Николай Леонов - Доза для тигра

– Ну, если для поиска иголки использовать магнит, то задача существенно упростится. – Лев изобразил руками нечто подковообразное.

– И что же, если говорить более предметно, в нашем случае может стать этим самым магнитом? – Станислав повторил жестикуляцию Гурова.

– Ну, например, таким «магнитом», если учесть, что Фэртон просил у него помощи, может стать некто, носящий имя Джереми. Надеюсь, и Александру, и нашим информационщикам удастся установить, что это за фрукт и где он обитает…

В это время пес, встретив на пути какую-то уже почти высохшую непонятную лужу с острым фенольным запахом, замотал головой и резко попятился назад.

– Вредители чертовы! – сочувственно глядя на Азарта, выдохнул кинолог. – Где ни попадя всякую дрянь разливают! Вот что тут такое могли вылить? У бедной псины аж слезы на глаза навернулись!..

– Толь, проблемы? – озабоченно поинтересовался Крячко.

– Даже не проблемы, товарищ полковник, а проблемищи! – Анатолий погладил все еще фыркающего носом своего подопечного по голове и потрепал ладонью по холке. – Азарт и так уже устал – вон какой маршрут преодолели, и гадости всякой по пути нанюхался. А уж эта лужа – прямо будто с химического полигона. Думаю, на ближайшие час-два песик неработоспособен. Очень жаль, но придется сделать паузу.

– Толя, не переживай! – обнадеживающе улыбнулся Гуров. – Спасибо за оказанную помощь, можешь возвращаться. А еще лучше вызвать сюда машину, быстрее получится.

– Да вызвать-то не проблема… А как же вы без моего следопыта? – Кинолог был явно огорчен. – Может, часок подождем, а там Азарт, глядишь, и разгуляется?

– Что-то мне подсказывает, что мы уже почти пришли… – Лев указал на виднеющиеся за деревьями мини-парка старые пятиэтажки. – По всей видимости, Фэртон направлялся именно туда. Так, бедолага, спешил, что даже через эту химическую лужу проскочил напрямую. Кстати, рисунок протектора подошвы его обуви очень характерный! – показал он на отпечатавшийся в подсохшей грязи след туфли, с пересекающимися зигзагами.

– Запечатлим! – Станислав достал свой сотовый и сделал снимок отпечатка крупным планом.

Опера продолжили свой путь самостоятельно и минут через десять уже подходили к кварталу из пяти длинных пятиэтажных зданий, в некотором отдалении от которых высились ультрасовременные дома-башни. Увидев пятиэтажки, Крячко издал жизнерадостное:

– О-хо-хо! Так это же – «Пять котов»! Бывал я тут когда-то, бывал… Это когда мы расследовали ограбление ювелирного салона «Клондайк». Тут проживал один свидетель, который и вывел нас тогда на главаря налетчиков.

– А почему именно – «Пять котов»? – поинтересовался Гуров. – Ты мне об этом почему-то не рассказывал.

– Разве? – всматриваясь в розовеющие в свете вечерней зари стены домов, несколько удивился Станислав. – Ну, наверное, только потому, что ты сам меня об этом не спрашивал…

По его словам, этот квартал получил свое зоологическое название еще где-то в семидесятые годы, когда в Москве развелось энное число любителей так называемой граффити – настенной и назаборной «живописи» баллончиками с аэрозольной краской. Кто-то из молодых жильцов дома (скорее всего, большой обожатель усато-полосатых), увидев в расположении домов нечто похожее на компанию сытых котов, устроившихся на лежку, не поленился изобразить на торцевой стене одного из домов огромную кошачью морду, и даже подписал свой комментарий: «Тут крысы не ходят!» Почин был подхвачен, и вскоре все пять домов были украшены кошачьими портретами с комментариями, наподобие: «Хачу калбаски!» или «Одно мое «мяу» значит больше, чем сотня «гав-гав». С той поры эти дома в местных кругах только так и именуют.

– Да-а-а, не оскудела наша земля талантами… – с долей иронии резюмировал Лев, вглядываясь в тропинку, которая и привела их сюда.

И здесь им опять повезло – у края тротуара он заметил уже знакомый отпечаток обувного протектора. Оглядевшись по сторонам, опера прикинули, куда именно мог податься их «клиент», и решили, что, скорее всего, тот мог направиться к дому, стоящему немного на отшибе, рядом с которым кучковалось десятка два разноцветных гаражей-«ракушек» – именно в ту сторону вела едва приметная тропинка, берущая начало примерно там же, где и был обнаружен след. У домов, как видно, уже наступило вечернее затишье – не было заметно даже всепогодных «бабсоветов» из числа местных пенсионерок. Поэтому уточнить свои догадки приятелям, по сути, было не у кого. Лишь в некотором отдалении шумливая ватага мальчишек гоняла по пустырю футбольный мяч.

Подойдя к зданию, приятели остановились в раздумье – а что же делать дальше? Начать поквартирный обход? В доме квартир не меньше полутора сотен – до утра не набегаться… В этот момент у Льва зазвонил телефон – судя по мелодии, это был Вольнов. Александр рассказал, что пробил по своим ведомственным базам данных американцев по имени Джереми, в данный момент находящихся в Москве.

– Первый, кто мне попался на глаза, – Джереми Биггс, третий советник посольства США. Это кадровый цэрэушник, уже замеченный в контрабанде наших культурных ценностей. Но этим он занимается не как сотрудник спецслужб, а, так сказать, в частном порядке. Еще один Джереми, который может представлять интерес, – это Локс, американский делец сомнительного пошиба, занимающийся скупкой антиквариата. Есть и третий Джереми, по фамилии Шэпли. Это художник, один из «звездунов» так называемого «современного искусства», который неделю назад прикатил со своей выставкой в Москву. Вот пока и все. Я свое начальство в известность поставил, и, с учетом значимости раритета, мне порекомендовали оказывать вам всю возможную помощь. Сейчас буду искать дополнительную информацию – контакты и прочее…

Поблагодарив Вольнова, Гуров отключил связь, но его телефон тут же запиликал снова.

– Небось Жаворонков! – догадался Станислав.

Это и в самом деле был начальник информотдела. Он тоже нашел двоих Джереми, которые, по тем или иным причинам, оказались в базах данных столичного УВД. Один был управляющим столичного заведения американского фастфуда. Не так давно одна из работниц этой харчевни подала заявление о харрасменте со стороны Джереми Коу, из-за чего он, собственно говоря, и попал в поле зрения полиции. Еще один Джереми «засветился» в Люберцах, во время рейда тамошней полиции, которая накрыла подпольный бордель. Прибыв в Россию в качестве туриста, Джереми Бломм решил отдать предпочтение такой разновидности путешествий, как секс-туризм. На этом и погорел. Впрочем, по неофициальной информации, секс-обслуживанием в России он остался крайне недоволен. В момент задержания орал, что приехал в Россию «познат любофф рашен герлз». А на деле ему уже несколько раз подсовывали то азиаток, то негритянок, чего он и в своих родных Штатах «наелся» до изжоги.