Николай Леонов - Ультиматум Гурова

— Спасибо, — кивнул Антон и тут увидел Гурова. Во взгляде его повис вопрос.

— Да! — спохватился Конышев. — Это полковник Гуров из МВД, он как раз занимается… убийством Риты.

— Рад познакомиться. — Антон протянул Гурову прохладную после улицы ладонь, прошел в комнату и сел в кресло. — Как ваше… расследование? Простите, что вмешиваюсь, просто Рита была моей сестрой, и мы очень дружили.

— Расследование идет, — заверил его Гуров.

— Если понадобится моя помощь, можете рассчитывать. В том числе и материально, — сказал Антон. — На расходы там и все такое… Я и так в долгу перед дядей, да и перед Ритой тоже. Хоть после смерти ее долг верну.

— Благодарю, этого не требуется, — успокоил его Гуров. — Если не возражаете, мы договорим с вашим дядей, и я оставлю вас вдвоем. Это ненадолго.

— Конечно, разумеется! — живо отозвался Антон, подхватил свой чемоданчик и скрылся за дверью.

— Единственная родная кровь, — вздохнул Конышев. — А повзрослел-то как! Кто бы мог подумать?

— Виктор Станиславович, — вернул Гуров Конышева к действительности. — Последний мой вопрос касается проблемы, с которой вы обратились ко мне изначально. А именно, сорванных сделок в вашей конторе. Мы провели проверку по этому вопросу и вот что выяснили. — Гуров положил перед Конышевым распечатку статьи, в которой рассказывалось о криминальной направленности фирмы «Зодчество».

Конышев надел очки и стал читать.

— Что за бред! — воскликнул он, отбрасывая листок в сторону. — Кто это написал?

— Некто Бэтмен, — усмехнулся Лев и, поймав недоумевающий взгляд Конышева, пояснил: — Это псевдоним. Неизвестно, как зовут этого человека на самом деле и кто он таков — возможно, это коллективное творчество.

— Бред! Какой бред! — Конышев в волнении заходил по комнате. Потом быстро подошел к Гурову, склонился над ним и сказал: — Я вас уверяю, что никогда в жизни не занимался ничем подобным! Это все чьи-то происки! Меня желают вывалять в грязи, чтобы… — Он неожиданно замолчал, резко выпрямился и прошептал: — Я понял. Меня хотят извести. Уничтожить, растоптать… Не только как бизнесмена, но и как человека. Распускают грязные сплетни, убивают сотрудников, убивают дочь… Кто-то нацелился на меня всерьез…

Гуров задумчиво посмотрел на него:

— А имя Андрей Марычев вам незнакомо?

— Никогда не слышал.

— Ладно, Виктор Станиславович, спасибо за то, что ответили на мои вопросы, не стану вас больше задерживать. Я и так отнял у вас много времени. К тому же, к вам приехал родственник, и вам есть о чем поговорить.

Гуров поднялся и направился к двери. Конышев вышел проводить его, следом потянулся и Антон. Лев зашнуровал ботинки и хотел уже выйти, но остановился и попросил:

— Подайте, пожалуйста, мои перчатки. Они вон там, на тумбочке.

Антон взял с тумбочки, возле которой стоял, кожаные перчатки и протянул их Гурову. Полковник поблагодарил, вышел в подъезд и, сев в свою машину, направился в управление.

Поделившись с Орловым тем, как прошла его беседа с Конышевым, он спросил:

— С телефоном Маргариты ничего?

— Пока тихо. Были звонки, но все «левые». Воронов не объявлялся.

— Пора подключать Емельяненко.

— Уверен? — только и спросил генерал-лейтенант.

— Да, — твердо ответил Гуров. — Хотя бы эту линию нужно доработать до конца.

— От меня что нужно?

— Деньги, — улыбнулся Лев. — Остальное я сам.

Зайдя в свой кабинет, он сразу позвонил и попросил привести к нему Анатолия Емельяненко.

— Главное, держись спокойно, — напутствовал он парня.

Тот кивал, однако глаза его были огромными и перепуганными. Крячко прикрепил к его куртке диктофон, придирчиво осмотрел, отойдя на пару шагов, и довольно произнес:

— Ажур! Ничего не заметно. Да не дрейфь! — толкнул он в бок Емельяненко, который совсем было поник. — Мы рядом будем, понял? Тебе главное — разговаривать как можно убедительнее, чтобы он поверил. А остальное уж наша забота.

— Да, — поежился Анатолий. — Вы его отпустите, а он меня потом прирежет! Вы не знаете, что это за человек!

— От тебя многое зависит! — строго поднял палец Крячко. — Если все сделаешь грамотно, мы его упрячем так, что достать тебя у него никак не получится.

По виду Анатолия было видно, что он сильно в этом сомневается. Но выхода у него не было, и Емельяненко, тяжело вздохнув, взял в руки телефон и набрал номер.

— Алло! — проговорил он, и даже стоявший рядом Гуров услышал, как колотится его сердце. — Ворон, ты? Здорово! Это Толян Емельяненко. Ну, Омлет…

— О-о-о! Здорово, здорово, — послышался насмешливый голос. — Сам объявился, значит. Это хорошо… А куда же подружка твоя подевалась ненаглядная?

— Слышь, Ворон, встретиться бы надо. Поговорить. Тут дело такое — по телефону не могу, одним словом.

Повисло молчание — Воронов, видимо, размышлял.

— Она бабки приготовила? — наконец спросил он.

— Да, только они у меня. Она не может… не хочет сама тебе их нести.

— Ладно, — чуть подумав, согласился Ворон. — Неси ты. Давай-ка «стрелочку» забьем с тобой в «Междусобойчике».

— Ворон, зачем нам лишние глаза и уши? — возразил наученный Гуровым и Крячко Емельяненко. — Давай лучше где-нибудь в аллейке. Все-таки бабки немаленькие…

— А ты всегда был осторожным, — расхохотался Ворон. — Ладно, ты прав. Подгребай в сквер на Страстном бульваре.

— Когда? — уточнил Емельяненко.

— Бабки при тебе?

— Да.

— Тогда чего тянуть? Через час и подгребай. Давай, Омлет, до встречи!

Емельяненко разъединил связь. Сердце его гулко бухало в груди.

— Молодец! — хлопнул его по плечу Крячко. — Ну вот, а ты боялся!

— Да-а-а, мне еще с ним встречаться, — заныл Анатолий. — Слушайте, может, дальше вы сами, а? Ну, вы же знаете, где он будет, вот и возьмете его.

— Взять его, брат, — нехитрая задача, — весело назидал Крячко. — Брать ведь тоже надо с умом! У нас ворье все наперечет известное — бери, не хочу! А попробуй возьми просто так. Они сразу — а на каком основании? И замучаешься потом объяснительные писать! Я вон сколько за последний месяц настрочил, гляди! — Он кивнул на свой стол, заваленный так и не доделанной отчетностью. — И твой Воронов тоже человек грамотный. Скажет — а что вы, граждане дорогие, от меня хотите? Я месяц как освободился, теперь веду добропорядочный образ жизни, так что у вас не может быть ко мне никаких претензий.

— А я-то при чем? — продолжал канючить Емельяненко.

— А ты, — ласково приобнимая его за плечи, продолжал Крячко, — ты самый важный в нашей операции инструмент! Тонкий и хрупкий, ибо от тебя зависит ее успешный исход! Знаешь, как у хирургов? Благодаря тебе встреча с Вороновым превратится в вымогательство, понял? Он же с Риты деньги вымогал?