Питер Ловси - Ищейки

Снова низкое рычание. В полумраке беседки глаза собаки поблескивали красным светом, и Уигфулу это не понравилось.

Потом он вспомнил про шоколадные батончики, которые прихватил с собой на дежурство. У него еще оставалась пара штук. Интересно, пудели едят шоколад?

— А как насчет этого, дружище? — Он протянул ему батончик. — Хочешь попробовать?

Пес явно заинтересовался. Он поднял голову и понюхал воздух, но продолжал лежать на месте.

— Ну давай, возьми его.

«Ага, как же», — всем своим видом говорил пес.

Уигфулу пришло в голову, что его стоящая фигура может выглядеть более опасной, и он присел напротив пуделя, продолжая держать в открытой ладони батончик и бормоча успокаивающие слова.

На сей раз это сработало. Пудель раскрыл пасть и снова принюхался. Оставив на полу берет, он встал, приблизился к Уигфулу, ткнулся носом в шоколадку и, видимо, сочтя ее съедобной, ухватился за нее зубами.

Инспектор заметил на нем именной ошейник, но не решился протянуть руку. В кармане он нащупал еще два батончика. Один он скормит собаке, а другой бросит наружу, чтобы пудель выскочил вслед за ним. Тогда он завладеет беретом.

Но все вышло иначе. В храме загремел чей-то резкий голос, гулким эхом разлетевшийся под куполом:

— Эй, чем это вы кормите собаку?

Уигфул отдернул руку и виновато посмотрел в проем беседки.

Из-за колонны вышел мужчина с тяжелой лопатой в руке. На нем была потертая кожаная куртка, черные джинсы и резиновые сапоги. Выглядел он угрожающе.

— Это просто шоколад.

— Не ваше дело его кормить, — отрезал мужчина с лопатой. — Кто вы такой?

Уигфул начал объяснять, что он полицейский-детектив, старший инспектор и просто пытается забрать у пуделя берет, потому что тот может оказаться уликой в важном деле, которое он сейчас расследует. Все это звучало настолько неубедительно, что Уигфул сам себе не верил. Как назло, в это утро он не взял свое удостоверение. С вечера переоделся в стеганую куртку и оставил все бумаги в пиджаке.

Пудель зарычал на Уигфула. Мужчина выругался:

— Чушь собачья!

Чтобы хоть чем-то доказать свои слова, Уигфул кивнул на берет, все еще лежавший на полу.

Мужчина покачал головой:

— Старший инспектор, как же! Я сам видел: вы его кормили. Какой там, к черту, берет? Вы его даже не подняли. Вам нужна моя собака. Это королевский пудель, чистокровная порода, и вы это отлично знаете.

— Он ваш?

— А чья же еще псина может в такое время бегать по парку? Я здешний садовник.

Уигфулу стоило большого труда убедить садовника, что он действительно детектив с Манверс-стрит, а не похититель собак. Наконец они разошлись в разные стороны: Уигфул с беретом в руке, а садовник — с пуделем, которого он потащил назад в сторожку.

Недовольный собой, Уигфул зашагал к выходу из парка и пересек канал и железную дорогу, думая о том, как ему следовало говорить с садовником. Он был так занят своими мыслями, что не заметил гораздо более зловещей вещи, чем потерянный берет.

В тот же день один из местных жителей, около семи утра совершавший свою обычную пробежку по набережной канала и оказавшийся в том районе, где его русло проходит под Кливленд-хаус на Сидней-роуд, прежде чем попасть в Сидней-Гарденс, заметил что-то необычное в туннеле первого железнодорожного моста. Он всегда мысленно отмечал это место. Во-первых, здесь заканчивалась вторая треть его дистанции, а во-вторых, ему нравился живописный вид белоснежного моста с высокой аркой над туннелем. Но в это утро что-то было не так.

Во время пробежки никто не останавливается для того, чтобы получше рассмотреть какую-нибудь вещь. Бегун решил, что под аркой что-то висит, но не мог понять, что именно. Поскольку проход через туннель был закрыт, он поднялся вверх по насыпи, пересек мост, снова вернулся на дорожку и спустился в сад с другой стороны от Сидней-роуд. Оказавшись ближе к туннелю, он увидел, что не ошибся. Там действительно что-то висело: это было человеческое тело.

Наверно, трудно найти более приятный уголок Бата, чем это тихое и укромное местечко с его живописными дорожками, плавно убегающими за поворот, и множеством ажурных мостиков, арки которых отражаются в воде.

В восемь утра спокойная вода канала отражала надувную лодку, полицейских, сотрудников парка, доктора и двух санитаров. Все территория вокруг была оцеплена. Криминалисты сфотографировали и осмотрели труп, после чего полицейские осторожно обрезали веревку и уложили тело в лодку. Убитый, на вид мужчина лет сорока пяти, худой, жилистый, шести футов роста, был одет в черную кожаную куртку, полосатую рубашку, темно-синие вельветовые брюки и черные ботинки. Очевидно, он сломал себе шею, что свидетельствовало о падении тела с большой высоты. По мнению же хирурга, это указывало на то, что его повесили. Самоубийцы обычно прыгают со стульев или лестницы, поэтому не ломают себе шею и умирают долго и мучительно.

В карманах кожаной куртки нашли пятифунтовую банкноту, немного мелочи, связку ключей и навесной замок. Бдительный констебль заметил, что по внешнему виду замок походил на тот, что проходил по делу о «лодочном убийстве». Об этом тут же сообщили полицейскому диспетчеру.

Питер Даймонд в то утро не успел позавтракать. Он быстро проделал короткий путь от Уэстона до городской больницы и успел застать тело раньше, чем его поместили в морг. Ему позволили расстегнуть мешок и опознать убитого как Руперта Дарби. На шее трупа все еще болталась веревка, которую обрезали немного выше.

Глядя на изможденное лицо Руперта и его мертвые посиневшие губы, открывавшие выщербленный ряд прокуренных зубов, детектив неожиданно испытал чувство потери. В их недавнюю — и единственную — встречу он успел проникнуться симпатией к этому безалаберному, но умному человеку с его грубоватыми шутками и неисчерпаемым запасом жизнелюбия. Теперь перед ним лежали только его жалкие останки.

Даймонд предпочел бы внимательно осмотреть руки и тело на предмет повреждений, но это была обязанность патологоанатома. Преждевременно снимать одежду с жертвы считалось грубым нарушением инструкции.

После морга Даймонд вернулся домой. Стеф предложила ему яйца с беконом, но он согласился только на черный кофе. Оба знали, что ему предстоит еще один трудный день.

Джон Уигфул появился в участке часом позже, с черными кругами под глазами, и был поражен царившей суетой. На одно ужасное мгновение ему показалось, что за его недолгое отсутствие вор все-таки обокрал музей.

Даймонд сообщил ему о Руперте Дарби. Уигфул в ответ рассказал историю о найденном берете. Он опустил подробности о погоне за пуделем и просто объяснил, что нашел берет примерно в половине седьмого утра.