Хидео Ёкояма - 64

– Отвечай! Ты хочешь продать нас с потрохами только для того, чтобы благоденствовать самому?

– Ты по-прежнему ничего не понимаешь.

– Хочешь стать марионеткой Токио и дергать за веревочки в темноте. Вот о чем мечтает представитель нашей элиты?

– Я нажимаю отбой.

– Если ты в самом деле важная шишка, тебе придется привыкать. Учти, я хочу сказать, что я бы предпочел видеть в кресле директора тебя, если бы пришлось выбирать между тобой и каким-нибудь бюрократом из НПА.

Футаватари издал удивленный возглас. Затем негромко переспросил:

– Ты уверен?

Миками смотрел в пространство. Ему показалось, что черные глаза Футаватари приближаются. Вдруг им снова овладело ощущение, что Футаватари подает ему полотенце.

– Не воспринимай все настолько серьезно. Это символ, а кто занимает то или иное кресло, не имеет значения! – сказал Футаватар и.

Миками ничего не понимал. Символ? Они все еще обсуждают пост директора уголовного розыска?

– Футаватари, ты уверен, что ты один из нас?

– Детективы будут делать свое дело, независимо от того, кто сидит наверху. Разве не так?

– Семья остается семьей, независимо от того, кто ее глава – работорговец или бездельник. Такой пост – не синекура, на которую, возможно, надеется чужак, ожидающий назначения.

– Через месяц они привыкнут. Через два полностью приспособятся. Так бывает всегда.

– Ты такой самодовольный… А ведь ты преуспел только в том, что тасовал людей туда-сюда и ни за что по-настоящему не отвечал!

– Миками, а ты посмотри на себя!

– Что?

– Ты отважно сразился с представителями прессы перед самым кабинетом начальника управления.

Миками едва не поперхнулся.

– Все считают тебя превосходным сотрудником секретариата.

Миками стиснул зубы. Повязка пропиталась кровью.

– Ну-ка, повтори!

– Не пойми меня неправильно. Я собирался сделать тебе комплимент.

– Повтори то же самое мне в лицо! Приезжай сюда, в кабинет Акамы, сейчас же.

– А все-таки, Миками, кое-что в тебе не меняется. Пора взглянуть правде в глаза. Мы больше не на тренировке по кэндо.

Виски на вкус было водянистым. Даже со льдом оно было как вода. Опьянение все не наступало.

«Цукинами», небольшой бар на первом этаже жилого дома, которым управляла пожилая супружеская пара, был одним из немногих настоящих убежищ Миками. О нем не знали ни в уголовном розыске, ни в административном департаменте. Он узнал о баре после того, как владелец привел к Миками в кобан бродячую собаку. С тех пор вот уже двадцать пять лет Миками приходил сюда. Хозяйка, мама-сан, была жесткой и несгибаемой, а ее муж обычно говорил первое, что приходит в голову. В результате супруги, стоящие за стойкой, все время ссорились. У Миками, который привык сидеть по ту сторону стойки, их привычная грызня вызывала не только раздражение, но и, как ни странно, зависть.

Он забыл, кто он; забыл свою семью. Воспользовавшись отсутствием Акамы, он силой прорвался в кабинет начальника управления. Один этот поступок является достаточной причиной для того, чтобы его перевели куда-нибудь в глушь. Кроме того, он толкнул своего непосредственного начальника Исии, а потом разбил телевизор, нанеся ущерб имуществу секретариата. Если бы он не поранился и у него не шла кровь и если бы Исии не был таким трусом, он бы сейчас уже писал объяснительную в каком-нибудь подвальном помещении службы собственной безопасности. Если бы он думал о своей семье, вовремя предупредил бы Акаму о том, какую ловушку расставил ему уголовный розыск. Он бы даже воспользовался случаем и сыграл за обе команды, притворившись, будто принимает предложение Аракиды. Даже учитывая, что на самом деле такое вряд ли произошло бы, ему следовало принять страховку в виде работы в Центральном управлении – на тот случай, если уголовному розыску удастся одержать победу. Тогда ему не придется никуда уезжать. Он останется с Минако, и они вместе будут ждать, когда их дочь вернется домой.

Звякнули кубики льда в стакане.

До сих пор он все терпел. Главным образом ради семьи… Нет, не то. Он прикрывался женой и дочерью, как щитом. Он вел себя эгоистично. Приносил их в жертву всякий раз, как под угрозу попадала его работа. А потом он всегда винил во всем своих близких. А правда достаточно ясна: без жены и дочери он проживет, а без работы в полиции – нет. Если бы он сразу все понял, смирился с тем, кто он, какой он, никогда бы не сумел найти свое истинное место в мире.

Миками почувствовал, как вибрирует телефон в кармане пиджака. Наверное, он звонил уже давно.

Перед его глазами возникло несколько лиц, но его догадки не подтвердились. Ему звонил Итокава, заместитель начальника отдела уголовного розыска Второго управления. Голос у него звучал встревоженно. Итокава без всяких предисловий завел речь о незаконном сговоре с целью завышения цен. Он сообщил Миками, что обвинения против исполнительного директора «Хаккаку констракшен» уже собраны. До сих пор исполнительного директора приглашали на допросы. Теперь же его вызвали повесткой. Ордер на его арест уже выписан. Однако перед самым арестом исполнительный директор стал кашлять кровью и лег в больницу. Сначала Миками удивился, почему Итокава звонит сам, но вскоре стала ясна и причина. «Ёмиури» и «Санкэй» каким-то образом удалось узнать об ордере; они позвонили во Второе управление и предупредили, что намерены освещать ход дела. Итокава умолял их подождать, но они его не послушали.

– В общем, я подумал, что лучше предупредить тебя заранее. Завтра утром начнется настоящий хаос.

Перед глазами Миками появилось лицо Аракиды. Миками посмотрел на часы – восемь сорок пять – и позвонил Суве на мобильный. Сува находился в «Ван-Ван-Тэй», недавно открытом баре, принадлежащем трансвеститу. После того как ему не удалось ничего вытянуть из представителей прессы в здании управления, он сымпровизировал «лекцию по политологии», которую должна была прочесть Микумо. Вначале Сува держался немного скованно – ведь Миками ушел, так и не объяснив, почему у него перевязана рука. Однако после того, как Миками рассказал о «Хаккаку констракшен», его тон стал обычным.

– Теперь все понятно! – воскликнул Сува. – Нет ни Усиямы из «Ёмиури», ни Суду из «Санкэй». – Он понизил голос. – Еще одна сенсация! Надеюсь, она не спутает наши карты и не помешает отменить бойкот!

– Завтра с самого утра мне понадобится подробный отчет, – предупредил Миками и захлопнул телефон. Шум на том конце линии сменился грохотом караоке. На ковре в центре зала топталась группа из десятка с лишним мужчин и женщин разного возраста – судя по всему, сослуживцев. По словам владельца бара, они несколько преждевременно отмечали конец года.