Линда Ла Плант - Bella Mafia

Роберто насторожился. Он спросил его о здоровье отца, и Пол со скорбным выражением лица сказал, что он вот уже несколько дней без сознания после удара. Роберто понимал, что это только на руку Полу.

– Извини, я не знал. Он в Нью-Йорке?

– Да. Я хотел бы поскорее отправить его домой… в ящике.

– Поэтому объявлен этот сбор?

Каролла рассмеялся, так что его толстые щеки затряслись, а на лбу снова выступила испарина.

– Ты что, с луны свалился? По-твоему, всем этим ребятам есть до него дело? Он теперь мелкая рыбешка, большое дело ему не по силам. Я здесь потому, что представляю этого старого ублюдка.

Вернувшись в свой номер в четыре тридцать пополудни, Роберто нашел у телефона приказ явиться в конференц-зал к семи часам, без опозданий. Он принял душ и переоделся, выбрав костюм, специально подобранный для него Грациеллой, и галстук, который она купила ему в Риме во время одного из редких семейных походов по магазинам. Роберто оглядел себя в зеркале и остался доволен, после чего заказал в номер кофе и сэндвичи.

Без четверти семь он пересек вестибюль по направлению к конференц-залу. У дверей стояли два охранника. Предъявив приглашение одному из них, он вошел внутрь. Здесь все было готово для проведения деловой встречи: в центре был установлен овальный стол длиной не менее тридцати футов, окруженный мягкими креслами. Вдоль стен тоже стояли кресла. В дальнем конце зала помещался буфетный столик, вокруг которого уже собралась небольшая группка людей.

К семи часам в зале было полно народу. Мужчины приветствовали друг друга рукопожатиями и дружескими объятиями. Непринужденная атмосфера напоминала скорее обычный светский раут, нежели экстренный сбор Организации. Здесь присутствовали главы американских семей, сицилийские и итальянские боссы, даже несколько авторитетов из еврейской семьи, которые, впрочем, не имели права голоса по причине своей национальной принадлежности.

Последние едва не опоздали к началу встречи. Мейер Лански беседовал с высоким широкоплечим человеком с крючковатым носом, рядом с которым казался просто гномом. Это был не кто иной, как знаменитый Чарли Лучано, Счастливчик, – смуглый, загорелый и обаятельный сердцеед. Роберто знал, что Чарли теперь обосновался на Сицилии – американцы выдали его властям перед самой войной, – но не предполагал, что он по-прежнему руководит Организацией. В зале постепенно наступила тишина, когда он занял место во главе стола.

Все расселись по местам, и распорядитель указал Роберто кресло в самом конце стола. Пол Каролла, который сидел посередине, удивленно приподнял бровь, увидев его в числе тех, кто удостоился кресла за столом. Вдоль стен расселись менее важные персоны, возле дверей устроились телохранители.

Всем подали напитки. Кое-кто достал блокноты и ручки. Счастливчик Лучано сидел во главе стола с Мейером Лански по одну руку и доном Корлеоне – по другую. Он призвал собравшихся к тишине и поблагодарил их за то, что они приняли его приглашение. Кроме того, он заявил, что его резиденция переносится на Кубу и он намерен вести свои дела по всему миру оттуда. Он попросил всех о том, чтобы впредь его называли обычным именем, Сальваторе Луканиа, и выразил пожелание, чтобы американские власти не узнали, где он сейчас находится. После он прочел телеграммы с извинениями от тех, кто не смог по разным причинам присутствовать на встрече – кто-то был болен, кто-то сидел в тюрьме, – и призвал всех помолиться о выздоровлении Джозефа Кароллы. Роберто видел, как Пол снова принялся изображать почтительного сына и даже поднес к глазам платок. По окончании своей вступительной речи он уступил место Мейеру Лански, который был избран председателем. Счастливчик откинулся в кресле и, обводя внимательным взглядом присутствующих, стал слушать Мейера, который объявил первый пункт повестки дня.

«Вопрос о Сигеле». Сигел не получил приглашения на эту встречу, и теперь всем стало понятно почему.

– Есть только один способ наказать человека, который обворовывает своих, – подался вперед Лански. – Он должен уйти, джентльмены. Я прошу поставить этот вопрос на голосование.

Собравшиеся проголосовали единогласно, и с этой минуты Сигела можно было считать покойником. Заседание прервали на ужин и продолжили в четверть одиннадцатого. К этому времени почти все насущные проблемы были обсуждены и разрешены, или, по крайней мере, так казалось. Роберто пил только кофе и держался особняком, но не по собственному желанию, а потому, что чувствовал себя аутсайдером среди представителей американских семей, которых здесь было большинство. Лишь около одиннадцати вечера Роберто стало понятно, зачем его вообще сюда пригласили. Пол Каролла кивнул председателю, прося слова, и поднялся с места:

– Прежде всего хочу заметить, что я обосновался на Сицилии. Я находился там даже тогда, когда итальянцы уступили союзникам и американцы сформировали военное правительство. Тогда я предложил свои услуги в качестве переводчика, и меня взяли на работу в штаб. Таким образом я получил возможность внедриться в сеть операций черного рынка на территории оккупированной Италии. У меня было больше купленных американских солдат, чем все вы, вместе взятые, съели за свою жизнь гамбургеров. И это не считая офицеров самого высокого ранга. Они раскрыли для меня двери военных продуктовых и промышленных складов. А благодаря своему положению я мог беспрепятственно передвигаться по стране. Впрочем, я всегда соблюдал осторожность, чтобы не вызвать подозрений. По документации вы можете убедиться в том, что мой оборот составлял около миллиона долларов, скрытых от налогообложения. Я продавал из-под полы медикаменты и сигареты, пенициллин и сахар, оливковое масло и пшеницу. Мне даже удавалось перевозить грузы по стране в военных эшелонах.

Лански начал нетерпеливо постукивать карандашом по столу. Ему надоела похвальба Кароллы, и он прервал его, прося перейти к делу, потому что повестка дня еще была далеко не исчерпана.

Каролла поднял свои пухлые руки и извинился, затем обвел сидящих за столом доверительным взглядом.

– Я сообщил вам все эти детали, чтобы показать: моя семья живет не только за счет отчисляемых процентов. Я клянусь, у меня есть возможность принести Организации огромную пользу и деньги, которые позволят ей стать еще более могущественной и процветающей. И вторая причина, по которой я подробно рассказал вам о своей деятельности: я хочу стать преемником отца после его смерти и прошу одобрения Синдиката.

Мейер снова остановил его жестом, выразительно постучав ногтем по циферблату своих часов. Каролла обратился к Роберто Лучано:

– Мой друг, присутствующий здесь, принял из моих рук дело, когда я покинул Сицилию и занялся другим. Он преуспел и даже купил землю, построил на ней заводы. И теперь экспортирует апельсиновый сок, оливковое масло и фрукты.