Хидео Ёкояма - 64

Миками тоже участвовал в расследовании «Дела 64», хотя лишь в самом начале. Он занимал достаточно ответственный пост, чтобы выразить свои соболезнования от имени полиции префектуры. Он может принести официальные извинения – сначала Амэмии, а потом его жене и дочери у буддийского алтаря. И объяснять ничего не придется – Амэмия прекрасно поймет, за что он просит прощения.

Будет ли его извинения достаточно для того, чтобы Амэмия раскрылся? Возможно. В прошлом он доверял полиции; может быть, все эти годы он ждал от полиции хотя бы минимального проявления порядочности – например, в виде извинения? Вопрос заключается в том, сумеет ли Миками все сделать как надо. Он обязан! Ему нужно переманить Амэмию на их сторону. Ради Аюми. Чтобы его семья снова стала полной.

Но ему предстоит извиняться перед человеком, который навсегда лишился своих близких.

«Все будет хорошо…»

Миками потянулся к счету, и тут завибрировал его телефон.

Неужели опять?! Он подумал, что звонит Минако, но это была не она.

– Жду новостей об Амэмии, – сказал Исии. Голос у него звучал еще более взволнованно, чем вчера вечером.

Миками огляделся по сторонам и понизил голос почти до шепота:

– Я как раз сейчас этим занимаюсь.

– Значит, вы с ним еще не виделись?

– Не застал его дома.

– Где вы сейчас?

– Неподалеку.

– Мне только что звонил Акама. Спрашивал то же самое. – Акама прекрасно помнит о сроках. Он-то планировал быстро соорудить виселицу, быть на шаг впереди уголовного розыска. Он не предвидел того, что Амэмия окажет сопротивление.

– Вы ведь понимаете, что это значит, да? Он не отстает, требует, чтобы дело было сделано.

– Да, конечно.

– Ну и что же? Поезжайте к дому, следите за ним. Мы не можем доложить Акаме, что Амэмии нет дома… Верно?

Миками молчал; Исии тяжело вздохнул.

– Вам-то хорошо, вам не приходится иметь с ним дело напрямую.

Разговор прервался – очевидно, в закусочной была плохая связь. Исии больше не перезванивал. Исии ничего не знал и не желал знать. Тем не менее и его подхватило мощным течением, которое производило «Дело 64». Миками вспомнил Коду, который размахивал красным жезлом на парковке. Увидел перед собой измученное лицо Какинумы. Увидел мать Хиёси, закрывшую лицо руками.

«…если произойдет самое худшее… то виноват будет он».

Миками достал из сумки купленный накануне блокнот с отрывными листками и написал: «Ты ни в чем не виноват».

Вот и все.

«Сделай доброе дело, и оно к тебе вернется» – так, бывало, говорил его отец. Видимо, хотел напомнить пословицу «долг платежом красен», только, из-за недостатка образования, пословицы он всегда переиначивал.

Миками допил остывший кофе и встал. Он даже не представлял себе толком, что сейчас означает «сделать доброе дело». Он огляделся, высматривая сварливую официантку, – может быть, она принесет ему удачу? Но той официантки нигде не было видно.

В начале третьего небо заволокли облака, и казалось, что уже стемнело.

Машина Амэмии стояла у дома. Проходя мимо, Миками дотронулся до капота. Уже остыл.

Миками нажал кнопку звонка и разгладил пиджак. Ждать пришлось долго. Он уже подумал, что никого нет дома. Наконец дверь открылась, и на пороге показался Амэмия. Он выглядел опустошенным. Бледный как мел, одутловатый. Впалые щеки. Правда, выглядел он чуточку здоровее, чем три дня назад; Миками заметил, что его седые волосы аккуратно подстрижены.

– Прошу извинить меня за то, что тревожу вас во второй раз. – Миками почтительно поклонился.

Амэмия не ответил. Его глаза, почти исчезнувшие в складках век, молчаливо спрашивали, зачем он приехал.

– Могу ли я просить вас снова выслушать меня? Обещаю, это будет последний раз.

Амэмия молчал.

– Пожалуйста! Дело не займет много времени.

Последовала еще одна пауза, а затем Амэмия еле слышно вздохнул:

– Что ж, входите.

– Благодарю вас.

Миками последовал за хозяином в дом. Амэмия, как и в прошлый раз, провел его в гостиную. На сей раз Миками, прежде чем сесть, спросил:

– Вы не возражаете, если я вначале засвидетельствую свое почтение?

Он был готов к отказу, но Амэмия молча кивнул и повел его в комнату с алтарем. И в тот миг, когда Миками ощутил облегчение, он вдруг заметил фамилию, которую совсем не ожидал здесь увидеть. Кода! Вот какая фамилия значилась на конверте, в графе «Отправитель»… Конверт стоял на полке для писем в гостиной. Записка Коды! Миками сразу это понял. Должно быть, Кода послал Амэмии копию своей служебной записки, которую он подал директору уголовного розыска. В ней он повторил все, что случилось, объяснил, что ошибку скрыли.

Так вот почему Амэмия…

Правда, это не важно, сейчас уже не важно. Амэмия все равно узнал бы об обмане, даже если бы Кода ничего ему не написал. Миками вынужден был извиниться. Как же удачно он попросил разрешения пройти к алтарю! Амэмия развернулся к нему лицом. В руке он держал зажженную свечу.

Еще раз низко поклонившись, Миками переступил порог. Босым ногам было холодно на татами. Он сдвинул вбок красную подушку и опустился перед алтарем на колени, собираясь произнести слова извинения. Но тут он поднял голову и увидел на полочке две фотографии: Сёко и Тосико. Фотографии стояли перед мемориальными табличками. И девочка, и ее мать на снимках улыбались.

Все поплыло у него перед глазами…

Неожиданный прилив чувств застиг его врасплох. К тому времени как он заметил неладное, слезы уже градом текли у него по лицу. Он очень смутился, почему вдруг расплакался?

Миками достал платок, вытер лицо. Когда он потянулся к благовониям, пальцы у него дрожали. Ему удалось зажечь палочку со второй или третьей попытки… Он знал, что Амэмия стоит чуть сзади и сбоку от него, и подумал, что ни один поступок не был бы таким убедительным.

Он поднес палочку к зажженной свече. Руки еще дрожали; палочка занялась не сразу. Жена и дочь Амэмии на фотографиях по-прежнему улыбались. Глаза его снова наполнились слезами. Они катились по щекам и падали на татами. Ему хотелось одного: уйти отсюда. Его неожиданный приступ оскорбляет их память… Он плакал, сам не зная почему.

Наконец ему удалось поставить палочку прямо. Он сложил руки, но тут же поднес их ко лбу, чтобы не разрыдаться в голос.

Помолиться ему так и не удалось. Он не мог произнести даже самой короткой молитвы.

Не вставая с колен, Миками развернулся лицом к Амэмии. Низко опустив голову, положил обе ладони на татами. Хотя все перед ним расплывалось, он все же видел перед собой руки и колени Амэмии. Постарался сосредоточиться на кончике его указательного пальца. Ноготь почернел от запекшейся крови; ненадолго ему показалось, что таким образом Амэмия демонстрирует ему свое отвращение.