Питер Ловси - Ищейки

— Причина смерти?

— Не спеши, Фрэд. У нас еще нет заключения судмедэкспертов. Ясно, что его стукнули по голове чем-то тяжелым, но если я сейчас скажу, что он умер от повреждения мозга, потом окажется, что он подавился рыбной косточкой.

Наступила короткая пауза, и Кайт Халлиуэлл спросил:

— Что мы знаем о жертве? У него были какие-то проблемы с Моционом?

— Похоже, нет. Моцион утверждает, что они прекрасно ладили. По его словам, Тауэрс был интровертом, очень застенчивым. Он почти не участвовал в дискуссиях «Ищеек». Даже в глаза избегал смотреть, если его не вынуждали прямо. Он работал ночным сторожем на мебельном складе. В понедельник у него был выходной.

— Семья есть?

— Нет. Он жил один в квартире на верхнем этаже на Оук-стрит, в самом конце Лоуэр-Бристоль-роуд, под железнодорожным мостом.

— Он водил машину?

— Хороший вопрос. Как он добрался до яхты? У него была старая «шкода». И да, ее нашли на стоянке рядом с гаванью. Очевидно, Сид Тауэрс приехал туда на машине после того, как закончилось собрание «Ищеек». На пассажирском сиденье мы нашли пакет с книгой — кого бы вы думали? — Джона Диксона Карра.

— «Человек-призрак»?

— Нет. «Три гроба». Я ее еще не читал.

— Надеюсь, у вас найдется на это время, сэр, — не удержался от улыбки Бэйкер.

— Найдется, если кое-кто начнет работать, а не ковыряться в заднице. Первым делом мы должны выяснить, что произошло вчера вечером на заседании «Ищеек». Кроме Моциона у нас есть пять свидетелей: четыре женщины и один мужчина. Позже я назову вам их имена. Я хочу, чтобы вы допросили их сегодня утром — раньше, чем новость об убийстве просочится в прессу. Беседуя со свидетелями, будьте очень осторожны. Говорите, что расследуете дело о «Черном пенни», и больше ничего. Они знают, что стали участниками очень необычного события. Нет ничего удивительного, что полиция хочет получить их показания, поэтому постарайтесь поподробнее расспросить о том моменте, когда Моцион открыл книгу. Заодно выясните полную картину всего, что происходило в тот вечер: кто с кем говорил, не было ли каких-то ссор, которые позже могли привести к насилию. Разузнайте, не общался ли Сид Тауэрс с кем-то перед тем, как отправиться в гавань, и что он при этом говорил. Я уверен, что это убийство связано с «Ищейками», поэтому меня интересует все, что касается этих людей: какие у них привычки, чем они занимаются, как относятся друг к другу, что едят на завтрак и почему не спят по ночам. — Он повернулся к Уигфулу: — Джон, я ничего не забыл?

Уигфул откашлялся.

— Я хочу напомнить, что мы по-прежнему расследуем кражу марки, — произнес он раздраженно. — Это не только предлог для того, чтобы раскрыть убийство. Мы имеем дело с серьезным преступлением, которое может быть связано или не связано со смертью Тауэрса. Будьте внимательны. Не упускайте ни одной детали, касающейся обнаружения «Черного пенни» и того, что произошло потом.

— Все поняли? — спросил Даймонд. — «Черный пенни» — забота Уигфула, а убийство Тауэрса — моя. Если кто-то напортачит, будет отвечать передо мной. А теперь Джули Харгривз распределит группы.

Даймонд не возражал, чтобы допросами свидетелей занялись другие. В его нынешнем настроении это было только к лучшему. Он же решил прогуляться до Черчилль-бридж и дальше по Лоуэр-Бристоль-роуд до Оук-стрит, где находилась квартира Сида Тауэрса. Даймонд попросил Джули пойти вместе с ним. По дороге он поблагодарил ее за участие в брифинге.

— Похоже, я слишком на всех насел, даже по своим меркам, — заметил он. — А вот вы повернули разговор в нужное русло. Даже не знаю, что на меня нашло. Наверно, не выспался.

— Сегодня вы были не на высоте, — откровенно признала Джули.

— Что, смахивал на людоеда?

— Можно говорить начистоту?

— Разумеется.

— Вы вели себя безобразно.

— Неужели все так плохо?

— С какой стати вы набросились на новичка? Он всего лишь пытался ответить на ваш вопрос. Откуда ему знать, что все должны сидеть и помалкивать, пока вы не дадите слово.

— Зато он усвоит это на будущее.

— И потом, все в курсе, что у вас сложные отношения с Уигфулом, но зачем было унижать его перед собственной командой? Они и так знают, какой он, без ваших указаний.

— У нас не институт благородных девиц.

— Очень жаль. Там бы вас научили хорошим манерам.

Он рассмеялся:

— Возможно, вы правы, Джули. Моя жена была старшиной у девочек-скаутов, она отлично со мной справляется.

Джули улыбнулась и добавила:

— Раз уж я зашла так далеко, добавлю вот что. Вы бы получали больше отдачи от людей, если бы не пытались на них так давить. Они избегают проявлять инициативу.

— Хотите сказать, что они меня боятся? — с искренним удивлением спросил Даймонд.

— Вы даже не представляете, каким порой бываете тираном.

Даймонд уставился на полоску серой воды под мостом.

— Скажу вам правду, Джули: никто из них не испытывает большего страха, чем я сам. Я два года не был в деле. Многих вообще не знаю. Для меня каждый брифинг — минное поле. Я могу давать инструкции. Могу допрашивать свидетелей. Но поставьте меня перед толпой людей, которые сидят и смотрят, как я справлюсь с ролью вожака стаи, и у меня начинается легкая паника.

— Сегодня утром я этого не заметила.

Они вышли на шоссе, и их голоса заглушил рев машин, мчавшихся мимо огромных заводов и складов вдоль Лоуэр-Бристоль-роуд, где теперь располагались крупные строительные компании. Даймонд хорошо знал этот район еще с тех времен, когда жил в Уэллсвэе. Когда у него ломалась машина или просто была хорошая погода, он ходил по этой дороге в город, спускаясь по ступенькам с Уэллс-роуд и проходя под железнодорожным мостом, где по ночам собирались бомжи и алкоголики. Его забавляла мысль, что в свое время здесь располагался полицейский участок. А еще раньше под опорами виадука помещался морг, куда свозили трупы со всего Эйвона.

Большая часть Лоуэр-Бристоль-роуд представляла собой неприглядное зрелище, которое любой уважающий себя градостроитель предпочел бы немедленно стереть с лица земли, однако гигантские заводские здания с грузовыми лифтами, низко нависавшими над улицей и едва оставлявшими пространство для проезда грузовиков, придавали ей определенную величественность. Это был старейший промышленный район Бата — из тех, что еще сохранились, — и его радовало, что его громоздкие сооружения по-прежнему использовались, хотя заводские причалы вдоль реки давно опустели.

Справа дом Байера — высокое здание из красного кирпича, выглядевшее более нарядно благодаря арочным окнам и отделке из батского камня. Даймонд решил привнести в разговор юмористическую нотку и спросил:

— Спорю, никогда не догадаетесь, что здесь находилось раньше?