Андрей Кивинов - Отсутствие доказательств

Город мелькал за стеклами – дома, мосты, дворцы, новостройки.

– Приехали, – сказал Белоусов.

Я вышел из машины, Андрей остался за рулем.

В ста метрах от нас находился металлический забор с полуоткрытыми воротами. Я не стал ждать встречи со стороны общественности и пошел туда сам. За забором находился небольшой стадион, за ним – еще одно строение, вероятно, спортивный зал. Там же, наверно, и администрация. Возле подъезда пара «Икарусов». Я миновал стадион и зашел в корпус. Дествительно, заглянув в одну из дверей, я увидел спортзал с тренажерами и прочим спортивным инвентарем. В зале занималось человек двадцать парней.

Я закрыл дверь и поднялся на второй этаж. Увидев дверь с табличкой «Тренерская», я постучался и вошел. В кабинете сидел пожилой мужчина в олимпийке и со свистком на груди. Почему-то это постоянный облик всех тренеров, с моей, конечно, точки зрения. Мужчина говорил с кем-то по телефону. Заметив меня, он кивнул на стул. Я не стал ждать повторного приглашения. То, что тренер был в возрасте, меня вполне устраивало. Пожилые люди – это люди старой закалки и с пониманием относятся к нуждам органов. Не все, но большинство.

Закончив разговор, тренер положил трубку и спросил:

– Вы из федерации?

– К сожалению, я сам по себе. Из милиции. Оперуполномоченный Ларин Кирилл Андреевич. По делу.

– Из милиции? Интересно. Вы ко мне лично или вообще?

– К вам. Если не ошибаюсь, Егоров Борис Михайлович?

– Да, это я. А что случилось?

– Да как бы вам объяснить, Борис Михайлович? Я, можно сказать, здесь как лицо неофициальное. Поэтому хотел бы с вами поговорить неофициально. Об одном игроке. Надеюсь, все между нами?

Тренер понимающе кивнул.

– Кто вас интересует?

– Яров. Анатолий.

– Толик? Он что-нибудь натворил?

– Не знаю, просто есть некоторые сомнения.

– И что вы хотите узнать о Ярове?

– Что он из себя представляет? По жизни. Плюс или минус?

Тренер немного помолчал, внимательно разглядывая меня.

– Ну, однозначно тут сказать нельзя. Он из спорт-интерната. Как хоккеист парень перспективный, может выйти в мастера. Я бы даже сказал, талантливый, хотя в игре несколько прямолинеен, а в современном хоккее нужна гибкость. А как человек… – Егоров вздохнул и на секунду замолк. – Самое интересное, что я не удивлен вашему приходу. Как бы вам объяснить? Когда я начинал в хоккее, у меня одна страсть была – игра. Сами амуницию шили из старых сумок, а хорошая клюшка на день рождения – это праздник был. Я эту страсть до сих пор сохранил. А вот у нынешних ребят – не у всех, конечно, – нет этой страсти. Талант есть, условия, а страсти нет. В первую очередь – выгода, доход, где бы получше пристоиться, кому бы подороже продаться.

– Да, но в конце концов это же нормальное явление, просто для нашего общества оно пока не очень привычно.

– Так-то оно так. Но ведь во главу угла для настоящего спортсмена должен становиться спорт, а не выгода от него. Ведь великие люди создают свои шедевры не ради выгоды, а по велению души, извините за громкие слова. А спортсмен – это тот же художник. Так вот, у Ярова нет страсти к спорту, спорт для него – средство. Средство для выгоды. Такое у многих нынешних игроков, но у Ярова эта черта особенно выражена. Поэтому я и не удивлен вашему визиту. За последний год Толик очень резко изменился. Я не говорю о пропусках тренировок и нарушении режима – это есть у всех. Меня настораживает другое – его рассказы о ресторанах, крутых ребятах, легких деньгах. Я видел его в городе. В компании ребят-бойцов в кожаных куртках. У него появились дорогие вещи, хотя зарплату он от завода получает не очень большую, плюс стипендия. Я интересовался, но он отшучивался, мол, шайбой зад не прикроешь, надо уметь жить. Само собой и спортивные результаты на убыль пошли. И еще одно. Жестокость. Яров жесток. В хоккее требуется жесткость, но не жестокость. В прошлом году он в рядовой ситуации сломал сопернику ключицу, хотя спокойно мог избежать этого. Наверно, и я где-то в этом виноват. Талантливые люди хрупки, не физически, конечно. Может, я, увидя в нем зерно, боялся лишний раз упрекнуть его, заставить работать, многое прощал, что не прощал другим.

– А с кем он живет? Родственники, девушка?

– Родственников у него в городе нет, он интернатский. Прописан в общежитии от завода, но снимает квартиру. Тоже, кстати, непонятно на какие деньги.

– Адрес вы случайно не знаете?

– Телефон могу сказать. – Егоров полистал записную книжку и продиктовал мне номер. – А девушки? Я видел его как-то с одной в центре города, у ресторана. Подошел к ним.

– Девушку не Катей случайно звали?

– Да, кажется, Катя. Мне она не очень понравилась. Старше Толи, намазанная и какая-то потрепанная, как кошка драная. Простите, а все-таки что он натворил? Между нами, хотя бы.

– Пока ничего определенного сказать не могу. Просто похож по приметам на одного товарища, которого мы разыскиваем, возможно, хоккеиста. А кстати, вы не знаете приятеля Ярова, некого Вадика?

– Фролова? Да, наверно, он. Он постарше Ярова. Бывший хоккеист. Но ничего из себя как игрок не представлял. Он не из нашей команды.

– Борис Михайлович, вспомните поподробнее 25-е число. Это понедельник, не так давно. Яров был здесь?

– Минутку. – Егоров пролистал страницы перекидного календаря. – В понедельник с утра тренировка была, вечером мы должны были за город ехать, там у нас своя база есть, этот-то зал мы арендуем. Толик утром был, а вот на вечер отпросился. Да, да, в тот день и Фролов здесь был. Он вместе и ушли. Вернее, уехали. На «Икарусе». Я сначала думал, что водитель на обед поехал, а ребят по пути взял, но он так больше и не приезжал. Нам пришлось второго водителя вызывать.

– Любопытно. А на другой день?

– Да нормально все. Водитель извинился за то, что без разрешения уехал, сказал, теще мебель перевозил в деревню. Яров как всегда на тренировку пришел, я ничего особенного в нем не заметил.

– Сегодня он здесь?

– Да, в зале.

– Когда тренировка заканчивается?

– Через час.

– Я подожду его на улице, чтобы не отвлекать. Он в чем одет, а то я в лицо его не знаю?

– В красном костюме и кожаной куртке. Он приметный парень. С вас ростом, только пошире в плечах.

– Спасибо. У меня просьба. Ему пока ни слова, что им интересовались.

– Я понимаю. У самого отец в милиции работал.

– Если что, как вас найти можно?

– Вот телефон запишите. Я днем, если не в зале, то здесь. Я вас очень прошу, если насчет Ярова подтвердится, позвоните, пожалуйста.

– Хорошо. Всего доброго.

Я вышел в холл и осмотрелся. Ждать Толика я, конечно, не буду.

Спустившись в подвал, где располагался гардероб, я нашел дверь с буквой «М» и прислушался. В раздевалке никого не было. В дальнем конце коридора стоял столик с сидящим за ним мужичком. Мужичок кемарил. Я не стал его будить и, приоткрыв дверь, проскользнул внутрь.