Николай Леонов - Отель с темными окнами (сборник)

– Я много что знаю, но предпочитаю сперва услышать чужие объяснения, а потом уж и свою версию задвигать. Так как насчет объясниться? Выкладывай карты, полковник, выбора у тебя все равно нет.

– Главное, что он есть у тебя, – заметил Гуров и снова добавил: – Пока…

– Похоже, ты не догоняешь серьезности ситуации! – выкрикнул Костя.

Он изо всех сил старался сохранять самообладание, но получалось у него это все хуже и хуже. Все-таки грозить оружием он не привык, и это выводило из равновесия. Женщина все время плакала и тихо подвывала, Костя злился на нее и на нахального полковника, которого ситуация, похоже, ничуть не смущала.

– Напротив, я прекрасно понимаю, насколько все серьезно. Для тебя уж точно. – Гуров сделал вид, что расслабился, и даже на подоконник небрежно облокотился. – Там, снаружи, шестеро бойцов группы захвата, начальник ОВД и местный участковый. Как думаешь, далеко ты уйдешь, даже если я вдруг стану таким добреньким, что отпущу тебя?

– Ты лжешь, – проговорил Костя Офшор. – Двое вас. Ты и твой молокосос в погонах лейтенанта. Карту вы, правда, красиво разыграли, признаю. Я чуть было не купился. Но на большее твой мальчик не способен, уж будь уверен.

– Слова, слова, – улыбнулся Лев. – Если все так, почему у тебя руки дрожат? Раз расклад так хорош, чего тебе нервничать? Убить женщину я не позволю, так? Ты выдвинешь свои требования, я тебя отпущу, ты выйдешь в эту дверь и был таков. По мне, так ты радоваться должен.

– Так я и сделаю, – чуть увереннее заговорил Костя. – Возвращайся на балкон и спускайся вниз. Живо.

– Зачем это? – Гуров сделал вид, что удивился.

– Заткни пасть и делай что говорю! Хочешь, чтобы баба жива осталась, выполняй немедленно!

– Вот ведь в чем загвоздка, Костик, – медленно, словно размышляя, начал Гуров. – Ты не видишь главного. Заложница не эта несчастная женщина, на самом деле настоящий заложник – это ты. Подумай сам: вот ты стреляешь ей в голову, она падает, и что дальше?

Костя смотрел на Гурова и не понимал, куда тот клонит. А Гуров продолжал, стараясь не смотреть на женщину и не обращать внимания на ее всхлипы.

– По сути, эта женщина – твой пропуск на свободу. Твой лотерейный билет, который судьба преподнесла тебе, верно? И ты должен, нет, ты просто обязан беречь ее как зеницу ока. Как только ее не станет, минуты твоей жизни сочтены. Разве ты этого не понимаешь?

– Я возьму ее с собой, – внезапно заявил Костя Офшор. – Но тебе все равно придется убраться из комнаты. Только не на балкон, а в туалет. Иди туда, живо!

– Ладно, пусть будет так, – согласился Гуров. – Скажи только, куда ты собираешься с ней дойти? Неужто не заметил ее проблему?

– Что? О чем ты, черт побери? – вскинулся Костя.

– Нога, – коротко произнес Лев, но, поняв, что до Кости не дошло, пояснил: – Ее правая нога либо не функционирует вовсе, либо работает с перебоями, если можно так выразиться. Простите, что вам приходится все это слушать, но так уж сложилось.

Последняя фраза была обращена к женщине. Та на слова Гурова почти не прореагировала. Зато Костя Офшор не пропустил мимо ушей ни одного слова. Он взглянул на правую ногу женщины, но ничего особенного не заметил.

– Что, снова твои штучки, как с квартирной хозяйкой и протекающей трубой? – криво усмехнувшись, спросил он. – Не выйдет, приятель. Второй раз ты меня не надуешь.

– Не хотелось бы вдаваться в анатомические особенности в присутствии женщины, но видно от этого не уйти, – вздохнул Лев. – Взгляни на ее ступни. Тебе не кажется, что домашние тапки выглядят несколько иначе?

Костя снова перевел взгляд на ноги женщины. Теперь и он обратил внимание на ее обувь. На ней были ботинки из толстой кожи на высокой подошве. Шнуровка крепко держала лодыжку, охватывая ее до середины голени.

– Скорее всего, тут проблемы с бедренной костью, и тянутся они из детства, – спокойно пояснил Гуров. – При таких отклонениях ноги формируются неравномерно. Разница в размере иногда достигает нескольких сантиметров. Судя по подошве, правая нога этой женщины короче левой минимум на пять сантиметров. Быстрой ходьбе это не способствует. А уж бежать она и подавно не сможет, если ты еще не понял.

– Плевать, бегать нам не придется, – заявил Костя Офшор, но Гуров видел, что новость его обеспокоила. – Все, полковник, мне надоело играть. Может, ее я и не пристрелю, а вот тебя запросто. Так что тащи свою задницу в туалет, закройся там и сиди, пока мы не уйдем.

Он убрал пистолет от головы женщины и направил его на Гурова. Тот оттолкнулся от подоконника и начал медленно двигаться вдоль стены, прикидывая, стоит ли напасть на Костю сейчас, пока тот вывел женщину из-под дула. Решил, что рисковать не стоит, уж слишком Костя нервничал. В таком состоянии начать палить ничего не стоит, а Гурову пальба нужна была меньше всего.

«Лейтенант – парень сообразительный, должен был догадаться, предупредить майора. Тот поймет, что нужно делать. Никуда от нас Костя не денется, – думал Лев, продолжая движение. – Только бы он не вспомнил про телефон. И только бы женщина не запаниковала и не наделала глупостей».

Про телефон Костя не вспомнил, и женщина не запаниковала. Как только Лев оказался в туалете, за дверью начали задвигать мебель. Костя баррикадировал выход. Гурова это не беспокоило. Он уже достал телефон и теперь строчил сообщение генералу Орлову, на чью реакцию рассчитывал больше всего. Сложность заключалась в том, что он не удосужился взять номер телефона хоть одного из членов группы захвата и теперь связаться с ними мог только посредством генерала.

Первое сообщение было отправлено в тот момент, когда хлопнула входная дверь. Дожидаться ответа Гурову было некогда. Сейчас главным было выбраться наружу. Он принялся толкать дверь, стараясь сдвинуть препятствие. С трудом, но дверь поддалась. Серьезной преграды Костя Офшор соорудить не смог, придвинул к двери то, что было ближе, а именно – массивную тумбочку из прихожей. Гуров смог просунуть ногу в образовавшийся проем. Уперся руками в обе стены и с силой толкнул. Тумбочка закачалась и перевернулась. Дверь открылась еще немного и снова застряла. Теперь тумбочка уперлась в противоположную стену, двигать ее было уже некуда.

Лев и пытаться не стал, кое-как протиснулся в проем, подошел к входной двери, выглянул наружу. Ни Кости, ни женщины видно не было. С минуту он размышлял, после чего начал подниматься вверх по лестнице. Если Костя поверил его словам о группе захвата, то решит, что засада ждет его внизу, у подъезда. Куда в таком случае ему идти? Только на крышу, там есть проход в соседний подъезд, а значит, небольшой шанс выбраться из дома и получить фору.

В подъезде не было слышно ни звука. Либо Костя уже добрался до чердака, либо двигался так тихо, что шагов услышать было невозможно. Гуров старался ступать бесшумно. Продвигаясь вдоль стены, он добрался до последнего этажа. Здесь тоже было пусто, но дверь на технический этаж мерно покачивалась. «Отлично! Направление ты выбрал верно, полковник, – сам себя похвалил Лев. – Теперь не спеши, эксцессов нам не нужно». Он проскользнул в дверь, техэтаж не освещался, и после дневного света все здесь выглядело несколько мрачно.