Леонид Словин - Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

— Сегодня у вас свободный день?

— И вчера, позавчера. Перерыв. Представляете? Эксперты запросили столько времени для подготовки заключения и ответов на вопросы!

— Так много? — удивился Антон.

— Ими занималось Главное управление БХСС! Преступная группа дельцов! Подсудимые и стороны задали в общей сложности около трехсот вопросов, связанных с проведением бухгалтерских экспертиз...

— Подпольные миллионеры?

— Были и такие. Но ваши товарищи хорошо поработали. Деньги, ценности, меха — все изъято.

— Подсудимые под стражей?

— Основные под стражей. Но есть с подпиской о невыезде, на свободе.

Еще по дороге во Внуково в машине Денисов обратил внимание на рассказ Баракаева о взаимоотношениях бывших соучастников. Можно было представить, какая борьба велась между ними вне суда. Думая об этом, инспектор связал перипетии этой борьбы с самочинным обыском у адвоката.

— А ваш подзащитный?

— Тхагалегов Валерий Павлович. Пока велось дело, год отсидел. Сейчас на свободе.

— Жена к нему так и не вернулась?

— Нет, — Баракаев улыбнулся. — Он и сейчас занимается семейными проблемами. Суд разрешил ему на три дня выехать из Москвы. Для устройства личных дел.

То, о чем Баракаев говорил, могло иметь отношение к судьбе разыскиваемой Денисовым и Сабодашем переписки. Из-за случайной неисправности в ячейке, думал Денисов, переписка, возможно, попала в котел большого судебного процесса, в котором участвовал Баракаев, и могла, в лучшем случае, сгинуть среди других бумаг, а в худшем — чем черт не шутит — стать чьей-то ставкой в борьбе привлеченных к уголовной ответственности дельцов за то, чтобы остаться на свободе.

— Надеется помириться с женой! — Баракаев покачал головой. — Какой наив! В конце судебного следствия! Перед самым обвинительным приговором.

— Другие подсудимые, я чувствую, более... — Денисов искал слово, — зубастые! — Он проверял свою мысль.

Баракаев простер руки.

— Никакого сравнения! Так преобразились, пока под стражей! Теперь это законченные уголовники. Вчерашние собутыльники перегрызлись, как волки. Я вам не зря сказал, что боюсь за документы, когда суд предъявляет им для ознакомления доказательства. На все способны! В одних вопросах они блокируются, в других — стремятся топить друг друга. Хоть в стакане воды...

Денисов вынул из блокнота заявление, которое они изъяли на складе невостребованных вещей. Написанное от имени адвоката, оно содержало просьбу о выдаче перенесенных из ячейки картонной коробки и баула.

— «От Баракаева...» Гм! — Адвокат пробежал глазами заявление. — Хотел бы я познакомиться с автором!

— Вы могли его видеть. Мне как раз и хотелось это проверить. Лет тридцати пят». На' нем куртка на застежках, шапка из нерпы. Может, встречался в зале суда?

Адвокат еще раз просмотрел заявление, вернул Денисову.

— С подсудимыми мы видимся только в зале. Я имею в виду тех, кто не под стражей. Они в костюмах, в галстуках, без головных уборов. Совершенно не представляю, в чем они появляются на улице. Другие же сидящие в зале — родственники. Не знаю. На Тхагалегова, по крайней мере, ваш знакомый не похож...

— Тхагалегов... — Денисов убрал* бумагу в блокнот. — Куда ездил? В Орел? — Он догадался об этом.

— Именно! До вынесения приговора предстал, так сказать, перед семейным трибуналом. Да еще в конце судебного следствия на нашем процессе!

— В Орле тоже произведен самочинный обыск. Знаете?

— Мне никто Ее говорил! — Баратаев взглянул в окно к сразу засуетился. — Наконец-то! Думал, сегодня уже не уеду! Пожаловала... Ну, вы готовы?

— Да. Так когда конец судебного следствия? — успел спросить Денисов.

— Пойдемте. — Адвокат уже шел к дверям. — Судебное следствие? Оно заканчивается завтра.

Знакомый Денисову ночной инспектор выглядел основательно вымотанным: соображал с трудом и никак не мог схватить суть разговора.

— Ты приехал один? Или вместе со следователем? — Он несколько раз задал Денисову один и тот же вопрос. — Кто у вас ведет дело?

— Пока никакого дела. Со мной Антон Сабодаш. Ты его знаешь, дежурный.

— Еле ворочаю мозгами. — Инспектор был уже в годах, опытный. Он очень хотел спать, понимал, что временами говорит невпопад и только посмеивался над собой. Лицо у него было тяжелое, с набрякшими подглазьями. — А в принципе теперь можно здесь обойтись без меня.

— Почему же не уходишь?

— Инерция!

Денисов хорошо представлял его состояние.

— Теперь говори, что тебе от меня...

— Что можно сказать о задержанных? Что они за люди?

— Пока нуль информации. Не знаю даже их настоящих фамилий.

— Они не называют себя?

— Называют. Но адресное бюро данные не подтверждает.

— Значит...

— Кое-что могу предположить. Один недавно освободился из колонии. Тот, что старше. Типичный фармазон. Мы дали ориентировку. Второй тунеядец. Активной роли не играл. К вечеру скиснет. Короче, сам увидишь.

— «Борис» есть среди них? Может, фамилия второго начинается с Б? У нас шифр «Б-042».

Инспектор тряхнул головой.

— Могу поручиться только за свою фамилию. Она с другой буквы. Тебе известно.

— Известно... Как вы тут считаете, почему последний обыск они провели именно в Орле?

— Есть версия. Тот, что старше, в куртке, с капюшоном, утверждает, что раньше жил в Орле.

— Его нужно предъявить на опознание кладовщику камеры хранения, который выдавал вещи Баракаева.

Инспектор пожал плечами.

—За чем же дело? Действуй.

— Можешь показать документы, записи, которые изъяли в Орле на самочинном обыске?

Инспектор кивнул на лежавший на столе конверт.

— Читай...

Документов было немного, Денисов выложил их на стол, внимательно просмотрел все: накладные, несколько полуделовых писем, блокнот с адресами.

— Икру в банках изымали? — спросил Денисов.

— Две банки по полкило. Сдали в холодильник ресторана.

— Они — как визитные карточки всех, у кого произвели обыски.

Денисов остался доволен: ничто не противоречило логике событий, как он ее себе представлял.

— Точно. Как визитные... — Инспектор прикрыл глаза. — Этот потерпевший из Орла — работник рыбного магазина. Как и его бывший зять — Тхагалегов. Тот обвиняется в посредничестве при передаче взяток.

Денисов положил конверт с документами на место.

— Мне это известно от адвоката.

— В чем же твой интерес, не пойму? Взятками вроде уголовный розыск не занимается?

— Меня интересует человек, которому оставляли вещи в камере хранения. К нему в руки попали письма заявительницы... К твоему делу это не имеет отношения.

Ночной инспектор саркастически усмехнулся:

— Об этом, представь, s( догадался! Мне свой воз придется тащить самому.