Хидео Ёкояма - 64

– Их версию случившегося?

Микумо смущенно кивнула.

– Когда я поступила сюда на работу, больше всего, в числе прочего, меня потрясла враждебность репортеров. Она напомнила то время, когда я служила в дорожной полиции. Все нарушители, которых мы штрафовали за парковку в неположенном месте или превышение скорости, очень злились; осыпали нас оскорблениями, огрызались, делали язвительные замечания. Некоторые из них даже угрожали нам, спрашивали, выполнили ли мы уже план на сегодня по количеству оштрафованных; так же ведут себя и репортеры. Они не хотят идти нам навстречу. Заранее решили, что мы плохие. Тогда-то я и начала думать, что наша работа – необходимое зло. Вот о чем я размышляла, видя их ежедневную агрессию. Но потом…

– Извините, подождите минутку, – вмешался Миками, не в силах удержаться от возмущения, и даже повторил ее фразу: – Значит, вы считаете, что наша работа – необходимое зло?!

– Я хочу сказать, что отчасти все так и есть… в том, что касается широкой общественности.

– Нарушители злятся, когда им выписывают штраф. А когда видят перед собой женщину, сотрудницу полиции, то считают: им ничего не будет, если они сорвут на ней злость. Вот и все!

– Да, наверное. А все-таки они правы в том, что действительно существует план, который мы должны выполнять.

– Кроме того, известно, что машины, припаркованные незаконно, блокируют проезд для пожарных, например, или «скорой помощи»…

– Я постоянно внушала себе то же самое, чтобы оправдать свою деятельность. Но все было по-другому, когда я работала в кобан. Там у меня при всем желании не получалось гордиться своей работой. Много времени я тратила на споры с самой собой, задавалась вопросом, в самом ли деле мы – необходимое зло.

Миками подумал: она не задержится в полиции. Даже если предположить, что Микумо переведут из управления по связям со СМИ, она и на другом месте службы так же будет терзаться сомнениями.

– Послушайте, мы здесь не для того, чтобы обсуждать наши личные чувства. Здесь не дом, и я вам не отец. Служба в полиции – вообще дело нелегкое.

Микумо не мигая смотрела на него. Прошло какое-то время, прежде чем она тихо вздохнула, пытаясь сдерживать чувства.

– Расскажите лучше, что вчера было в «Амигос».

– Хорошо.

– Значит, по-вашему, репортеры считают нас необходимым злом?

Микумо быстро покачала головой:

– Я так думала раньше, а теперь поняла, что ошибалась. Конечно, они относятся к нам скептически и даже искренне убеждены, что должны всеми силами обуздывать нас. Но они ни на минуту не сомневаются в том, что мы – полезная часть общества. Даже наоборот – репортеры часто сталкиваются с тяжкими преступлениями, по-моему, они по-настоящему боятся того, что начнется в обществе, если мы потеряем свой авторитет. Если я права, мне кажется, надежда еще есть.

– Надежда?

– Надежда превратить управление по связям со СМИ в открытое окно.

– Да, но вы ведь сами видите, как обстоят дела сейчас. Ни о чем подобном не приходится и мечтать.

Вид у Микумо сделался такой, словно она что-то утаивает.

– Помнится, вы говорили, будто когда-то вам казалось, что функцию окна во внешний мир выполняет кобан?

– Да…

– Полицейский участок всегда открыт для связей с внешним миром… И его сотрудники в гуще людей. Вы это имели в виду?

– Да. Но кроме того, сотрудники кобан своими повседневными делами как будто показывают, что нас не надо бояться, что мы хорошие люди. И те, кто стремится поступить на службу в полицию, тоже хорошие. Они хотят помогать людям, хотят, чтобы мир стал лучше. Новички полны рвения; они очень целеустремленные и стремятся поступать хорошо. И такая открытость, такая искренность оказывает положительное влияние на прессу.

Миками понял, что недооценивал Микумо; сначала он решил, что девушка просто выпускает пар, вспоминая, как служила в дорожной полиции, но она размышляла, проводила аналогии и делала выводы о работе с прессой.

– Почему?

– Когда репортеры приходят в кобан, они не относятся враждебно к его сотрудникам. По-моему, что-то в тамошней атмосфере помогает им забыть о всегдашнем конфликте интересов; они как будто просыпаются. Когда они видят, как самоотверженно трудятся полицейские низового звена, они вспоминают и о собственном чувстве долга, и о стремлении к истине, то есть о том, из-за чего они решили заняться журналистикой.

В комнате стало тихо.

– По-вашему, нам здесь недостает таких качеств?

Микумо прикусила губу.

– Если хотите что-то сказать, говорите! – подбодрил ее Миками. Микумо упорно молчала. – Снова личные чувства?

– Нет, – тут же ответила она сдавленным голосом. С трудом вздохнула и подняла глаза. – Я не думаю, что мы сможем стать окном во внешний мир, если и дальше будем прибегать к грязным уловкам и интригам… Чем больше расчета в наших действиях, тем враждебнее относятся к нам журналисты.

Миками сделал бесстрастное лицо и скрестил руки на груди.

– Продолжайте!

– На нас лежит ответственность за отношения с прессой. Для репортеров мы не просто портал во внутренний мир полиции; во многих случаях они считают нас воплощением самой организации. Если мы демонстрируем им только разные приемы, призванные удержать их в рамках… боюсь, они сочтут, что такие же приемы свойственны и всей полиции в целом. Может быть, можно относиться к ним не так расчетливо, более открыто? Я понимаю, что в общении с ними уловки иногда необходимы, но если мы действительно хотим взаимного доверия, по-моему, уловки можно применять, только когда без них не обойтись…

Миками прикрыл глаза.

Микумо предлагала новый подход. К сожалению, ее идеал не сочетался с действительностью, поскольку сюда примешивалась политика.

И все же…

Если кто-то и способен открыть окно во внешний мир, то именно Микумо. Хотя ее миссионерский пыл несколько обескураживал, в глубине души Миками радовался пробуждению надежды. И не только потому, что руки Микумо были чисты, или потому, что она женщина. Всего за один вечер у молодой сотрудницы словно выросли крылья, и Миками увидел в ней безграничный потенциал. Эта девушка вполне может бросить вызов репортерам. Она сумеет преодолеть болото дрязг, соперничества и амбиций и осветить путь своей молодостью, наивностью и серьезностью.

Миками понимал, что она права.

– Миками-сан. – Вдруг Микумо перешла на официальный тон. – Прошу вас, позвольте мне работать с репортерами.

Миками цокнул языком и расплылся в улыбке, удивленный, что она обратилась к нему с просьбой именно сейчас. Он вспомнил ее вчерашние слова: «Я не боюсь немного испачкать руки». Правда, теперь он почти не сомневался в том, что Микумо не поступит опрометчиво. Она ведь только что сказала, что, по ее мнению, всевозможные уловки и грязные приемы лучше свести к минимуму.