Николай Черкашин - Дверь в стене тоннеля

Все возвращается на круги своя, кроме того, что навсегда сходит с этого круга…

Карину похоронили в Гродно. Еремеев летал туда в Рождество, как только ему вернули его документы и закрыли уголовное дело за отсутствием состава преступления. Сергей Сергеевич Бевз был очень любезен с ним и на редкость предупредителен, как, наверное, и со всеми, у кого за спиной стояли такие же влиятельные шефы, что и у него.

На хотьковском кладбище Еремеев положил на символическую могилу мраморную плиту с именами Николая Васильевича Тимофеева и Павла Артамоновича Пупышева. В салоне «Санта-Марины» он повесил их общую фотографию, где весь экипаж вместе с Дельфом был снят в конце перехода на память о самых лучших днях жизни, осененных белым парусом.

Ведь было все это, было, и снова вернулось на круги своя. Яхта резала гладь водохранилища под генуэзским стакселем и гротом. Еремеев сидел на руле, Наиль работал на лебедках, подтягивая шкоты, Дельф грелся на излюбленном месте – под мачтой на крыше рубки. Ветер ворошил шерсть на крутом загривке.

– Смотри, что я нашла! – Татьяна высунулась из носового люка. В руке у нее поблескивало пасхальное яйцо работы Фаберже. Леонкавалло спрятал его во флорину носового рундука. Он не успел вручить находку шефу.

– Откуда это?

– Это яйцо Кащея Бессмертного, – без тени улыбки сообщил Еремеев. – Выбрось его за борт!

– Ты что?! – возмутилась Татьяна. – Такую красоту… Вот только кто-то крестики обломал.

Яйцо решили оставить как переходящий приз за лучшую яичницу, приготовленную на борту яхты. В этот день его получил Наиль, состряпавший башкирскую яичницу с медом.

Еремеев вдруг вспомнил, что так и не связал брата питерской спасительницы с геологом-самоцветчиком. Кажется, это был последний, не отданный им, долг…

Я не поклонник детективного жанра. Честно признаюсь, что за работу над остросюжетной повестью «Дверь в стене тоннеля» заставило взяться крутое безденежье 90-х годов. В те времена издатели хорошо платили только за детективы. Еще в советские времена написал военный детектив – «Знак Вишну». Но это о войне. Браться же за уголовную тему совсем не хотелось. Не мое. Тем не менее последнее десятилетие ушедшего века наложило свою мрачную печать и на мою жизнь: «черными риелтерами» был сожжен наш родовой семейный дом в Абрамцево, бесследно пропадали друзья, пришлось побывать в шкуре безработного… Перед моими глазами прошла череда всевозможных аферистов, мошеников, «оборотней»… Но было немало людей, порой совершенно малознакомых, которые всегда помогали мне, если не увидеть свет в конце тоннеля, то найти в его стене спасительную дверь.

Журналистская работа не раз сводила меня со следователями. Самые памятные из них – следователь по особо важным делам Борис Уваров, следователь угрозыска Александр Сташков… Черты их характеров и судеб помогли выстроить образ главного героя – Олега Еремеева. Самое достоверное действуюещее лицо – кавказская овчарка Дельф. Это мой родной пес, который, к сожалению, пал жертвой криминала. Теперь он живет на страницах этой книги.

Не случайна и линия отца и сына – Ореста Еремеева и Олега Еремеева. Она – в память моего отца – офицера Великой Отечественной, настоящего фронтовика – подполковника Андрея Андреевича Черкашина. Мне, как и ему, тоже довелось защищать интересы Родины на рубежах холодной войны. Не выдержав краха страны и развала армии, в которой отец прослужил большую часть жизни, он умер в 1993 году. С огромным трудом удалось тогда достать деревянный гроб, сколоченный из соснового горбыля. И это тоже примета того смутного времени.

«Дверь в стене тоннеля» – это моя личная реакция на 90-е годы. Такими я их увидел, такими почувствовал. Но живописать их только черной краской – несправедливо. Ведь было немало хорошего в эти «окаянные годы» и в моей жизни, и в жизни страны. Иначе бы мы не выстояли, не выжили.

Москва. 2017 г.

Фенрих – звание курсанта выпускного курса офицерского училища.