Джеймс Кэрол - Хищница

– Большое вам спасибо, – поблагодарил его Уинтер. – Я очень ценю вашу помощь.

Следующая остановка была «Гранд-Сентрал».

Двери открылись, и Уинтер вышел. Две секунды назад платформа была пуста, сейчас же она превратилась в океан людей, каждый из которых куда-то торопился. Уинтер пробрался к стене, чтобы подождать, пока схлынет толпа. В общем потоке будет гораздо сложнее увидеть Амелию. Поезд отправился со станции, набирая скорость. Последний вагон с грохотом исчез в тоннеле, и воцарилась тишина.

Уинтер подождал еще полминуты, а потом по указателям стал подниматься по лестнице наверх. В том же направлении двигалось много людей, но, по крайней мере, теперь уже не нужно было толкаться и локтями прокладывать себе путь.

Главный вестибюль напоминал собор из-за каменных стен, больших окон и массивных сводчатых потолков. Уинтер медленно пошел на середину, ни на минуту не переставая сканировать лица окружающих. Вокруг было слишком много людей. Гранд-Сентрал – один из крупнейших вокзалов мира. Ежегодно через него проходят десятки миллионов людей, и десятки тысяч – ежедневно. Мозг у Уинтера взрывался от обилия зрительной информации. Столько ему было не переработать.

Он остановился. Прямо перед ним было три огромных окна, которые так любили фотографы. Он медленно сделал полный оборот, ища глазами Амелию. Она могла быть кем угодно. Брюнеткой в джинсах и кожаной куртке. Блондинкой, идущей в толпе. Девушкой с рыжими волосами в деловом костюме. Они все были ее роста и возраста, с похожей фигурой, но ее среди них не было.

Он достал мобильный и набрал единственный номер, сохранившийся в истории вызовов. Телефон он прижал как можно ближе к уху, чтобы меньше слышать звуки вокзала. Амелия не брала трубку. Верить ей на слово было совершенно необязательно. Как все время повторяла Мендоза, психопаты – отъявленные лжецы. Ей нужно было постоянно демонстрировать свою власть над ним. Сказав ему, что она может взять трубку, а может и не взять, она пыталась поставить его на задние лапы. Хотела, чтобы он начал беспокоиться, чтобы стал названивать ей до тех пор, пока она, наконец, не соизволит ответить.

Уинтер положил телефон в карман. Хочет играть – нет проблем. Чтобы убить время, он начал накручивать небольшие круги и заглядывать в лица идущих мимо. Допустить, чтобы она зашла со спины и похлопала его по плечу, он не мог.

Прошла одна минута, а затем и две. Никто не звонил и не хлопал по плечу. Через шесть минут телефон в кармане завибрировал. Уинтер достал его, но, прежде чем ответить, снова сделал полный оборот, сканируя поток. Многие говорили по телефону, писали смс, смотрели на экраны телефонов. Амелии среди них не было.

– Я здесь, – сказал он.

– Я знаю. И ты пришел один.

Значит, она тоже где-то здесь и наблюдает за ним. А может, она просто удостоверилась, что за ним нет хвоста, перешла в другой конец вокзала и звонит теперь оттуда. Он еще ближе прижал телефон к уху, стараясь понять, где она может находиться. Но вокруг было слишком шумно. Он снова повернулся на триста шестьдесят градусов. Амелии рядом не было.

– Ты сказала, что хочешь встретиться. Ну и где же ты?

– Нет, я сказала, что ты должен приехать сюда. Тебе нужно более внимательно меня слушать.

– Хватит уже игр, Амелия, – вздохнул Уинтер в трубку.

– А то что? Ты обидишься и уйдешь?

– Что мне делать дальше?

– Поезжай в Бруклин. Сядь на поезд № 4 до «Улицы Фултон», потом пересядь на поезд № 2 и выходи на станции «Хай-стрит». Там получишь от меня смс, куда идти дальше. Если вдруг захочешь вызвать кого-нибудь на помощь, знай, что я наняла человека за тобой следить.

– Никого ты не наняла. Можно заплатить мальчишке, чтобы он телефон передал, а организовать слежку за мной – совсем другое дело. Человек должен уметь следить. А это под силу только бывшим полицейским и частным детективам. Их тебе не нанять. А чайника я в две секунды раскрою.

– Меня не раскрыл, когда я выследила тебя до кафе.

– А я и не пытался. Большая разница.

– До встречи, Джефферсон, – сказал она и положила трубку.

Уинтер поднял телефон как можно выше над головой и начал быстро подниматься по ступенькам, надеясь поскорее поймать сигнал мобильной связи. На середине лестницы пришло смс: «Парк Бруклин-бридж, у первого причала. Позвони, как доберешься». Он побежал через две ступеньки, загружая в телефон маршрут. Через пять минут он уже был у входа в парк.

Там он остановился, чтобы пригладить волосы и поправить одежду. Внешний вид был важен, потому что он не хотел выглядеть как финишер марафона, контрастируя с благоухающей и опрятной Амелией.

Успокоившись и медленно досчитав до трех, он вошел в парк. Через несколько шагов его настигло ощущение, которое он испытывал всякий раз, когда бывал на месте убийства. У него сжимался желудок, а сердцу было тесно в груди. Он знал, что это лишь физиологическая реакция тела на избыток адреналина в крови, но все равно был начеку.

Он мельком огляделся в поисках Амелии, но ее нигде не было. Прямо перед ним виднелись очертания манхэттенских небоскребов, справа был мост. Парк был очень молодой. Деревьям еще было расти и расти, и все говорило о том, что этот район набережной Ист-Ривер только недавно начали восстанавливать.

Чтобы не терять времени, он снова начал рассматривать посетителей парка. Несколько женщин были нужного роста и возраста, но ее среди них не было. Вытащив телефон, Уинтер набрал ее номер, и она ответила уже на третьем гудке.

– Я здесь.

– Я знаю, ты только что мимо меня прошел.

Уинтер с трудом сдержался, чтобы не обернуться.

– Это неправда.

– Ты так уверен?

– Если бы ты хотела прийти сюда до меня, то мне и звонить бы не пришлось.

– Встретимся у реки, – сказала она с улыбкой в голосе. – Через пять минут.

Она положила трубку, и Уинтер убрал телефон в карман. Подойдя к реке и найдя там скамейку, он сел и стал смотреть на воду. Через шесть минут появилась Амелия. Уинтер сразу ее узнал, потому что она была одета точно так же, как в кафе. Не доходя до него пятьдесят метров, она остановилась и огляделась. Со стороны могло показаться, что она любуется видом, но на самом деле она хотела удостовериться, что он был один. Удовлетворившись результатом, она подошла к скамейке и улыбнулась Уинтеру.

– Привет, Джефферсон. Как я рада тебя видеть.

Уинтер смотрел на нее, впитывая каждую деталь ее внешнего вида. Он ошибся, одета она была иначе. Похоже, но не совсем так, как два дня назад. Парик был тот же – практически белый. Те же поношенные «левайсы» и стертые «конверсы». Первым отличием было то, что через плечо у нее висела сумка для лэптопа. И вместо кожаной куртки была замшевая, с подкладкой из овчины.