Джонатан Келлерман - Кости

— Откройте рот и покажите зубки… извините, я просто в ужасе от известий про Демору, отсюда и дурацкие шутки.

— Да уж, тут не до шуток, — согласился я.

— Думаю, да… Полагаю, это была насильственная смерть?

— Если труп, который мы нашли, ее, — то да.

— Труп. — Фэй Мартин снова уселась на табурет. — Бедная Демора. Вам известно, кто это сделал?

— Пока нет. Точное опознание жертвы может нам помочь. — Я описал аномалии с зубами, которые перечислила нам доктор Харгроув.

— Это она, — кивнула Фэй Мартин. — Черт!

— Вам не нужно проверять по рентгеновским снимкам?

— Я проверю, прежде чем утверждать это под присягой, но я уже знаю, что это она. Такое сочетание аномалий — большая редкость. Мы с Деморой обычно шутили на этот счет. Молочные зубы… «Наверное, я никогда не повзрослею, доктор».

Она взяла со стола карту, несколько секунд читала ее, потом положила обратно.

— У нее был приятный смех. Все остальное в ней было… именно таким, как можно ожидать при ее образе жизни. Но зубы у нее были, как у здоровой женщины.

Доктор Мартин колупнула ненакрашенным ногтем пуговицу своего халата.

— Она была хорошим человеком, доктор Делавэр. Почти всегда веселой. Мне это кажется очень примечательным, учитывая ее ситуацию.

— Похоже, вы довольно хорошо ее знали.

— Настолько, насколько можно знать человека при таком раскладе. Не считая детей, мы обычно обслуживаем случайных клиентов. Но Демора регулярно приходила на осмотр и профилактику.

Фэй снова сверилась с картой.

— Она ходила к нам три года. В первые шесть месяцев наблюдалась у доктора Чена. Он ушел на пенсию, и она перешла ко мне.

— У ваших пациентов есть постоянные стоматологи?

— Когда рабочая нагрузка позволяет, мы стараемся набрать как можно больше частной практики. С Деморой работать было легко, ей нужна была только чистка… а, да, еще в самом начале она заменяла амальгаму.

— Зачем ей требовалась постоянная чистка ротовой полости?

— У нее довольно быстро образовывался зубной камень — но в этом нет ничего необычного. — Фэй снова повертела в руках карту. — К доктору Чену она ходила два раза в год, но я назначала ей прием каждые три месяца — чтобы следить не только за ее зубами, но и за общим состоянием здоровья. Я видела, что она будет регулярно ходить к врачам только в том случае, если я ее направлю.

— Демора доверяла вам?

— У меня всегда находилось время на то, чтобы выслушать ее. Честно говоря, мне нравилось болтать с ней. Иногда это было забавно. К сожалению, она перестала приходить… — Доктор Мартин перевернула страницу. — …пятнадцать месяцев назад. Когда она умерла?

— Вероятно, примерно тогда же.

— Мне следовало знать, что что-то случилось, — она всегда была пунктуальной. Но номер телефона, который она оставила, был неактивен, и я никак не могла связаться с ней.

— Меня удивляет, что она так следила за своими зубами.

— Корни зубов у нее были чрезвычайно длинные — трудная задача для врача. Это ей сказал другой стоматолог — много лет назад, — и для нее это стало предметом гордости. И к тому же ее фамилия… «Монтут — это карма, доктор [23] В оригинале — Montouthe , что на смеси французского и английского дает «мой зуб». . Я — Зубная Королева». В других отношениях гордиться здоровьем ей не приходилось.

— Какие проблемы со здоровьем у нее были?

— Какие угодно, — пожала плечами Фэй Мартин. — Артриты, бурситы, острые приступы панкреатита, больная печень, как минимум один раз перенесенный гепатит А, о котором мне известно, обычные венерические заболевания… По крайней мере, ВИЧ у нее не было. Не то чтобы это теперь имело какое-то значение.

— Куда вы направили ее с этими проблемами?

— В бесплатную клинику «Марина-Мерси». Я звонила туда, чтобы узнать, последовала ли она моему направлению. Однако Демора приходила только за предписаниями и рецептами, но не на регулярные процедуры.

— Там она не доверяла никому, — предположил я.

Карие глаза Фэй Мартин, обрамленные густыми ресницами, пристально взирали на меня. Щеки ее порозовели.

— Кажется, я вторглась в вашу область медицины, не имея на это лицензии…

— И это хорошо. Вы первая, кто хоть что-то о ней знает, — насколько нам удалось хоть что-нибудь отыскать. Мы не нашли ни ее родственников, ни друзей.

— Это потому, что у нее не было друзей. Или так она утверждала. Она говорила, что не любит людей, и больше всего ей нравится гулять в одиночестве. Она называла себя «одинокой плохой девчонкой». С семьей она порвала еще тогда, когда жила в Канаде.

— А где именно в Канаде?

— В Альберте.

Я рассмеялся.

— А нам говорили, что в Алабаме.

— Ну, и то, и другое на «А», — пожала плечами Фэй Мартин.

— Почему она порвала с родными?

— Они были фермерами, религиозными фундаменталистами. Демора почти ничего о них не говорила. Она приходила очистить зубы от камня, она что-то говорила, я слушала. Такое случается чаще, чем можно подумать. — Она откинула с лица прядь волос. — На стоматологическом факультете психологию не преподают, но мне это, несомненно, пригодилось бы.

— Есть в ее карте что-нибудь такое, что помогло бы нам узнать о ней побольше?

— Официальные записи касаются только состояния зубов и десен; все остальное, что рассказывала мне Демора, оставалось между нами. Но я сделаю для вас копию. Если у вашего патологоанатома будет время, он — или она — может провести официальное сравнение. Если нет, то пришлите мне ваши данные, и я сама это сделаю.

— Спасибо. А что именно оставалось между вами?

— То, чем она зарабатывала. Демора хотела, чтобы я с самого начала знала, что она «плохая девчонка». Занимается любовью за деньги — хотя такие термины она не использовала. Не подумайте, будто мы только об этом и говорили — обычно это была просто пустая болтовня. Демора приходила веселая, смеясь над какой-нибудь шуткой, которую услышала на улице, пыталась пересказать эту шутку, сбивалась, и мы обе хихикали. На некоторое время я забывала о том, кем она была, мы были словно две подружки, беседующие о пустяках. Но в ее последний визит, пятнадцать месяцев назад, все было иначе. Во-первых, она выглядела куда лучше, чем прежде. Хороший макияж — не та дикая раскраска, которую она наносила для работы. Приличная одежда, волосы вымыты и уложены… Конечно, годы маргинальной жизни ничто не сможет отменить, но в тот день я получила представление о том, как она могла бы выглядеть, обернись все по-другому.

— Мы видели только снимок, сделанный во время одного из ее приводов в полицию, — сказал я.

Фэй Мартин нахмурилась.

— В строении лица я разбираюсь хорошо, а у Деморы оно было пропорциональным и симметричным. У нее были все задатки для того, чтобы стать красавицей, доктор Делавэр. В тот день это наглядно проявилось. Я сказала ей, что она хорошо выглядит, и спросила, не готовится ли она к чему-нибудь важному. Демора ответила, что у нее свидание с бойфрендом. Это меня удивило — она никогда не говорила о каких-либо мужчинах, кроме клиентов.