Владимир Колычев - Одиночество волка

Пантелей пальнул, опять промазал и рванул за Сафроном. Он стрелял на ходу, но угнаться за этим чемпионом не мог.

В конце концов Пантелей оказался во дворе и там нарвался на Кручу. Пистолет был у Степана в руке, палец на спусковом крючке. Осталось только нажать на него.

Пуля ударила в лоб. Жизнь превратилась в оглушительную огненную вспышку, взорвалась, разлетелась на кусочки. Все погасло.

Сафрон с трудом приходил в себя. Что ж это за напасть такая? Снова Пантелей! Ему опять пришлось скакать от него зайцем. Но вдруг появился Круча, и все резко изменилось.

– Ты что, убил его?

Пантелей лежал на земле, раскинув руки. Во лбу дырка, под затылком растекалась лужа. Сафрону показалось, что из пулевого отверстия поднимается дымок.

– Свидетелем пойдешь? – сухо спросил Круча.

Сафрон все понял. Круче придется отчитываться за свой выстрел. Если Пантелей хотел убить мента, то претензий к нему не возникнет. Но это надо подтвердить. Иначе у Кручи появятся крутые проблемы. Глядишь, еще и посадят.

– Я не могу быть свидетелем, —заявил Сафрон.

– Что?

Круча всего лишь глянул на него, а ему показалось, будто ствол пистолета ткнулся в живот.

– Я могу быть потерпевшим. – Он не хотел это говорить, но так уж вышло.

– Ладно, будешь, – согласился Круча.

– Это получается, что ты меня спас, да?

– Где Агнесса? – спросил Степан.

Сафрон забыл обо всем и ломанулся в подъезд. Дверь в квартиру была нараспашку, ему даже не пришлось останавливаться.

Агнесса неподвижно лежала на кровати, смотрела на него безжизненно, но с упреком. А ведь он мог ее спасти!

Сафрон сел на пол, положил ее голову к себе на колени и зарыдал. Теперь он точно знал, что любил Агнессу. Как жаль, что некому ответить за ее смерть. С каким удовольствием он прострелил бы башку Пантелея. Но проклятый Круча опередил его.

Марина уже все откуда-то знала.

– Ты его убил, – тихо сказала она.

– У меня не было иного выхода.

– Да, я понимаю.

– Он задушил Агнессу, мог убить и тебя.

– Да, мог, – согласилась Марина.

– Он зверь.

– Я знаю. Мой руки, будем ужинать.

– Я хочу выпить.

– Я тоже.

За помин души они не пили. Степан не мог, а Марина не хотела. Но набрались порядком и на этой волне занялись любовью. Марина не отталкивала его, напротив, сама напросилась. Степан понял, что рано или поздно она обязательно его простит.

Сафрон снова вошел в его кабинет, как к себе домой. В этот раз он имел на это право, но Степан все равно глянул на него сурово.

– Ты чего сидишь? – удивленно спросил Сафрон. – Марина уезжает!

– Куда уезжает? – не понял Степан.

– А я знаю? Села в такси и тю-тю.

– В такси?

– Она квартиру продала, все имущество.

– Я не знал.

– Она уезжает насовсем.

– Да? – Степан не мог в это поверить.

– Давай, поехали, перехватим ее.

– Зачем?

– Как это зачем?

Степан покачал головой. Не простила его Марина. Затаила обиду, продала все, что связывало ее с Битово, и, не прощаясь, уехала. Она давно уже собиралась так поступить. Он должен был об этом догадаться, но не хотел.

Преследовать ее Степан не станет. Пусть все будет так, как она решила. Он должен уважать ее выбор.

– Ты же любишь ее, – сказал Сафрон.

– Я должен ее отпустить.

– А как же любовь?

– Для этого у меня есть ты, – сказал Степан, поднялся, расправил плечи.

– Не понял, – промямлил Сафрон и попятился к двери.

– Займусь тобой, чтобы тоска не заела, – проговорил Степан и снял с пояса наручники.

– Мне пора. Я к тебе попозже зайду, – выдал Сафрон, торопливо вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

Степан мрачно усмехнулся. Никуда этот жук от него не денется.