Андрей Кивинов - Чарующие сны

– Я тоже, – грустно ответила женщина.

В этот самый момент тишину Кивиновского кабинета разорвал истеричный гогот Волкова.

Женщина от неожиданности вздрогнула и удивленно посмотрела на Кивинова. Тот, уже привыкнув к подобным звукам из соседнего кабинета, и глазом не моргнул, лишь шар-нул по столу ладонью и прошипел:

– Ну, мерин несмазанный, достал ты меня своим ржанием!

Он попросил женщину подождать и ринулся в Волков-ский кабинет. На сей раз все оказалось весьма прозаично. Волков изъял где-то видик и переносной телевизор и теперь наслаждался какой-то американской комедией, по обыкновению изливая все свои положительные эмоции наружу. Кивинов захлопнул дверь.

– Слушай, горлопан, я тебя по-человечески прошу: или кончай ржать, или переезжай в другое крыло! Во ты у меня где!

– Да погоди ты. Посмотри кино лучше. «Один дома» называется. Обхохочешься.

– У меня люди.

– Ну прогони и приходи. Вместе посмеемся. Во, гляди, гляди. Ха-ха-ха!

Волков опять принялся раздувать щеки. Кивинов, поняв, что Волкова все равно не угомонить, махнул рукой и вернулся к себе. Там, записав данные потерпевшей, он проводил ее до дверей и сел за стол в ожидании следующего заявителя. «Один дома». Да, знакомое название, надо будет посмотреть. Кивинов вытащил из висящей на стуле куртки свежий номер «Криминального вестника» и начал читать. Одна из небольших заметок на второй полосе привлекла его внимание, и он еще раз пробежал ее глазами. Потом откинулся на спинку стула и хлопнул себя по лбу. Ох, мать вашу! «Один дома», вот в чем дело. «Один дома». Какие там, к черту, наркотики! Вот почему Леночка не забирала ампулы во второй квартире! Конечно, это же такие деньги! Куда там левая продажа лекарств! Тьфу, семечки. А здесь! Но почему димедрол? Это единственное, что выпадает из логической схемы. Но это можно кое у кого уточнить. Так, а дальше? А дальше Альберт я как можно быстрее. Кивинов достал из стола блокнот с телефонами и начал набирать номер своего знакомого врача.

В половине четвертого, закончив дежурство, он зашел к Соловцу. У того сидел уже закончивший просмотр кинокомедии Волков.

Кивинов уселся в рядом стоящее кресло и закинул ногу на ногу. Славик, как всегда размахивая руками, что-то живописно втолковывал шефу. Кивинов давно заметил, что Волкову больше нравится не суть его рассказов, а сам процесс, потому как в процессе этом происходила эмоциональная разрядка Славика.

– Ну я ему пару раз кодексом по башке долбанул, он мигом все вспомнил.

– Ну, и что он там вспомнил?

– Я его спрашиваю, зачем же ты, щегол, тачки-то палишь, а? Партизан, что ли? А он мне – чтобы отпечатков не было. Я ему – каких-таких отпечатков? А он – пальцев. Не, Георгич, ты слышишь, он, значит, зеркало свинтит, а потом машину палит, чтобы отпечатков не оставлять. Книжек начитался, мать его. Двенадцать лет, а все туда же – отпечатки. Слышь, Кивин, – обратился к Кивинову Волков, – в 84-м пожигателя нашего тормознули. Ну, гаденыш. Может его потерпевшим погорельцам отдать?

– Я б не рисковал. У нас и так с тяжкими преступлениями завал.

– Не, Георгич, я все понимаю. Сам в двенадцать лет стекла бил и кефиром с крыш в прохожих швырялся, но чтоб такое! Вон, ко мне сегодня директор школы прибегала. Не знаю, говорит, что делать. Задала детишкам-третьеклассникам сочинение на тему «Кем ты хочешь стать?» Один и написал «хочу быть бригадиром». Ну, она, конечно, уточнить решила, каким Вовик бригадиром стать хочет – строителей или заводских рабочих. А он – вы что, Светлана Санна, тамбовским я хочу быть бригадиром, ну, или каким-нибудь еще. Тут до нее дошло. Хорошо, валидол под рукой оказался. Детишки-шалунишки. А в старших классах что творится? Какому-то оболтусу папашка за каждую пятерку по десять штук дает. Так он со своими дружками математику ихнему и предложили по пять кусков за пятерку. И самое интересно, тот берет! А что, зарплата маленькая, на обеды не хватает. А так какой-никакой приработок. Неплохо, а? А чего мы с заявителей денег не берем? Повесили бы таксу на дверях, глядишь, и материалов бы поубавилось. Ну, ладно, пойду, запишу с поджигателя объяснение, проведу воспитательную процедуру в виде порки ремнем да выкину.

Волков поднялся с дивана и исчез за дверью.

– Господи, сейчас еще и визг начнется, – недовольно произнес Кивинов.

– Что у тебя?

– Есть одна мысля, Георгич. Я тебе сейчас обскажу в двух словах, может, что присоветуешь?

Кивинов изложил свои мысли по поводу Воробьева и поделился последними догадками.

– Это, конечно, хорошо, но во-первых, между убийством Ковалевской и твоей версией пока нет никакой связи, а во-вторых, эта история кажется мне маловероятной. Нет, конечно, сейчас всякое бывает, но, по-моему, ты все усложняешь.

– Георгич, не хватает какой-то мелочи, которая прячется где-то рядом, но мне ее не ухватить. И чувствую, что она лежит на поверхности, но где – не знаю.

– Короче, чего тебе надо?

– Да ничего, пару дней и Петрова в придачу. Попробуем обернуться.

– Народа не хватает.

– Я понимаю, Георгич. Но дельце-то стоит того. Такого у нас еще не бывало.

– Хорошо, бери Петрова. Только держи меня в курсе, а то вляпаетесь куда-нибудь.

– Ну, Андрюха, ты меня и подставил. Я его за грудки, а он ни сном, ни духом. Никакой Риты-Маргариты знать-не-знаю, в Челябинск, да, летал, но никаких знакомств в самолете не заводил и, вообще, буду жаловаться.

Далее следовали менее благозвучные выражения, поэтому Кивинов поплотнее прижал трубку к уху, чтобы сидевшая у него женщина ничего не услышала.

– Миша, ну зачем же за грудки? Я же тебя попросил, так, аккуратненько его пощупать, но не в прямом смысле. Я надеюсь, ты не слишком далеко зашел в своем праведном гневе?

– В следующий раз сам поедешь щупать. Выдумываешь всякое.

– А зачем он в Челябинск летал?

– В командировку.

– Точно?

Все документы на руках. Нет, ты представь, у него дома жена, дочь, а я его на какую-то Риту из Сан-Гига напрягаю, с которой он в самолете познакомился. Я ж не знал, что у этого Альберта такая жена ревнивая. В общем, если б я вовремя не свинтил, то и мне бы досталось.

– Ладно, приезжай, в отделе договорим.

Кивинов повесил трубку, быстренько ответил на вопросы дамы, пришедшей по какому-то старому делу, выпроводил се и задумался.

«Опять пустышка. Что и требовалось ожидать. Таких совпадений не бывает. А что теперь? Все с нуля?»

Утром он отправил Петрова домой к Альберту, чтобы тот поболтал с соседями: а потом и с самим Альбертом, так, аккуратненько, без напряга. И как оказалось, все напрасно. Вариант с самолетом провалился. А может действительно все это ерунда? Воробья жалко. Стенку он, конечно, не получит, но лет пятнадцать него в кармане. Но слишком все очевидно.