Николай Леонов - Я убью тебя, любимая

– За франшизу я перед ней извинюсь, – улыбнулся Гуров. – Она говорила, когда будет, где находится?

– Нет. Но я спросила, как отдыхается, и она ответила, что все хорошо, что вчера катались на слонах, кормили с рук обезьянок. Я так поняла, что она в Таиланде. А что? Все так плохо, да?

– Я вам скажу, но вы – никому! – Гуров задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Надежда Владимировна прячется, потому что ей угрожает опасность. Мы ее разыскиваем, опасность уже миновала. Я вам дам визитку, и вы ей, если она снова позвонит, скажите, чтобы она набрала меня. Я сам ей все объясню. Мы взвод охраны пригоним, лишь бы она поверила и не боялась.

– Да, конечно! Я понимаю! Ужас какой…

Гуров вышел из салона и позвонил Орлову, коротко пересказав разговор с управляющей салоном. Генерал пообещал держать под рукой группу спецназа МВД, на всякий случай.

– Прости, Петр, у меня вторая линия, – сказал Гуров, услышав сигнал и посмотрев на номер вызова. – Слушаю, Гуров.

– Товарищ полковник, мы определили номер. Это самарская симка. Приобретена на имя Рукатовой Надежды Владимировны по ее паспорту. Аппаратуру задействовали. Если она снова выйдет на связь, мы ее определим.

– Все, Петр, – снова вернулся к разговору с Орловым Лев, – наши технари вычислили телефон Рукатовой. Она звонила недавно с нового номера к себе в салон. Если она позвонит еще раз с этого номера, то ее сразу засекут.

Максим Маслов стоял возле старого вяза и курил уже третью сигарету. Школа пустовала по причине летних каникул, но в здание то и дело входили дети, какие-то взрослые. Наверняка какие-то кружки, а может, ремонт или учебники заказывают через библиотеку. Маслов хорошо помнил рассказ Надежды Рукатовой о подруге детства. Они были очень дружны с ней, и каждое лето родители отпускали Надю в деревню к бабушке ее подруги. Бабушка была и Рукатовой как родная. И, несмотря на то что подруга десять лет назад погибла в автомобильной катастрофе вместе с мужем, Надежда продолжала изредка навещать бабушку, помогать ей. Та все еще работала уборщицей в сельской школе здесь, под Рязанью.

Маслов решал, каким образом ему, не вызывая подозрений, узнать, работает ли сегодня баба Нюша. Он не знал ни фамилии, ни имени и отчества. Надежда только так ее и называла – баба Нюша. Как ему пришло в голову вспомнить эту историю из детства! А потом, имея деньги, не составило труда установить в аэропорту, прилетала ли и когда прилетала пассажирка Рукатова Надежда Владимировна. Правда, для Маслова было большим сюрпризом, что вылетала его любовь не из Таиланда, а из Камбоджи. Хитра оказалась, и это пугало.

Наконец здравая мысль пришла в голову. Маслов остановил у входа пацана с расцарапанной щекой, который по-взрослому сплевывал под ноги. Явно этот щенок пытался походить на своих взрослых товарищей, значит, от денег не откажется, такие за лишнюю купюру на многое способны.

– Слышь, пацан! – Маслов достал бумажник и вытащил из него тысячную купюру. – Хочешь заработать? Сбегай, узнай, работает сегодня уборщица баба Нюша? Я бы и сам, но там охранник. Он сейчас начнет выяснять, кто, зачем, а мне срочно надо. Ну, сбегаешь?

У мальчишки при виде денег загорелись глаза, он согласно кивнул и скрылся за дверью школы. Маслов потоптался и, отойдя к ограде, встал за дерево. Ничего, нужно только время. Вот дверь школы снова открылась, и вышел крепкий, спортивного вида парень. Он постоял, посматривая по сторонам, потом закурил и пошел в сторону забора. Маслов весь подобрался от нехорошего предчувствия. Черт, этого же не может быть! Куда? Через школьную ограду. Всего метра полтора… а потом вдоль по улице. Нет, не туда… Черт, какая разница…

Старший лейтенант Михайлов сидел рядом с охранником в фойе школы и читал газету, поглядывая на всех входящих и выходящих. Влетевший в школу пацан не привлек его внимания. Много их сегодня слоняется туда-сюда. Но вот вышла Анна Сергеевна с этим же мальчишкой, таща его за рукав. Старушка была бодрой, и руки ее еще имели силу. Собственно, пацан и не особенно вырывался.

– Что такое, баба Нюша? – вскочил со стула Михайлов.

– Вот, сорванец этот. Как вы и предупреждали. Ну, расскажи полицейскому, кто тебя послал.

– Дядька один, – шмыгнув носом, ответил мальчишка. – «Штуку» обещал дать, если узнаю, работает сегодня баба Нюша или нет. Там у входа прямо стоял.

– Как он выглядит? Опиши этого мужчину.

– Обычный. Высокий, чернявый. В джинсах и рубашке светлой.

– А еще? Может, в руках у него что-то было?

– Сумка такая квадратная, с ремнем на плече. Черная.

Михайлов вручил мальчишку охраннику школы в форме местного ЧОПа и достал рацию:

– Первый, я Третий. Есть контакт. Неизвестный мужчина в синих джинсах, светлой рубашке и с черной сумкой на плече послал школьника выяснить, работает ли сегодня баба Нюша. И пообещал за это деньги.

– Третий, я Первый. Выйди из здания. Если увидишь объект, медленно иди на сближение. Группа захвата подтягивается. Если он побежит, то преследуй, но без фанатизма. Некуда ему здесь деваться.

– Понял, Первый.

Михайлов вышел из здания школы и закурил. Он знал, что курить перед школой и на территории нельзя, но сейчас важно было потянуть время, чтобы осмотреться. Джинсы и сумку на плече он увидел сразу, потому что искал глазами поблизости. А вот и коллеги подоспели. Справа у ворот школы остановилась машина с гражданскими номерами. Из нее вышел капитан Соловьев и остановился, поглядывая по сторонам. Ага, вон и вторая группа в ярких жилетах дорожных рабочих подходит. За зданием тоже люди, так что… Михайлов затянулся и медленно пошел в сторону незнакомца за деревом. Он видел, как мужчина начал паниковать и дергаться, как, наконец, не выдержав, одним махом перелетел через забор, выронив сумку, бросился вдоль дороги, и тут же ему наперерез метнулись две фигуры в ярких жилетах. Три тела упали одновременно в пыль, подъехала машина с капитаном Соловьевым, и с земли подняли с завернутыми за спину руками мужчину в светлой, правда, теперь уже грязной рубашке. Михайлов подхватил его сумку и зашагал к своим коллегам.

Гуров стоял у окна в аэропорту Домодедово и смотрел на Рукатова. Николай Иванович неуклюже топтался в середине зала возле терминалов выхода пассажиров. Ни цветов в руках, ни радости в глазах. Постарел мужик, думал Лев. От этого стареют больше, чем от пахоты на лошадях деревянной сохой.

Что, собственно, мы имеем в результате, размышлял он. Ну, возбудили несколько уголовных дел против коллекторов. Ну, кто-то из депутатов пообещал заняться законопроектом, ограничивающим деятельность этих организаций. Да, Орлов хорошо знает, кто в свое время лоббировал и продолжает лоббировать деятельность коллекторов. Но за это не привлечешь. Назаренко, жалко, успел вовремя почувствовать, что запахло жареным, и уехал за границу. Ну, Интерпол им займется, хотя по большому счету предъявить ему пока тоже особенно нечего. Надо работать, раскручивать систему до конца. Всю цепочку, с похищением Ирины, с подкупом чиновников людьми Назаренко. Равилия Илясова вчера взяли. Тоже хорошо.