптико-волоконную технику? Они недавно перехватили у конкурентов очень выгодный контракт…

— Контракт еще не подписан, — подтвердил Барнеа, — и теперь вряд ли сделка состоится, сами понимаете…

— Да, — согласился Беркович. — Инспектор, могу я попросить вас об одолжении? В интересах следствия, разумеется.

— Хотите поговорить с подозреваемым? — догадался Барнеа. — Если вы беретесь убедить его сотрудничать со следствием, то я не возражаю. В моем присутствии, разумеется.

— Берусь убедить, — заявил Беркович.

— Хм… — с сомнением сказал Барнеа. — На допрос его привезут завтра в десять утра. Приходите ко мне, я разрешу вам задать пару вопросов.

Инспектор положил трубку, не попрощавшись, но Беркович не обратил на это внимания.

— Пожалуй, ты, как всегда, права, — сказал он Наташе. — Скорее всего, Шимон не убивал свою Галит.

— Разве я так говорила? — удивилась Наташа. — Все видели, как…

— Ах, — махнул рукой Борис. — Что значит: все? И что значит: видели?

Назавтра он вошел в кабинет инспектора Барнеа в начале одиннадцатого, когда допрос подозреваемого в убийстве жены Шимона Орталя уже начался. Шимон выглядел совершенно подавленным и на вопросы отвечал невпопад, из чего Барнеа сделал резонный вывод о том, что убийца намеренно запутывает следствие.

— Скажите, Шимон, — обратился Беркович к Орталю, получив разрешение инспектора, — вы смотрели на жену в тот момент, когда… м-м… она закричала?

Орталь поднял на Берковича пустой взгляд, и лишь на мгновение в нем мелькнула искра понимания.

— Нет… — он помолчал. — Я сто раз говорил инспектору, что не мог убить Галит. Не мог… Не мог… Я на нее и не смотрел в тот момент…