Николай Леонов - Золотое притяжение

— Жалуйся, жалуйся, Женя, — улыбаясь, ответил Лев. — Ты у нас, как выясняется, по части жалоб большой мастак.

— Я требую адвоката! — придав лицу непроницаемое выражение, повторил Краснов.

— Да как скажешь. Только рад буду соблюсти твои законные права. Есть данные на адвоката его? — обратился Гуров к одному их охранников. — Позвоните, пускай приезжает.

Он, конечно, хорошо понимал, что эта очная ставка проводится с нарушениями и в плане доказательств каких-то фактов является «нелегитимной». Но как раз в этом-то и состоял его план.

Главной его целью в данном случае было вовсе не выяснение фактов, большинство из которых и без того были ему уже известны. Основным результатом, которого он стремился добиться, должен оказаться скандал, гвалт, выяснение отношений и, как итог всего этого, — доведение до тайного противника необходимой ему информации.

Поэтому в ожидании адвоката он не сидел сложа руки.

— Так, значит, ты, Витя, утверждаешь, что с бывшим подельником Евгением Красновым вы уже давно не виделись? — с нажимом говорил Лев, в упор уставившись на Каретникова.

— Я? А что я? Я… ничего, — мямлил тот в ответ, испуганно поглядывая на безучастного ко всему происходящему Краснова.

— Чего «ничего»? А для кого ты в «Арсенале» у менеджера деньги брал? Для своей больной бабушки? Кто тебя послал туда? Рябов или Михалев?

Разговаривая с Каретниковым, Гуров не выпускал из поля зрения и Краснова. Он сразу заметил, как на последних словах лицо Жени дрогнуло и расширились зрачки.

«Вот оно как! Значит, тут никаких секретов ни для кого нет. Важные чины работали с уголовниками напрямую, не таясь. Неужели и Михалев? Или это Красный так отреагировал на фамилию Рябова? Она-то уж точно известна, если Витя даже домой к нему приезжал».

— Чего молчишь? — давил Лев. — Отвечай, когда спрашивают! Кто оплачивал заказ Игоря Прыгунова? Чьи деньги передавали тебе в «Арсенале»?

Но ошалевший Витя окончательно потерял способность соображать и, тупо уставившись в пространство, напоминал человека, впавшего в летаргический сон.

— Допрос ведется не по правилам, — вступился за него Краснов. — Вы не имеете права. Это давление. Давление на арестованных. Смотрите — он же сейчас в обморок упадет. Вы превышаете полномочия! Я буду жаловаться!

— А, так я, значит, полномочия превышаю? — старательно изображая все возрастающий накал страстей, повернулся к нему Гуров. — Что ж, извини. Ты, похоже, в вопросах полномочий хорошо разбираешься. Не хуже, чем в жалобах. Так ты, значит, в рамках полномочий действовал, когда своих сокамерников на убийство подбивал?

— Никого я не подбивал…

— Когда в камеру нож проносил, когда выбирал, кто «исполнять» будет? — не слушая его, продолжал нажимать Гуров. — Это ты, значит, в пределах держался? Данной тебе власти не превысил?

— Никого я не выбирал, — угрюмо набычившись, пробормотал Краснов, начавший терять самообладание под таким напором. — Это давление! Я жаловаться буду! Требую адвоката!

— Не выбирал, говоришь. А кто выбрал? Кто платил, кто стоял за всем этим? Кто «заказывал музыку»? А? Отвечай! Кто стоит за убийством Прыгунова — Рябов или Михалев?!

Вопрос, по мнению Гурова, был задан очень вовремя, потому что, не успел он выкрикнуть вторую фамилию, как в комнату для допросов в сопровождении дежурного вошел респектабельный господин в дорогих очках и с весьма ухоженной французской бородкой. По-видимому, он тоже отлично умел владеть собой, поскольку, несмотря на то, что, несомненно, прекрасно все расслышал, у него, как недавно и у Краснова, изменилось лишь выражение глаз. Да и то лишь на считаные секунды.

— Палкин Генрих Робертович, адвокат господина Краснова, — активно включился в процесс респектабельный господин в очках. — На каком основании вы допрашиваете моего подзащитного? Вы назначены следователем по его делу? Я бы хотел ознакомиться с этим распоряжением.

— А, так это, значит, у нас адвокат? Приятно познакомиться, — продолжая разыгрывать «накал страстей», ответил Гуров. — С таким подзащитным вас можно только поздравить. Нигде не теряется. Мало того что на воле никогда без дела не сидит, он и в тюрьме своего не упускает. А, Женя? Чего молчишь? Адвокат твой в курсе, чем ты здесь в свободное от баланды время занимаешься? Как сокамерников своих на тот свет по заказу отправляешь? Не с этих ли гонораров таких дорогих «защитников» оплачиваешь?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — произнес Краснов, после чего обратился к Палкину: — Генрих Робертович, меня на очную ставку вызвали с нарушением всех правил. Я жалобу хочу подавать.

— Обязательно подадим, — гневно сверкнув очками в сторону Гурова, заверил Палкин. — И за нарушение правил, и за клевету. Что вы себе позволяете? По какому праву выдвигаете против моего подзащитного эти гнусные обвинения? Вы можете доказать свои слова?

— Докажу, не волнуйтесь, — постепенно «остывая», ответил Лев. — Пишите свои жалобы. Бумага все стерпит. А ты, Витя, смотри, — обратился он к Каретникову. — У тебя шансы еще есть. Непосредственно в убийстве ты не участвовал, вина твоя, можно сказать, только косвенная. Так что тебе по одной статье вот с ним идти просто глупо будет. Так что очень советую подумать. Ему так и так по полной впаяют, а ты чистосердечным признанием участь свою можешь серьезно облегчить. Думай! — Он повернулся в направлении двери и выкрикнул: — Уведите!

В комнате появились охранники, и под протестующие возгласы Палкина, утверждавшего, что Каретников необходим ему как «свидетель» для составления жалобы, Витю увели.

— Вы, по-видимому, хотите пообщаться со своим подзащитным? — уже совершенно спокойно обратился он к возмущенному до глубины души адвокату. — Так у нас для этого есть специальные помещения. Я сейчас распоряжусь, вас проводят.

— Мне не нужны никакие специальные помещения! — брызжа слюной, вопил Палкин, будто «заразившись» от полковника неким вирусом повышенной эмоциональности. — Мне необходимо составить документ. Он необходим для предоставления в вышестоящие инстанции. Вы превысили полномочия! В отношении моего подзащитного допущены грубейшие нарушения! Мы будем жаловаться!

— Желаю вам всяческих успехов, — произнес Гуров, выпроваживая беспокойного гостя из комнаты для допросов. — Сейчас вас проводят в отдельную комнату, где вы спокойно и без помех сможете обсудить со своим подзащитным все детали своей очередной жалобы на меня. Ребята, забирайте его, — выглянув в коридор, сказал он ожидавшим возле двери охранникам. — Больше не нужен.

Первая часть задуманного плана была выполнена. Фактор неожиданности использован по полной, смятение в ряды противника внесено. Теперь можно было приступать ко второму акту рискованного спектакля.