Николай Леонов - Ультиматум Гурова

— Мы больше не будем! — заверила его Альбина.

Гуров лишь вздохнул и направился к выходу. Оставаться дольше не было ни смысла, ни желания.

Он не нашел здесь убийцу Маргариты Конышевой. Но хотя бы прояснилась одна из линий в расследовании. И теперь можно было заниматься главной.

Полдень двадцать четвертого ноября был мрачным и серым. Накрапывал дождь, и земля на Преображенском кладбище быстро набухала, становилась вязкой, сырой, налипала комьями на обувь. Ноги увязали в грязи, скользили, разъезжались… Участники похоронной процессии с трудом продвигались к свежевыкопанной могиле, которая должна была стать последним прибежищем Маргариты Конышевой, окончившей свои дни на земле в двадцать один год…

Виктор Станиславович держался хорошо, надо отдать ему должное. Он шел, не обращая внимания на скользкую землю, взгляд его был серьезен и даже суров. С правой стороны его поддерживал племянник Антон, подавая руку на самых труднопроходимых участках. Альбина, в черном пальто и шляпке с вуалью, опиралась на руку своего Руслана. Тот, заметив взгляд Гурова, приветствовал его слабой заискивающей улыбкой. Гуров не ответил. Он держался поодаль, наблюдая за всеми со стороны. К самой могиле он подходить не стал, дожидаясь, пока закончится самая тяжелая и скорбная часть — погребение.

Конышев сдержал слезы, лишь провел рукой по белому, холодному лбу дочери и что-то прошептал. Альбина не выдержала и разревелась в голос — кажется, вполне искренними слезами. Руслан успокаивающе гладил ее дрожащее плечо и что-то тихо говорил.

Наконец гроб с телом опустили в могилу, присутствующие потихоньку стали пробираться к своим машинам. Прошли мимо горько рыдающая Альбина, которая, кажется, даже не узнала полковника, молодежь из числа друзей Маргариты… Последним возвращался Виктор Станиславович, крепко держа за руку племянника. В левой руке тот сжимал свой чемоданчик — видимо, готовился улетать в свой Сургут сразу после похорон.

Гуров стоял и думал, что прошла уже почти неделя с того момента, как Конышев обратился к нему за помощью. А смог ли он ему помочь? Да, в ситуации с неразберихой в риелторских сделках помог, все разузнал. Кстати, нужно сообщить об этом Конышеву, да вот только момент не совсем подходящий. Что ж, с этим можно и подождать. Тем более что после смерти дочери Виктора Станиславовича эти проблемы волновали значительно меньше, чем неделю назад. Его волновал вопрос, кто же стал причиной смерти его дочери. И ответить на этот вопрос надлежало ему, полковнику Гурову. А это было непросто, ох как непросто…

Вот прошли похороны, сейчас все эти люди разъедутся на поминки, погорюют, отметят девять дней, сорок — все в лучших православных традициях, которые вспоминают почему-то чаще именно в трагические моменты. Потом погорюют-погорюют — и забудут. Молодежь и вовсе быстро утешится — юности не свойственно долго хранить воспоминания. А Виктор Станиславович останется со своей скорбью навсегда. И вся надежда у него только на племянника, единственную оставшуюся родственную душу…

Возле своей машины Конышев вдруг обернулся и обратился к Гурову:

— Спасибо, Лев Иванович, что пришли. Вы с нами поедете на поминки? Они будут в кафе «Альтер».

— Нет, благодарю, — покачал головой Гуров. — У меня много дел на работе. Еще раз примите мои соболезнования.

Конышев покивал с траурным видом, потом вздохнул и сказал:

— Что ж, позвоните, когда что-то узнаете. — Потом повернулся к племяннику и спросил: — Антон, ты сам доберешься? Боюсь, я не успею отвезти тебя в аэропорт.

— Конечно, дядя, спасибо, — отозвался тот. — Я возьму такси.

— Тебе спасибо за все, — сказал Виктор Станиславович.

— А вы уже улетаете? — спросил Гуров Антона.

— Да, к сожалению, — ответил тот. — Дела. Я и прилетел только на похороны.

— Простите, Антон… Так получилось, что мы с вами не успели толком пообщаться. А я хотел задать вам несколько вопросов. Дело в том, что мне предстоит найти убийцу Риты, а я уже и не знаю, кто мог бы мне в этом помочь. Вы ведь дружили с ней, верно? Понимаю, что это несвоевременно, но очень прошу вас проехать со мной в управление, совсем ненадолго.

Антон с виноватым видом открыл было рот, но Гуров предупредил его возражение:

— Я вас лично отвезу в аэропорт на своей машине, не сомневайтесь! Во сколько у вас рейс?

— В два двадцать пять, — ответил тот.

— Ну вот и отлично, мы как раз успеем поговорить. Просто больше случая не предвидится, а командировку в Сургут мне начальство вряд ли оплатит, — улыбнулся Гуров.

Антон неуверенно посмотрел на Конышева, потом сказал:

— Ну… Раз это важно — поедемте.

Они сели в автомобиль Гурова, Антон положил на колени чемоданчик, и полковник вырулил на дорогу.

В управлении, чтобы не терять времени, он сразу провел Антона в свой кабинет и, устроившись напротив, спросил:

— Вы когда в последний раз разговаривали с Ритой?

— Не помню, — наморщил лоб Антон. — Где-то около месяца назад, по-моему.

— Она не делилась с вами какими-то проблемами? Насколько я понял из разговоров с вашим дядей, Рита вам очень доверяла.

Антон пожал плечами, задумался, потом сказал:

— Нет, вроде бы ничего такого она не говорила. Как обычно, была веселой, рассказывала, как ходит по клубам и дискотекам, — она вела довольно свободную жизнь.

— Угу, угу, — быстро записывая в блокнот, кивнул Гуров. — А насчет ее личной жизни вы что-то знаете?

— Личная жизнь у моей двоюродной сестры не была строго консервативной, — улыбнулся Антон. — Постоянного парня у нее не было, да она, кажется, и не стремилась замуж.

— А имя Анатолия Емельяненко она никогда не упоминала?

— Ой, она много кого упоминала! — махнул рукой Антон. — Но это все на уровне, знаете, «а мы вчера с Лешкой» или «а мы на той неделе с Толькой»… Разумеется, я не запоминал имена.

— А такую знакомую — Надю Круглову не называла? — пристально посмотрел на Антона Гуров.

Тот оттопырил губу и покачал головой:

— Нет, никогда не слышал. Мы же общались по телефону. В основном, малозначащие фразы. Да и вообще, хоть мы и были друзьями, Рита не очень-то распространялась на личные темы.

— Да, это понятно, — вздохнул Гуров. — Значит, и вы не слышали о Наде Кругловой… А ведь она сыграла очень важную роль в жизни Маргариты. А что особенно важно — в ее смерти…

— Что вы говорите… — удивленно проговорил Антон. — А… каким образом?

— Маргарита вместе с Надей Кругловой совершила кражу денег из фирмы своего отца.

Антон округленными от удивления глазами недоверчиво смотрел на полковника.

— Это, вероятно, какое-то недоразумение, — наконец сказал он. — Рита, конечно, не была образцом добродетели, но все же…