Хидео Ёкояма - 64

Но как отреагирует Акама, когда Миками доложит, что Амэмия отказался принимать у себя комиссара? Молчание затянулось; у Миками разболелась голова.

– Позвольте приехать к вам еще раз.

Амэмия ничего не ответил. Положил ладони на татами, встал и едва заметно кивнул перед тем, как скрыться в недрах дома.

Почему он им отказал?

Миками покосился на свою визитную карточку и рисовое печенье – все осталось нетронутым и лежало на прежнем месте. Он помассировал затекшие ноги и с трудом поднялся с пола.

За время краткого отсутствия Миками положение изменилось. На двери пресс-центра красовался кусок картона с надписью:

«Вход воспрещен всем, кроме членов пресс-клуба. Идет совещание».

Сува сидел за своим столом.

– Что там происходит? – Миками подбородком указал на дверь пресс-центра.

Смущенный Сува вскочил:

– Они обсуждают сокрытие персональных данных. Кажется, собираются подать официальный письменный протест.

Миками раздраженно цокнул языком. Письменный протест! Такое случается впервые за то время, что он вступил в должность директора по связям с прессой!

– Вам удалось сообщить им о предстоящем визите комиссара?

– М-м-м… Сказать-то я сказал, но они ответили, что все обсудят на совещании. Подозреваю, что они собираются вставлять нам палки в колеса.

Миками сгорбился в кресле и распечатал новую пачку сигарет. Все оказалось хуже, чем он ожидал. Отношения с прессой заметно ухудшились. А что же будет теперь, после того, как Ёсио Амэмия отказался принять комиссара у себя дома, чтобы тот принес ему свои соболезнования?

Сам генеральный комиссар! «Дело 64»… Миками не сомневался, что репортеры оскалят клыки. После разговора с Амэмией у него болела голова, но сейчас вдруг наступила ясность. Он сосредоточился на одном дне в календаре.

Четверг, двенадцатое.

До тех пор он должен как-то уговорить Амэмию принять комиссара и помириться с журналистами.

– А вечером я пригласил их всех выпить, – продолжал Сува.

Его делано беззаботный тон резал слух. Миками думал, что Сува обрадуется, видя, что из реформ Миками ничего не вышло, но Сува, похоже, растерян. Сува с самого начала служил в управлении по связям со СМИ, но увереннее всего чувствовал себя, так сказать, на передовой. Он не отказался от традиционных методов коммуникации и охотно проводил время в прессцентре, стараясь за дружеской беседой с репортерами выяснить, чем они заняты и чего ожидают. Он охотно демонстрировал общительность, играя с репортерами в сёги, го и маджонг [3] Сёги – японская настольная логическая игра шахматного типа; го – логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием, возникшая в Древнем Китае; маджонг – вид пасьянса, одна из древнейших игр во всем мире. . В конце рабочего дня Сува часто приглашал репортеров выпить; чтобы завоевать их доверие, жаловался на высокомерие и нечуткость начальства. Старые, грубые, но проверенные временем методы он разбавлял остроумием и дипломатичностью. В конце концов, поддавшись его обаянию, репортеры часто принимали точку зрения полиции. Сува окончил Токийский университет и часто вспоминал о столице. Со многими репортерами он посещал одни и те же лекции. С журналистами помоложе он вел себя как старший брат. Благодаря своей общительности он стал своим человеком в пресс-центре, где сразу замечал любые изменения в атмосфере и приспосабливался к ним.

Но… Никто не гарантировал, что репортеры, которые сейчас совещались в пресс-центре, по-прежнему считали Суву своим. Собравшиеся были не просто молодыми, они были другими. Такое впечатление сложилось у Миками, когда он снова начал общаться с журналистами после двадцатилетнего перерыва. Возможно, отчасти благодаря тому, что среди них стало гораздо больше женщин, современные журналисты сильно отличались от тех, с кем ему доводилось иметь дело раньше. Они стали гораздо более упрямыми и нетерпимыми. Часто отказывались от предложения выпить, и, даже если пили, не теряли самообладания. Они неохотно соглашались сыграть в сёги и го. Миками трудно было представить, чтобы нынешние репортеры с удовольствием играли с полицейскими в маджонг. Некоторые из них даже высказывались против необходимости существования самого пресс-центра, объявляя его рассадником сговоров и тайных соглашений с полицией; они не стеснялись осуждать пресс-клуб, хотя и пользовались преимуществами того, что состояли в нем.

Именно поэтому Сува, который раньше всегда был в состоянии оценить настроения в пресс-клубе, последнее время все больше терял хватку. Он уже не казался репортерам своим, таким же, как они. Стоило Суве поверить в свою удачу, как он попал в ловушку… Миками вспомнил недавние слова Сувы: «Если не получается договориться с ними, надо торговаться». Миками показалось, что эти слова выдают растущую тревогу, несмотря на то что Сува так давно работает в управлении по связям со СМИ.

– Миками-сан, я их нашла.

К нему подошла Микумо с большой папкой в руках. Миками не сразу понял, о чем она, а потом кивнул. Еще в машине, на обратном пути, он попросил ее разыскать в архиве все имеющиеся газетные вырезки о похищении Сёко.

Он смял окурок. Отношения с прессой могут подождать. Пусть репортеры сделают первый ход. Сейчас у него есть другое неотложное дело – он должен уговорить Амэмию. Отчасти им руководило чувство долга, но, кроме того, ему хотелось понять, что Амэмия чувствует. Однако в первую очередь нужно найти ответы на некоторые вопросы.

Почему он отказался принять комиссара? Потому что воспоминания о похищении постепенно стираются…

Нелепо! Обычно родители, трагически потерявшие ребенка, не могут спать спокойно, пока не увидят лица убийцы.

Потому что он разочаровался в полиции .

Да, наверное… Полицейские потратили на это дело много времени, были задействованы на поиски огромные силы, однако найти преступника так и не смогли.

Может быть, Амэмия затаил на них обиду?

Возможно. Список подозреваемых был огромным и включал семь с лишним тысяч человек. В него попали и некоторые родственники Амэмии. Особенно пристально следователи занимались его младшим братом – Кэндзи Амэмией. Он стал главным подозреваемым; его допрашивали несколько дней подряд.

Миками листал архив.

Сёко Амэмия. Ученица первого класса начальной школы «Морикава Ниси». На фотографии она выглядела такой маленькой, что ее можно было принять и за дошкольницу. Сёко сфотографировали в традиционном новогоднем кимоно. Волосы были заплетены в косу и скреплены розовой заколкой; губы поджаты и накрашены ярко-красной помадой. Снимок сделали в местном фотоателье за полмесяца до похищения, в честь праздника Сити-го-сан, который отмечается пятнадцатого ноября. По случаю праздника пятилетних и трехлетних мальчиков, а также семилетних и трехлетних девочек наряжают в праздничные одежды и ведут в синтоистские храмы. Кэндзи Амэмия не присутствовал на празднике. После смерти отца он ссорился со старшим братом, Ёсио, из-за наследства. Кэндзи переживал трудности с деньгами. Его предприятие, мастерская по ремонту мотоциклов, находилось на грани банкротства. Кэндзи задолжал местному ростовщику почти десять миллионов иен.