Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

— Пока не знаю, Степановна. Пусть с нами поживет, а там посмотрим. Может, и удочерю.

— Смотри, парень, — сказала Степановна вроде бы осуждающим тоном, но во взгляде ее читалось полное одобрение, — тяжело девку-то поднимать, да еще тебе, холостому. Я ить вечно жить не собираюсь. Приберет Господь к себе, сделает милость, а вы как, без бабского присмотра? Долго еще бобылем ходить собираишьси?

— Не знаю, Степановна. И загадывать не хочу. Может, и сладится что, — устало произнес Петр. — Ты извини, мне снова на службу бежать надо.

— Что, на ночь глядючи? — удивилась хозяйка.

— Убийцы не спят, и нам не приходится.

Он тихонько, на цыпочках, подобрался к своему закутку, бросил взгляд на мирно спящую девочку, и так же тихо пошагал к выходу.

В здании губрозыска свет горел во всех кабинетах.

Дежурный окликнул Елисеева и велел ему идти к начальнику.

— У него сейчас совещание зачинается. Все наши в сборе, — пояснил он.

Колычев и Бурко не зря мотались по городу. Им удалось разыскать адрес Крохина. Тот жил на широкую ногу, снимая бывшую генеральскую дачу под городом в селе Бавленское, которое прежде носило название Богоявленское, пока кто-то из местных в дурацком псевдореволюционном порыве не решил, что такое название «не идет в ногу с новой властью». В итоге название подсократили, но в памяти жителей села оно так и осталась Богоявленским.

Вопросов, на какие шиши Крохин мог себе позволить такую роскошь, как съем дорогой дачи, ни у кого не возникало. В деревне считали Алексея человеком состоятельным, успевшим нажить капитал еще в прежние времена. И никого не смущал тот факт, что прежде он работал грузчиком. Люди успели привыкнуть к самым неожиданным поворотам судьбы.

Чтобы не спугнуть бандита раньше времени, проверять полученные сведения на месте сыщики не стали. Каждый новый человек в деревне — событие мирового масштаба, невольно привлекает к себе ненужное внимание. Потому никто не знал: один ли живет Крохин или делит кров с другими бандитами. Лучше бы, конечно, накрыть всех разом в одном месте, а не гоняться по всему городу. Но тут уж как карта ляжет.

— Как будем брать его, товарищи? — задал главный вопрос Колычев.

— Крохин — калач тертый. Влегкую его не скрутишь, — заметил Бурко. — Правда, одно радует — не слышал, чтобы банда с огнестрельным оружием орудовала, все больше топориком… Но, что-то мне подсказывает — стволы у них есть.

— Любого в деревне проверь, ствол у него обязательно обнаружится, — подтвердил Елисеев.

— К сожалению, это так, — согласился товарищ Янсон. — Надо исходить из самого худшего варианта: бандитов несколько и они вооружены. Предлагаю привлечь к задержанию чоновцев. Вызовем взвод, окружим деревню…

«Петр подал Степановне завёрнутые в тряпицу деньги — все его сбережения на этот день».

— Крохин так просто не сдастся. Ему терять нечего, — замотал подбородком Бурко. — Устроит пальбу, могут погибнуть невинные люди.

— Тогда сообщите ваши соображения, — попросил начальник угрозыска.

— Чоновцев привлекать не стоит, это только лишний шум, а толку мало. Бандитов возьмем этой ночью, пока они свистят во все сопелки. Тихонько проникнем в дом и всех повяжем. Я так мыслю, — вместо Бурко выступил Елисеев.

Остальные сыщики дружно закивали.

— Согласен с Елисеевым, — поддержал друга Колычев. — Без шума и гама повяжем гадов. Если кто начнет ерепениться, тогда, может, и…

— Без «может»! — оборвал его Янсон. — Я понимаю, что вами движет, товарищи работники уголовного розыска. Понимаю и где-то даже разделяю. Но устраивать самосуд нельзя. Сейчас не семнадцатый… Мы живем в мирное время и должны поступать в строгом соответствии с законом. Меру наказания бандитам определит суд. Уверен, возмездие будет в высшей степени справедливым. Никто не останется безнаказанным. — Начальник угрозыска обвел собравшихся тяжелым взглядом, под которым сыщики сникли. — А что касается предложения товарища Елисеева… Думаю, он прав, товарищи, — продолжил Янсон. — Дело нам предстоит нелегкое, нужно хорошенько к нему подготовиться. И да, идем на него всем составом, кроме дежурного. Там лишних штыков не будет, каждый из нас на счету. Все, расходимся, товарищи. Сбор… — Начальник угрозыска вынул из кармана галифе часы-луковицу, откинул крышку. — Через пятнадцать минут внизу у выхода. А я пока договорюсь насчет транспорта. Думаю, двух подвод нам хватит, чтобы добраться.

После короткого совещания у Янсона, Колычев и Елисеев ненадолго заглянули в свой кабинет.

— Что отвез девчонку в приемник? — первым делом спросил Борис, когда они переступили порог.

— Нет, — коротко ответил Петр.

— Не понял… — озадачился Колычев. — А куда ты ее дел? Что, родню отыскал? — предположил он.

— Вроде того. Себе забрал.

— Не понял, — захлопал ресницами Колычев. — Как себе?

— Да так, — виновато улыбнулся Петр. — Отвез к Степановне. Решил, что пока у меня поживет.

— А дальше?

— Дальше будем смотреть, Боря. Не могу я ее в детдом отдавать. Веришь — не могу. Даже от мысли об этом хреново становится.

Колычев выбросил вперед правую руку, стиснул в ней ладонь Елисеева.

— Уважаю, Петя! Не каждый бы на такое пошел. Прямо скажу, я бы точно не решился.

— У тебя и своих спиногрызов хватает, — улыбнулся Елисеев. — Это я один как перст.

— Все равно, ты поступил как настоящий большевик! Давно пора о твоем вступлении в партию вопрос поднять! — возбужденно заговорил Колычев.

— Борь, может не надо, а? — смущенно попросил Елисеев. — Я сейчас себя по-дурацки чувствую. Ничего такого не сделал, а ты мне уже осанну запел.

— Ладно! — успокоился Колычев. — Насчет твоего вступления в партию все равно поговорим. Ты человек достойный, партии такие нужны. Теперь касательно Анютки: я супружницу свою попрошу, чтобы она посмотрела, каким-таким нарядом можно поделиться. У ребят поспрашиваю, у кого девки-ровесницы имеются. Гардероб мы ей соберем, а то видел я, что у нее в наличии. Одни тряпки да рубище, как у нищенки какой-то.

— За это спасибо! — обрадовался Петр. — С девчонками, конечно, в плане одежки посложнее, чем с пацанами будет.

— Зато у них и отношение к родителям другое. Домой приходишь, а дочурки к тебе ластятся, по лицам видно, что рады. Парни — те другие. Им мужикастость с малолетства нужно проявлять. Даже не поймешь, ждали ли… — вспомнил свое, семейное, Колычев.

И такое тепло сквозило у него в голосе, что, казалось, в их кабинете даже воздух прогрелся. Но тут Борис опомнился, потянулся за револьвером, прокрутил барабан, проверяя наличие патронов.