Кейт Мортон - Дом у озера

Но Сэди уже не отвечала за поиски Мэгги и уж точно не могла ничего исправить. Ни для Нэнси Бейли, ни для себя самой.

Она бросила взгляд на электронные часы и вдруг почувствовала, что ужасно устала. День выдался долгий и тяжелый, а утро в Корнуолле, казалось, было очень давно и не с ней. Как Сэди ни сочувствовала Нэнси, они вернулись к тому, от чего ушли, и это не сулило ничего хорошего.

– Простите, Нэнси, не хочу показаться невежливой, но я очень устала.

Женщина торопливо кивнула.

– Да-да, конечно, просто я все время думаю об этом, понимаете?

– Понимаю.

– Я вот из-за чего пришла. – Нэнси вытащила из кармана маленькую записную книжку в кожаном переплете. – Я снова перебрала вещи Мэгги, думала, может, наткнусь на какой-нибудь след, и увидела в ежедневнике, что она собиралась пойти на ужин с мужчиной, которого звала М. Т. Раньше я не обращала внимания, а теперь вспомнила. Это ее коллега по работе.

Она показала на инициалы обгрызенным до крови ногтем.

– Думаете, этот человек, М. Т., имеет отношение к исчезновению Мэгги?

Нэнси посмотрела на Сэди как на сумасшедшую.

– Нет, конечно! Это просто доказывает, что она никуда не уезжала, во всяком случае, добровольно. С тех пор как Мэгги разошлась со Стивом, она ни с кем не встречалась. Считала, что неправильно сбивать Кэти с толку, приводя одного мужчину за другим. Однако с этим М. Т. все было по-другому. Она часто про него рассказывала. «Мама, он такой красивый, и добрый, и веселый!» Мэгги даже думала, что, может, он и есть любовь всей ее жизни.

– Нэнси…

– Разве вы не видите? Зачем ей было сбегать, когда у нее только все наладилось?

Сэди могла бы назвать тысячу причин, но сейчас они не имели значения. Дональд всегда говорил, что мысли о мотиве только отвлекают. Мешают людям видеть то, что лежит прямо под носом. Важно, что Мэгги сбежала и полиция нашла неопровержимые доказательства, а остальное уже мелочи.

– Нэнси, она оставила записку.

– Ну да. – Нэнси разочарованно махнула рукой. – Вы знаете, что я думаю об этой записке.

Сэди знала. Ничего хорошего. Нэнси, вполне предсказуемо, считала записку подделкой, хотя графологи изучили записку и подтвердили, что с высокой долей вероятности ее написала Мэгги.

– И все равно что-то не вяжется, – сказала Нэнси. – Если бы вы знали Мэгги, то согласились бы.

Сэди не знала Мэгги, зато знала много чего другого. Она знала о записке, знала, что Кэйтлин была голодна и напугана, когда они ее нашли, и что сейчас девочка счастлива и в безопасности. А Нэнси с несчастным лицом сидит на другом конце дивана и придумывает бесчисленные версии того, что могло случиться с Мэгги. Похоже, человеческий мозг весьма изобретателен, если хочет чего-нибудь достаточно сильно.

Сэди вновь подумала об Элеонор Эдевейн, у которой тоже пропал ребенок. Судя по запискам Клайва, она ни разу не высказала предположения, куда бы мог деться ее сын. Клайв сказал, что она держалась с достоинством, тихо позволила полицейским делать свою работу, и что ее муж не дал ей участвовать в поисках. А еще она отказалась объявлять вознаграждение, но пожертвовала крупную сумму полиции в благодарность за потраченные усилия.

Довольно странное поведение, решила Сэди. Разительно отличается от непоколебимой веры Нэнси Бейли в полицейскую ошибку, ее бесчисленных попыток найти новые ниточки. Бездеятельность Элеонор Эдевейн почти свидетельствует о том, что она знала, где ее ребенок. Наверняка Клайв об этом не подумал. Он считал, что Элеонор огромным усилием воли держала себя в руках и сломалась, только когда узнала о самоубийстве своего друга, Ллевелина.

Впрочем, понятно, что полицейские не всегда могут выйти за рамки личных отношений с пострадавшей семьей, особенно если речь идет о молодом человеке, едва приступившем к службе. Сэди замерла, мозг яростно работал, перебирая версии. А если пожертвование было своего рода извинением перед полицейскими, которые впустую потратили время и ресурсы на заранее обреченные поиски? Поиски ребенка, которого уже не было в живых? Возможно, его даже успели похоронить на территории Лоэннета. Где-нибудь в лесу, чтобы ничего не связывало эту смерть с домом.

– Извините. Вы устали. Мне пора.

Сэди мигнула. Задумавшись, она совсем забыла про гостью. Нэнси взяла за ремешки свою сумочку, перекинула через плечо, встала.

– Спасибо, что согласились поговорить.

– Нэнси…

Сэди замолчала, не зная, что сказать. «Мне жаль, что все так вышло. Простите, я вас подвела». Сэди не любила обниматься, но в этот миг почувствовала непреодолимое желание обнять Нэнси, что и сделала.

После того как Нэнси ушла, Сэди какое-то время сидела на диване. Хотя она очень устала, взбудораженный мозг не желал успокаиваться. Жаль, что перед отъездом из Корнуолла она вернула в библиотеку диссертацию про вымышленные побеги в литературе, сейчас бы использовала вместо снотворного. В квартире эхом отдавались печаль и одиночество Нэнси, мучительное ощущение, что своим побегом дочь ее предала. Прискорбно, конечно, что Нэнси редко видится с Кэйтлин, зато у девочки есть любящий отец и его вторая жена, которая готова взять чужого ребенка. Не перевелись на свете добрые люди, похожие на Берти и Рут.

Тем летом, после того как Сэди узнала о своей беременности, родители были вне себя от злости и закатывали ужасные скандалы. Отец с матерью считали, что «никто не должен ничего узнать», и требовали, чтобы Сэди как можно быстрее «приняла меры». Сэди была растеряна и напугана, но категорически отказалась; отец бушевал и угрожал, и в конце концов – сейчас Сэди уже не помнила, кто выдвинул ультиматум, она или отец, – Сэди пришлось уйти из дома. В дело вмешались социальные службы, стали выяснять, у кого она может пожить, пока все не успокоится. Вначале Сэди не могла назвать ни друзей, ни родственников, но после долгих расспросов вспомнила, что у нее есть дедушка с бабушкой, у которых она гостила, когда была совсем маленькой. Она смутно помнила поездку на машине в Лондон, воскресные обеды, крошечный, огороженный стенами садик. Потом случилась ссора – родители, люди ограниченные и неуступчивые, часто со всеми ссорились, – и мать Сэди навсегда порвала с собственными отцом и матерью, когда Сэди было четыре года.

Сэди очень волновалась, после долгих лет вновь увидев Берти и Рут. Ей было стыдно, что они встретились при таких обстоятельствах, и потому она злилась. Стояла, прислонившись к стене магазина, пряча стыд за маской угрюмости, пока мистер и миссис Гардинер по-соседски обменивались любезностями с бабушкой и дедом, на которых Сэди не осмеливалась поднять глаза. Рут разговаривала, а Берти стоял рядом, хмурил мудрый лоб, пока Сэди разглядывала свои туфли, ногти, открытку в рамочке у кассы, что угодно, лишь бы не смотреть на доброжелательных взрослых, которые отныне обрели контроль над ее маленьким миром.