Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

Вчетвером они вышли в коридор, подошли к тяжелой двери, обитой кожей.

— Это еще от прежних хозяев осталось, — пояснил Колычев.

За дверью была просторная светлая комната с тщательно вымытыми полами и оконными стеклами. Это постаралась Туманова, не один свободный вечер посвятившая уборке. Из мебели было несколько тяжелых дубовых шкафов, разнокалиберные стулья, столы письменный и обеденный, а еще почему-то школьная парта.

— Вот, — с гордостью показал на это хозяйство Янсон. — Принимайте, товарищ Хворостинин, и работайте.

— Обязательно, — сказал тот. — Решу кое-какой вопрос с оборудованием и сразу же засучу рукава.

— У товарища Хворостинина с собой деньги на приобретение необходимого, — сказал Колычев. — Надо бы помочь ему с покупками.

— Хорошо. Пусть стажер этим и займется, — распорядился Янсон.

— Но товарищ Янсон! — заговорил Елисеев, которого не прельщала возможность поработать грузчиком и сопровождающим при эксперте, а манили совсем другие дела.

— Никаких возражений. Приказ есть приказ, — по-военному оборвал его Янсон. — Выполнять.

— Ничего, — сказал Колычев. — Сегодня помоги Иннокентию Сергеевичу, а я уж как-нибудь без тебя справлюсь. Лады?

— Лады, — грустно отозвался Петр.

— С чего начнем, Иннокентий Сергеевич? — спросил Петр.

— С самого главного: попьем с вами, юноша, чайку. Где тут можно кипяточком разжиться? И да, заварочный чайник тоже бы нам не помешал. Знаете, по сию пору не привык заваривать чай в стаканах. Не по душе мне этот новомодный обычай.

— Подождите минуту, я все принесу.

Когда Елисеев вернулся, то увидел, что Хворостинин извлек из своего саквояжа жестяную банку с нарисованными на ней слонами. Увидев интерес молодого человека, эксперт пояснил:

— Что, не встречали такой чай прежде?

— Как-то не доводилось.

— Тогда я вам даже завидую: впервые попробуете индийский чай. Я, знаете ль, давний его поклонник. Предпочитаю всем иным сортам чая.

— Это что — настоящий, прямиком из Индии? — изумился Петр, не веря своим глазам. — Мы то все больше к морковному привыкли, да и тот в радость.

— Обижаете старика — конечно, настоящий. Из старых запасов остался, — подтвердил Хворостинин. — Страшная, я вам скажу, редкость. Такого даже у нас в Питере днем с огнем не сыщешь. И уж тем более, пить душистый индийский чай с сахарином — это просто варварство. На сей счет у нас и сахарок предусмотрен. Немного, но нам хватит. Щипчики, надеюсь, у вас найдутся?

Такого чая Петр не пробовал никогда. Ароматный, чуть терпкий, как и полагается. А главное: сладкий и бодрящий.

Покончив с чаепитием, взялись за дела. Сначала съездили на рынок, купили бумаги, причем самой разной: от обычной пишущей до толстого картона.

— Картон-то нам зачем? — спросил Петр, поднимая увесистую пачку, перевязанную бечевкой.

— Для картотеки. Чтобы все было как полагается: взяли преступника, заполнили на него карточку: фамилия, имя, отчество, фотография, отпечатки пальчиков, прочие сведения, которые могут оказаться полезными… Поверьте моему опыту — все это очень помогает в работе.

— Каким образом?

— Ну, к примеру, кража из сейфа. Первым делом сыщик бежит в картотеку, поднимает весь архив по медвежатникам.

— Простите, а это кто?

— Медвежатники? — улыбнулся Хворостинин. — О, это птицы весьма высокого полета. В преступной табели о рангах они стоят почти на самой верхушке — солидные и весьма уважаемые люди. Их специализация: замки, сейфы. При этом, заметьте, медвежатники сейф никогда не взламывают, а аккуратно открывают, используя специальные отмычки, отвертки и прочий воровской инструмент. Как правило, этих спецов немного, фактически, они все наперечет. С таким раскладом остается только проверить, кто хотя бы гипотетически мог оказаться причастным к преступлению. А вот тех, кто взламывает сейфы, зовут шнифферами. Это уже другая специализация. Некоторые шнифферы уже не полагаются на слесарные инструменты, а смело используют плоды научного прогресса: например, газосварочный аппарат.

— А, какие еще виды преступников бывают?

— Есть, например, банщики…

— Они что, в банях орудуют?

— Нет. Просто на воровском арго… простите, на воровским языке, бан — это вокзал. Банщик — вор, орудующий на вокзале. Обычно его улов — ручная кладь. Поездушники — те, кто воруют с экипажей. Есть карманники — с ними, думаю, все понятно. Народ это очень ловкий и хитрый. На выносе квартир специализируются домушники. У них тоже есть разные специализации, например, форточники — они не вскрывают двери и не ломают замки, залезают в открытые окна или форточки, отсюда и пошло прозвище. Городушники — те, кто магазины обносят. Конокрады… Знаете, у них и в прежние времена было особое положение и большой размах. Мне приходилось принимать участие в одном громком расследовании, так там в шайке было сто человек, включая даже своих агентов-осведомителей в полиции. Хотя одно радует: вряд ли у вас водятся марвихеры — воры прямо-таки международного класса.

— Никогда бы не подумал, что преступный мир такой многообразный, — покачал головой Елисеев.

— Вы думаете, это все? — засмеялся Хворостинин. — Это мы так, по верхам пробежались. Если начнем обсуждать портяночников — воров низшего разряда, уровня «спереть белье с чердака или шапку с прихожей», так мы до вечера засидимся. А ведь есть самые разнообразные мошенники: карточные шулера, бас-манщики — они обманывают при помощи «куклы»: пачки денег, в которой только сверху и снизу настоящие банкноты, а между ними резаная бумага. Фармазонщики дурят народ фальшивыми драгоценностями. Женихи по слабому полу специализируются. Такие аферы порой крутят — оставляют невест в одном исподнем.

— Просто голова раскалывается, — признался Елисеев. — Мне что, обязательно нужно все это знать?

— Именно! — поднял указательный палец Хворостинин. — Не просто знать, а применять полученные знания на практике. Если хотите стать хорошим сыщиком, вам поневоле понадобится изучить преступный мир досконально. И, можете мне поверить, против нас выступает очень серьезный и опасный противник.

— Это верно, — согласился Петр. — У нас тут несколько дней назад такое началось…

И он поведал эксперту историю с парусиновыми портфелями. Выслушав, Хворостинин задумчиво почесал щеку.

— Знаете, молодой человек, а я ведь слышал о подобных случаях. Сам я, увы, с ними не лично сталкивался и деятельного участия в следствии не принимал, но мои коллеги еще по прежним временам рассказывали… Если меня не подводит память, то там работала парочка: некий поляк-шляхтич и его подельник. Имен и фамилий, уж извините, не припомню. А действовали эти двое с наглостью и размахом. Ничего не боялись и были очень хорошими психологами. Вам что-то говорит этот термин?