Аркадий Адамов - Злым ветром. Роман

- А из ваших жильцов с этажа никто за это время не уходил, не выносил какие-нибудь свертки? - спрашиваю я на всякий случай, нутром чуя, что никто и ничего не выносил.

- Нет, никто, - твердо отвечает она, впервые подняв на меня глаза.

- Почему вы так уверены? Разве вы за это время никуда не отлучались? - спрашиваю я таким тоном, словно это для меня сейчас самое главное - убедиться, что жильцы этажа ничего не выносили.

Она чуть медлит с ответом. Соображает, что выгодней ответить. Да, да, не помогает мне, не говорит все, что думает, а ищет выгодный ответ. Я уже понял ее позицию и отчасти характер. Нехорошая позиция и характер тоже. Слава богу, что я не выскочил со своими вопросами в лоб. Хорош бы я был.

- Именно в это время, - наконец говорит она, - после обеда и до шести часов, я никуда не отлучалась.

Так. Смело вы ведете себя, мадам.

- А вообще, когда вы отлучаетесь, вас кто-нибудь заменяет там, у столика, при входе на этаж? - сосредоточенно, даже пытливо спрашиваю я.

Нет, лицо ее осталось таким же строгим, но глаза как бы смягчились. Она уловила, конечно, что я ухожу в сторону от главного, и обрадовалась.

- Конечно, - отвечает. - Вот утром, например, за меня осталась Катя. И в обед тоже.

Она мельком взглянула через открытую дверь в соседнюю комнату, где находилась девушка. Впрочем, она ее заметила сразу, когда вошла в номер. Заметила, как та спокойно беседовала со мной. Что ж, теперь можно поближе подступить к главному.

- Значит, вы полагаете, что кражу совершил посторонний человек, - говорю я. - Как же он, по-вашему, проник в номер?

Она пожимает плечами, сдержанно говорит:

- Как бы он ни проник, мы несем ответственность. Я это прекрасно понимаю.

- Нам этого мало, Маргарита Павловна, - вежливо возражаю я. - Нам надо понять, как он открыл номер.

- Откуда я могу знать, - устало отвечает она. - Для нас это уже значения не имеет.

- Маргарита Павловна, - говорю я, теряя терпение, - а не мог ли он открыть номер ключом? Это ведь самое простое.

- Откуда же у него может быть ключ? - Она снова безразлично пожимает плечами, давая понять, что мои заботы ей совершенно чужды.

- Тогда, выходит, отмычкой или чужим, подобранным ключом, - продолжаю я. - Что ж, мы вынем из двери замок и отправим на трассологическую экспертизу. Но стоит ли беспокоить людей, Маргарита Павловна?

- Вам виднее, - отвечает.

И ведь глазом не моргнет. Но тут у меня вдруг мелькает новая мысль. Значит, она никуда в эти часы не отлучалась? Прекрасно. Тогда как же она могла все проморгать? С ее-то опытом, с ее строгостью? А может, опыт у нее богаче, чем я думаю? И вор был, конечно, мужчина. Такие стареющие дамочки, случается…

Я извиняюсь и, подозвав одного из сотрудников, шепчу ему кое-что на ухо. Сотрудник уходит. А я снова возвращаюсь к допросу. Спешить сейчас не стоит, надо подождать, когда вернется Котов. Вдруг ему повезет.

- Да, - говорю, - вы правы: мне виднее. И мы еще вернемся к этой теме. А пока скажите, кого из посторонних вы видели за это время у себя на этаже?

Она снова медлит с ответом. Не вспоминает, а соображает, это я точно вижу. И еще вижу, что она начинает меня опасаться. Небось сначала решила: какой-то молодой пижон тут распоряжается и строит из себя Шерлока Холмса. А теперь опасается. С одной стороны, это мне приносит некоторое удовлетворение, конечно. Я даже испытываю легкое злорадство. Но в то же время я понимаю, что это усложняет работу. Было бы лучше, если бы она меня еще некоторое время за дурака считала. Для дела лучше. Выходит, я где-то допустил промах.

Вот Кузьмич наш тут безупречно точен, это я сколько раз наблюдал. Такое, знаете, простодушие в нем вдруг появляется, такая безобидная недалекость, что смех разбирает, как иной раз кое-кто на это клюет. И совсем неглупые люди попадаются. Начинают с Кузьмичом говорить эдак снисходительно, со скрытой насмешкой, покровительственно даже. И он, представьте, терпит, он не дрогнет. Словно и вовсе самолюбия человек лишен. Зато потом… Ведь они же следить за собой перестают, контроль притупляется. Элементарное дело, казалось бы. И умом, безусловно, это понимаешь. Особенно вот так, как я вам рассказываю. Но в тот момент человек мыслить абстрактно не способен, он стремится быстрее оценить данного, конкретного своего противника. Для него это важнейшее дело сейчас. И если этот противник работает так, как наш Кузьмич, нет вопроса и нет сомнения. Вот ведь штука какая. Все тут от таланта зависит. Я это слово не боюсь к Кузьмичу применить. Вы мне скажете, притворство это, обман, вот и все. А я скажу - хитрость, находчивость, мастерство. Чувствуете оттенки? И без этого оперативная работа вообще ноль.

Так вот, Кузьмич наш великий мастер, в частности, и на такие разговоры, как у меня сейчас. Уверяю вас, это очень трудно. Вот ведь какой-то промах я в этом разговоре допустил. Скорей всего самолюбие меня подвело. Выдержки не хватило. Что ж, еще один урок, еще одна зарубочка. А моя Маргарита Павловна между тем, собравшись с мыслями и про себя все, конечно, прикинув, начинает вспоминать, кого она из посторонних людей видела в эти часы на своем этаже.

Но вот наконец появляется Котов. Вид у него все такой же невозмутимый, и понять, удалось ему что-нибудь узнать или нет, невозможно. Что и требуется, конечно. Потому что Маргарита Павловна очень пытливо на него взглянула. Котов отзывает меня в сторону и торопливо докладывает. Я спокойно киваю ему в ответ и возвращаюсь на свое место. Но я чувствую на себе чужой, настороженный взгляд.

- Что ж, продолжим, - говорю я. - Когда вы сегодня пришли на работу, Маргарита Павловна?

- В семь часов, - отвечает.

- А куда вы отлучались в течение дня?

Она привычно пожимает плечами и по-прежнему не смотрит на меня.

- Обедать ходила. В дирекцию меня вызывали, в бельевую. Да мало ли куда…

- Понятно. А из гостиницы вы куда-нибудь выходили?

- Из гостиницы? Нет, никуда не выходила.

Мой вопрос ей явно не понравился, она что-то заподозрила в нем, хотя наверняка не поняла, для чего я его задал. Ну что ж, сейчас поймете, уважаемая Маргарита Павловна.

- Так. Значит, из гостиницы вы в течение дня не выходили, - говорю я. - Когда шли на работу, магазины были еще закрыты. Кто же вам подарил коробочку конфет, Маргарита Павловна, которая в столе у вас лежит рядом с ключами от номеров? В буфетах и ресторане гостиницы таких конфет сегодня не было, мы проверили.

И тут, просто на глазах, снова проступили на ее шее красные пятна, напряглись сцепленные пальцы. Но тонкое лицо с морщинками около глаз и в уголках рта не дрогнуло, словно окаменело. Она плотно сжимает губы, на секунду задумывается и говорит:

- Не помню. Кто-то из жильцов. Конфеты ведь совсем недорогие.

- Конечно, - охотно соглашаюсь я. - Дорого внимание. Но хотелось бы знать, кто его проявил. Мы опросим жильцов. - И, помедлив, спрашиваю: - Что тогда?